Через несколько минут я уже неслась по шоссе и до упорадавила на газ, не забывая постоянно оглядываться. Погони не было. Петляя содного шоссе на другое, я успокоилась и поняла, что меня никто не преследует.Теперь предстояло решить, что делать с этим засвеченным «Фордом». Первое, чтопришло в голову, – бросить его к чертовой матери, поймать попутку и вернутьсядомой. В конце концов, Виктор оставил его у ресторана, и я не обязана спасатьего от автомобильных воров. Может, я вообще машину водить не умею! Может, япрямо от ресторана уехала домой на такси. Но все же как-никак, а я егодолжница, значит, просто обязана спасти эту гребаную машину. Он помог мнеизбавиться от трупа… Правда, так, как он помог… Лучше бы не помогал… Какогочерта он обратился к этому лодочнику?! Ладно, поставлю «Форд» в своем подземномгараже, а там будет видно. По крайней мере я к этому «Форду» никакого отношенияне имею, поэтому через машину на меня никак не выйдешь. А если через нее можновыйти на Виктора, то его сейчас днем с огнем не найдешь. Было бы замечательно,если бы похитители держали его как можно дольше.

Дома я поставила «Форд» в подземный гараж, рядом с отцовскоймашиной. В том, что тут его никто не найдет, я не сомневалась.

Как обычно, с подсвечником в руках я вошла в кабинет. Одноговзгляда на дубовый стол было достаточно, чтобы убедиться – телефон ИгоряНиколаевича найти в этой свалке практически невозможно. Но в следующую минутуИгорь Николаевич позвонил сам, будто услышал мои мысли.

– Женя, куда подевался Виктор? Никак не мог тебедозвониться…

– Меня не было дома.

– Странно. Обычно ты редко выходишь из дому. Ты же домашняядевушка.

– А если я иногда все же выхожу на улицу, это значит, что яуличная? Виктор пригласил меня в ресторан.

– В ресторан?

– Да. Что тут удивительного? Меня что, нельзя пригласить вресторан?

– Можно, конечно. Просто он меня не поставил в известность.Он нашел папку?

– Нет. Он хотел поискать ее после ресторана, но егопохитили.

– Кого?

– Виктора. Мы вышли из ресторана и увидели, что у машиныспущено колесо. В этот момент подъехал джип. Трое мужчин скрутили Виктору руки,бросили его в машину и увезли.

– Ты запомнила их?

– Они были одеты в черные костюмы и черные очки. Всестриженые и плотные. Там особо нечего запоминать. Сегодня ночью я попробуюнайти вашу папку.

– Я буду тебе очень признателен. Позвоню позже.

– Игорь Николаевич, а что вы будете делать с Виктором?

– Как – что? Буду его искать.

– Удачи вам, – спокойно сказала я и положила трубку.

После долгих часов поисков я убедилась, что никакой папки сфамилией Чичерин в отцовском кабинете нет…

Немного побродив по дому, я легла спать, но сон никак нешел. Завтра будет новое испытание. Завтра мне придется встретить своегосводного братца, еще одного законного и полноправного наследника…

Проснулась я поздно. Взглянув на часы, вскочила с кровати. Надоуспеть выпить хотя бы чашечку кофе перед тем, как ехать в аэропорт встречатьбрата. Буквально на ходу сделала несколько глотков и побежала одеваться.Времени на размышления не оставалось. Схватив ярко-лиловый костюм, который отецпривез из Франции, приложила его к себе и удовлетворенно кивнула. Суперкороткаяюбка и длинный пиджак – в этом что-то есть. Одевшись, я грустно посмотрела насвое бледное лицо. Черт побери, и почему я так ненавижу солнце… Слегкаподкрасившись, я вновь оглядела себя придирчивым взглядом и улыбнулась. Ведьэто не просто встреча… Это встреча с моим братом… После стольких лет…

Отец отправил его учиться в Англию, когда брату былоодиннадцать лет. Роберт с отличием закончил колледж, поступил в академию, азатем приехал в Питер и плотно там обосновался. После нескольких телефонныхзвонков я поняла, что дела у него пошли в гору. Собственная просторнаяквартира, собственный доходный бизнес и собственная жизнь… У него было все,чего не было у меня. Свобода, самостоятельность и блестящие перспективы. На всемои просьбы поехать вместе с ним отец отвечал отказом. Как только я закончиланачальную школу, он нанял мне преподавателей и устроил обучение на дому. Этотдом оказался самой настоящей тюрьмой, и я завидовала своим сверстникам, которыесидели за школьными партами, бегали на переменках и хватали друг друга закосички. Потом я просто привыкла. Человек так устроен, что привыкает буквальноко всему, даже к тому, к чему, кажется, нельзя привыкнуть. Я поняла, что я нетакая, как все. Я закрылась в мастерской и принялась рисовать. Шли годы, а явсе сидела в мастерской и рисовала… Я отвыкла от людей. Я стала бояться ипросто-напросто избегать их. У меня появилась своя жизнь, свой внутренний мир…А затем я стала бояться не только людей, я стала бояться света. Я полюбилатемноту и всегда прятала глаза от солнца.

Я постаралась взять себя в руки, сдержать не вовремявыступившие слезы. Проходя мимо портрета отца, остановилась и помахала емурукой.

– Здравствуй, папа. Твой любимый сынок приезжает. Твойнаследник. Твой любимчик. Ты решил, что он будет твоим единственнымнаследником, и даже не упомянул моего имени в завещании, но ты недооценил меня.Я никогда и никому не отдам то, что по праву принадлежит мне. Я не умеюделиться, папа. Это твоя черта. Этому научил меня ты. Ты закрыл меня отвнешнего мира и спрятал от посторонних глаз. Ты не хотел делить меня ни с кем.Люди говорят, что я сумасшедшая. Это ты сделал меня такой. После стольких летстрашной, жестокой жизни, которые ты мне подарил, ты даже не упомянул обо мне взавещании! Будь ты проклят! Ты уже и так проклят! Скоро ты увидишь, как язаучила твои уроки. Это будет скоро, потому что приезжает твой сын…

Затушив свечи, я вышла из дома. В аэропорту купила небольшойбукетик цветов. «Это для второй претендентки», – ухмыльнулась я. Я ненавиделаизбранницу Роберта, даже ни разу не видя ее. Я точно знала одно: раньше мнепредстояло сражаться с одним Робертом, а теперь вместо одного заклятого врага уменя появился второй.

Объявили о приземлении самолета, и вскоре появился Роберт.Такой же красивый, как в детстве. На нем был солидный костюм и яркий галстук.Рядом чинно вышагивала симпатичная молоденькая девушка, одетая словноразноцветный попугай.

– Женька, привет! – издалека крикнул Роберт и помахал мнерукой.