Ноа… Все было хорошо, но два года назад… Знаешь, она была моложе тебя, сильно моложе, в то лето ей исполнилось восемнадцать, но вы с ней так похожи… Когда твой муж рассказал, чем ты болеешь, когда я увидела тебя, я сразу захотела помочь… А моя Ноа, я не знала совсем, не знала, что с ней было…

– Что с ней было?

Рут налила еще.

– Они с Котори дружили, сколько я их помню. А когда им исполнилось по шестнадцать, Котори сделал Ноа предложение… Молодежь… им так хотелось взрослой жизни… Котори построил этот дом и они переехали. Знаешь, им обоим не нравилось, что делает вождь Хинто, как он приглашает в наши земли туристов, заставляет всех наряжаться, лишь бы продать безделушки. Хинто, и его сыновья, они с этого много денег получают, всегда ищут, как бы продать наше прошлое, а еще эти их глупые фокусы, и поэтому Ноа и Котори поселились здесь, вдали от всех. А мне хотелось чаще с ними видеться, и они помогли мне построить маленький домик выше на холме, такой, как мне хотелось… Скромно отметили они свой переезд. Из долины пришла молодежь, несколько их близких друзей. Многим тогда не нравилось, как они говорят про вождя, поэтому друзей у них осталось совсем мало.

– А что вождь?

Рут кивнула:

– Вождь больше не считал их частью племени. Котори рассказывал, как настроил вождь всех против них. Им нужно было уезжать, а я была против, только задерживала их… А потом Ноа забеременела.

Рут закрыла глаза. По ее щекам покатились слезы. Она выпила и продолжила:

– Ты знаешь, что было дальше. Выкидыш… Ребенок умер… Котори сбежал в город, а дочь…

– Что с ней случилось? – сдерживая слезы, спросила Ноа.

– Я ищу ее, ищу уже который год… – Рут говорила, а слезы все лились по ее щекам. – Знаешь, перед тем как оставить этот дом, она вспомнила одну легенду. На этих холмах давным-давно жили большие птицы. Только это не просто птицы, в них перерождались те, за кем совсем не было грехов. Среди этих птиц было много переродившихся детей. Ноа любила такие легенды в детстве, искала книжки об этом, кино. А в тот год… Она стала искать свою девочку, бродила по лесам… Есть разные ритуалы, как призвать птиц… Так вот однажды она и ушла из дому совсем…

– Это было два года назад? – спросила Ноа.

Рут кивнула.

– Вы увидите, – сказала она. – Вы же за этим приехали с мужем в наши места? Только там, на тропе, птиц не видно. А я покажу вам.

Рут встала, взяла Ноа за руку и отвела на крыльцо дома.

– Вот там, высоко на холмах, рано утром, когда появятся туманы. Не уезжайте с мужем никуда. Я хочу показать вам этих птиц, потому что… потому что ты мне очень дорога.

Рут обняла Ноа, очень крепко, как мама могла бы обнять свою дочь.

Абель вернулся к закату. Тускло-голубое небо белело у горизонта, высокие облака покрылись холодным розовым светом, скрывшегося за холмами птичьей тропы солнца.

С собой он принес немного еще теплой гороховой каши с сосисками, упакованной в маленькие пластиковые контейнеры.

– Вождь поделился с нами, – сказал Абель. – Я заходил в поселение, предупредить Хинто, что задерживаться мы больше не будем.

Они вынесли стулья и столик с кухни на крыльцо, чтобы поесть на свежем воздухе.

– Ты что-нибудь нашел? – спросила Ноа.

– Нет, – ответил Абель.

– А где та кость? Хотела на нее взглянуть.

– А что?.. Кость я оставил в машине. Она на стоянке при въезде на птичью тропу. Там есть охрана.

– Ты ходил на тропу? А с кем-то из экспедиции ты общался?

Абель помотал головой, разжевывая кашу.

– Интересно, что они думают о нашей пропаже? – задумалась Ноа. – Не верю, что Шейла шпионит за нами.

– Возможно, – пожал плечами Абель. – Но из них троих она самая подозрительная для меня.

– Не хочу говорить о шпионах, обманах, и всем таком, – Ноа поднялась с кресла. – Ты доел? Давай сюда свою чашку, но никуда не уходи, у меня для тебя сюрприз.

Она сложила контейнеры в мусорку, взяла два одеяла, бутылку вина Рут, еще почти полную и кружки, и едва удерживая все это в руках, поспешила на крыльцо.

– Гляди!

– Чего это ты? – усмехнулся Абель. – Хочешь меня напоить? А одеяла для чего?

– Мы отсюда никуда не уйдем этой ночью.

Ноа поставила вино с кружками на столик, бросила Абелю одеяла, осторожно, вздыхая от боли в ноге, уселась в кресло.

– Помоги ка мне, давай одеяло и укрывайся сам, мы тут на всю ночь, любитель древних птиц.

– Ты объяснишь? – Абель укрыл Ноа одеялом, аккуратно подоткнув ее ноги.

Пока он располагался в кресле, Ноа наполнила кружки вином.

– Скажи, что ты думаешь теперь, когда видел свежую кость? – спросила Ноа. – Ты веришь, что это правда кость Келенкен?

– На ней были те перья. Но все же нужно провести анализ… Ноа, по твоему ученые могут просто верить?

– А в древнюю индейскую магию ты веришь?

– Что за расспросы?

– Тост, – сказала она. – За наших милых магических птиц, оживших по воле одной бедной девушки.

– Что это значит?

Ноа подняла свою кружку, чтобы чокнуться:

– Пей, – прошептала она.

Абель выпил, поставил кружку и стал рассматривать небо, поджав губы, сдерживая нарастающее чувство злости, как бывало с ним, когда что-то шло не под его контролем. Ноа веселила эта попытка Абеля сделать отвлеченный вид и все же она прервала молчание:

– Сегодня заходила Рут. Она рассказала мне грустную историю про свою дочь, а еще про магию индейцев, древние ритуалы общения с духами. Индейцы верят, что в птицах Келенкен живут души их невинно умерших родственников. Рут рассказала, что так птицы и появились тут, два года назад, после того как ее дочь провела ритуал, призвав душу своей умершей девочки… Ты знал, что дочь Рут тоже зовут Ноа?

– Нет, – ответил Абель. – Ты знаешь Рут куда лучше меня. Значит, по-твоему птицы тут появились из-за магии?

– Ты сам только что говорил, что ученые ни во что не верят… Но я хочу верить Рут, – Ноа перевела дыхание, от воспоминаний появились слезы и говорить стало сложнее. – Но… Рут сказала, что этим утром мы увидим птиц.

– Что?

– Вот с этого самого места, – голос Ноа задрожал.

Она вспомнила, как Рут обняла ее утром и в голове появились мысли, какие, как ей казалось, только у нее и бывали, мысли, от которых ей хотелось плакать.

– Эй, ты плачешь? – спросил Абель.

– Нет… я просто… знаешь, ведь