Незаметно выхватив у Мэлори пистолет, Дэнни сунула его в карман и услышала негромкий смешок. Господи, за какие грехи ей послали этого недоумка!

Она зашипела:

— Надеюсь, пьяницу сыграть сумеете, приятель. Голову не поднимайте, чтобы вас не разглядели.

Втащить его вверх по лестнице оказалось нетрудно. В волнении Дэнни не замечала, как соприкасаются их тела, как тяжело опирается на нее Мэлори — но только когда оглядывается слуга. Остальной путь он проделал сам, даже поддерживал Дэнни, у которой от страха подкашивались ноги.

— Сюда, — сказал слуга и распахнул дверь. — Утром вашу карету починят, и поедете своей дорогой.

— Премного благодарен, приятель.

Слуга вошел в комнату следом за ними, зажег лампу и направился к двери. Оружие он выпустил из рук только на минуту, пока чиркал спичкой. Дэнни задумалась: неужели он ей все-таки не поверил? Едва дверь закрылась, она сбросила с плеча руку Мэлори и метнулась к порогу — послушать, ушел ли незнакомый слуга. И вместо удаляющихся шагов услышала негромкий щелчок ключа в замке.

Заперты в ожидании… что их ожидает?

Дэнни побледнела. Значит, ей не поверили. Или просто слуга оказался слишком осторожным?

Лучше бы он проявил осторожность и запер их до утра, до пробуждения хозяина. Но если он собирается караулить их всю ночь под дверью, хуже и быть не может.

Обернувшись к Мэлори, Дэнни увидела, что он с любопытством наблюдает за ней, приподняв бровь. Подскочив к нему, она прошептала:

— Он запер нас!

— Дьявол! — выпалил он.

— Точно, приятель. Так что идите-ка ложитесь и храпите погромче. Пусть подумает, что мы спим, и сам уйдет спать.

Дожидаться, когда Мэлори выполнит приказ, она не стала. Снова подкравшись к двери, она легла перед ней на пол и заглянула в щель. И увидела по другую сторону двери башмаки. Слуга стоял за дверью и, должно быть, прислушивался.

Между тем в комнате было тихо. Дэнни недовольно обернулась и вопросительно уставилась на товарища по несчастью. Мэлори возвел глаза к потолку и презрительно скривился, недовольный поручением. И направился он не к кровати, а к окну — проверить, нельзя ли выбраться из дома через него. Но видимо, это было невозможно, потому что Мэлори вздохнул, сел на кровать, поерзал и издал несколько пробных звуков, напоминающих храп. Наконец удовлетворившись, он принялся нарушать тишину в комнате.

Дэнни чуть не рассмеялась. Занимаясь простейшим делом, Мэлори не скрывал отвращения. И поделом ему. Если бы он не забрался в дом, сейчас они не торчали бы здесь взаперти. Дэнни улизнула бы отсюда без труда, не поднимая шума, вместо того чтобы лежать на полу в надежде, что сон сморит подозрительного слугу и он покинет пост.

Но слуга, видно, страдал бессонницей. Пленников он явно собрался сторожить в коридоре всю ночь. Дэнни уже мерещился грохот захлопнувшейся за ее спиной двери тюремной камеры, и из глубин живота подкатывала липкая тошнота.

С нарастающим отчаянием она сама выглянула в окно. Мэлори вздыхал не зря: выбраться отсюда без веревки было немыслимо. Поблизости не росло ни одного дерева, на стене не виднелось ни единого карниза или выступа.

Скрутить веревку они могли бы из разорванных на полосы простыней — эта мысль пришла в голову Дэнни, когда она вспомнила, как такими же полосами Мэлори связывал ее. Но обведя комнату взглядом, она поняла, что привязать веревку не к чему. Ни один предмет здесь не выдержит такую тяжесть, как ее спутник. Ее саму — может быть, но только не его. Можно обвязать веревкой ножки кровати, но кровать узкая и слишком легкая, с деревянной рамой. А если попытаться придвинуть кровать к окну, наверняка поднимется шум.

Внезапно Дэнни осенило: слуга ждет, когда погаснет лампа! В досаде она была готова лягнуть сама себя. Ее пьяный «хозяин» мог завалиться спать и при свете, но зачем понадобился свет трезвому «слуге», которому так не терпелось вздремнуть? Надеясь, что именно так и рассуждал их тюремщик, Дэнни погасила лампу, и точно: не прошло и десяти минут, как шаги удалились но коридору и затихли на лестнице.

Все это время Мэлори так изощрялся в искусстве храпа, что Дэнни расхохоталась бы, если бы не опасалась, что здесь они застряли на всю ночь. Слуга не доверял им, иначе не простоял бы под дверью так долго. Могло быть и хуже. Слуга вполне мог разбудить хозяина, вместе с ним обнаружить пропажу и найти драгоценности в карманах Дэнни. Из такой переделки никому не выбраться.

Она зашептала Мэлори:

— Наконец-то убрался. Подождем несколько минут, когда он ляжет.

— А что потом?

— А потом отопрем замок и удерем.

— Ты умеешь?

Дэнни фыркнула.

— А как же! И всегда держу при себе отмычку.

Она вынула из шляпы толстую булавку и принялась ковырять в замке. Открыть его оказалось пустяковым делом. Как любой замок в спальне.

Не прошло и нескольких секунд, как Дэнни объявила:

— Готово. Выйдем через парадную дверь. Раз слуга знает, что мы были здесь, можно оставить ее незапертой.

По дому она прокралась, не оглядываясь и не проверяя, следует ли за ней Мэлори. Едва очутившись снаружи, она сорвалась с места и остановилась, только добежав до леса. Но лишь затем, чтобы перевести дух и осмотреться. Заметить фонари кареты в густой листве удалось не сразу. К тому времени, как Дэнни разглядела их, ее догнал Мэлори.

Всю оставшуюся дорогу до кареты он вел ее за локоть. Дэнни попыталась вырваться, но ее спутник только крепче сжат пальцы. Он явно не доверял ей и подозревал, что она готова сбежать вместе с драгоценностями.

Поскольку на этот раз рядом не было вооруженного слуги, близость Мэлори показалась Дэнни невыносимой. Взвалить его руку на плечо раньше, когда они поднимались по лестнице в доме Хеддингса, ее заставил леденящий ужас. Но теперь от него не осталось и следа. А длинное тело Мэлори опять прижималось к ней, она ощущала прикосновение его сильной ноги, бедра, груди, понимала, что идеально помещается у него в руках, чувствована жар, исходящий от мужского тела — или от ее собственного? И невольно вспоминала, как дьявольски он красив, хотя в лесной темноте не могла разглядеть лица. Ей вдруг представилось, как в карете он скользил по ее телу взглядом манящих синих глаз, словно заглядывал ей в душу.

Если бы Мэлори остановился и повернулся к ней, она была бы готова на все. Ее сердце колотилось так гулко, что стук отдавался в ушах. Сейчас он остановится и прильнет к ее губам. Ее первый поцелуй — с самым прекрасным мужчиной на свете! Удовольствие должно быть неземным. Зная это, Дэнни тяжело дышала и дрожала от предвкушения.

Но Мэлори втолкнул ее в карету, остановившись только затем, чтобы распахнуть дверцу.

Донельзя разочарованная, но не желающая признаться в этом, Дэнни с недовольной гримасой плюхнулась на сиденье и зло уставилась на усевшегося напротив Мэлори. Сильнее всего она злилась на него за то, чего не произошло — точнее, произошло, но лишь в ее воображении. Но это не помешало ей мысленно возмущаться. А Мэлори ни о чем не подозревал. Кислую мину Дэнни он наверняка приписал чуть не сорвавшемуся ограблению.