На третий день пребывания Скворцовой в домике Тавеля прибыли четыре бойких девицы, сняли с девушки необходимые мерки, а через два дня были готовы необходимые вещи. К слову сказать, Марина заказала им некоторые предметы нижнего белья, потому что своего у нее практически не было — только то, что на себе. Удивляло качество одежды — все швы были прострочены и обметаны на швейной машине, тут сомневаться не приходилось. Пышный кружевной воротник, в котором утопал подбородок, удачно скрывал шею Марины — ведь она легко могла выдать ее женский пол! Ни усов, ни бороды принц не носил, так что и с этой стороны Марине повезло. Она все больше проникалась к младшему наследнику сочувствием из-за его недуга, и готова была простить придирки, раздражительность и надменность. Однако вскоре выяснились некоторые новые обстоятельства.

Серым дождливым утром, экзаменуя Марину на предмет имитации своего почерка и истории Озерного Дома, принц взялся сам очинить грифельный карандаш. Маленький острый нож с инкрустированной голубым перламутром рукояткой скользнул по стержню и глубоко вонзился молодому человеку в палец — наискось, содрав целый пласт кожи. Немедленно потекла кровь, и Марина не на шутку перепугалась: Тавель с утра ушел на соседнюю ферму, взять лошадь с дрожками напрокат, чтобы съездить в город по хозяйственным делам (гостье понадобился крем для лица и прочие дамские мелочи) и помочь не мог, а остановить кровотечение у больного гемофилией… Как себя вести?! Что делать?!

Марина кинулась искать перевязочный материал. Тезка остановил ее, легонько придержав за рукав:

— Право же, не стоит… У меня есть платок.

С этими словами он преспокойно выудил из кармана тончайший и надушенный белый платочек и ловко обернул его вокруг пальца. Видя такое дело, Марина деликатно кашлянула:

— Кхм… Я была уверена, ваше высочество, что вы…

— Не такой, как все? — Голос принца был сдобрен изрядной порцией горькой иронии. — Да, я здоров, представьте себе.

Кровотечение уже прекратилось, и Мариен погрозил девушке перевязанным пальцем.

— Придется теперь посвятить вас в семейную тайну, о которой вы, ллид, будете молчать.

Марина кивнула.

— Так вот… Даже Тавель не знает, что я — лишь наполовину королевской крови. После рождения дочери король страстно хотел сына: однако Знающий отказал ему в данной милости. Королева однажды простудилась, тяжело заболела и произвела на свет мертвого младенца. По медицинскому заключению, после тяжелой и сложной операции, она не могла более иметь детей, а одна дочь, одна наследница — несерьезно в наши тяжелые времена… Случись что с девочкой — и Озерный Дом погрузится в пучину усобиц. И надо же было так случиться, что Когиен поддался минутному искушению в объятиях молоденькой фрейлины из свиты княгини Габиель, которая только начала делать свои первые шаги при дворе в роли интриганки и особы не самого пристойного поведения! Княгиня вытрясла из беременной незамужней дурочки, кто был счастливый отец будущего ублюдка… Когиен не зря за глаза звался Черствым. Узнав, что супруга в курсе измены, он, недолго думая, предложил с легкой руки княгини пустить слух о новой беременности королевы. Фрейлина родит и отправится восвояси, в провинцию, в свое имение, и под страхом смерти никогда не обмолвится о том, кто усыновил дитя. Королевство получит младшего наследника — или же наследницу, как будет угодно Знающему.

— Вы не пытались отыскать свою настоящую мать? — Тихо, но с нажимом спросила Марина.

— Я ничего не знал о ней, пока Приор Братства — Общества Псевдомагов не открыл мне правду. Это случилось три года назад, и, собрав тайно сведения, я узнал, что она давным- давно мертва. По прихоти случая, по чужой злой воле — не все ли равно? Ее существование было бы для всех неудобным, да и для меня тоже.

Тон молодого человека был холоден и лишен эмоций. Собеседница ужаснулась.

— Судьбе было угодно вознести меня над общим жребием, и все же — ничто не дается даром. Дабы избежать кривотолков, будто я — незаконнорожденный подкидыш, королева Альберина объявила окружению о признаках болезни ее отца, моего мнимого деда, якобы обнаруженных у новорожденного. Только приближенные и доверенные лица знают правду и поклялись молчать под присягой. Посему с детства меня берегли от подвижных игр, от турниров, не давали пользоваться ножом и брать в руки шпагу… Для всех я стал уродом! — Зло сказал Мариен. — И я сам считал себя ущербным калекой, пока тот самый случай не открыл мне правду…

Девушка вспомнила смазанное изображение лица Приора, явленное в чаше Тавеля. Странное, как будто не совсем человеческое лицо, наполовину скрытое тенью темно — синего капюшона…

Марина ждала продолжения, но его высочество предпочел сменить тему.

— Вам надо поучиться держать в руке клинок, ллид Мариен. Я ношу его только из соображений этикета, но на некоторых церемониях и на охоте бывает нужда вынимать шпагу из ножен.

Не желая распространяться о своих достижениях в фехтовании, Марина промолчала. Какой удар был бы нанесен по самолюбию молодого мужчины, лишенного такой возможности с детства из прихоти мачехи!.. А как, наверное, Альберина его ненавидит! Плод измены мужа, который ей подсунули в колыбель для наследника… А какие чувства испытывает его высочество?.. Вряд ли чистые и светлые, ох, вряд ли.

— У Тавеля полно добра подобного рода, он подберет вам подходящую шпагу.

«Мог бы и свою дать, жмот…».

— Да, я совсем забыл… Завтра вам придется совершить первую прогулку верхом. Будьте готовы прямо с утра.

Его высочество, посмеиваясь, удалился, и девушка мрачно буркнула ему вслед: «Всегда готова!». Лошади ей решительно не нравились.

***

Оставшись в одиночестве, Марина захотела устроить себе ванну. Она накачала и нагрела воды, расплескав ее везде, где только можно, пока носила полные ведра к себе в комнату. С плитой она уже освоилась, благо это оказалось делом не сложным. Наполнив маленькую ванну, тщательно вытерла оставленные на полу лужицы, разделась и с блаженством опустилась в теплую воду. Думать о том, что потом придется вычерпывать воду из мраморного «корытца», девушке пока не хотелось.

Поплескавшись в свое удовольствие, Марина потянулась за полотенцем и чуть не упала от неожиданности: знакомый ворчливый голос Дигена со скабрезными нотками проскрипел:

— Видал я девчонок и пофигуристее тебя… Вот, скажем, дочка хозяйская, та — ух! — Причмокнул невидимка. — У тебя жил многовато, да и худоба, опять же. Никаких выпуклых штучек, куда ни глянь!..

Создавалось ощущение, что голос раздается изо всех углов комнаты. Марина завернулась в полотенце с таким проворством, которого от себя не ожидала.

— Ах ты, пакостник! — Воскликнула она в ярости, шаря взглядом по комнате, и, естественно, никого не находя. — Ты давно тут, говори!

Домофей невинно запротестовал:

— Ни в каком разе! Зашел случайно, авось, надо чего…

— Ага, спинку потереть? Дверь была заперта, паршивец!