Я расплылась в улыбке и наигранно бросилась к братцу на шею.Поцеловав в губы, я прикусила мочку его уха так, чтобы все его тело покрылимелкие мурашки. Я проделывала такие номера в детстве, и Роберту это оченьнравилось. Брат слегка растерялся, но быстро пришел в себя и спокойно сказал:

– Женька, знакомься. Это Светлана. Моя вторая половина.

– Как, уже?

– Ну, скоро будет, – пожал плечами Роберт и чмокнул меня вщеку.

– Вот когда будет, тогда и назовешь ее второй половиной. Асейчас она всего-навсего невеста, – отчеканила я и протянула новоиспеченнойневесте букет.

Светлана взяла букет и постаралась скрыть недовольство моимипоследними словами. По дороге к машине мы болтали о всякой ерунде. Я положиларуку Роберта себе на плечо и умышленно не давала Светлане вставить в нашразговор даже слово. В машине Роберт снял галстук и расстегнул верхние пуговицырубашки.

– Ну и жарища у вас тут. Давно так палит?

– Наверное. Я не часто бываю на улице. Ты же знаешь, всевремя пропадаю в мастерской. У меня много работы. Только закончу одну картину,а в голове уже возникла другая. И так без остановки.

– А ты не думаешь где-нибудь выставляться?

– Пока нет. Не испытываю такой потребности. Главное –моральное удовлетворение.

– Морального удовлетворения не бывает без материального.Тебе нужно выставляться. Люди будут покупать твои картины, ты сможешь получатьза них деньги. Мы еще поговорим об этом.

– Твоя сестра художница? – как-то слишком любезно спросилаСветлана и приветливо взглянула на меня.

– Художница. Только упорно не хочет показывать свои работы.Я поставлю на этом добровольном затворничестве жирную точку.

Когда мы въехали в наш коттеджный поселок, Светлана открыларот и с восторгом рассматривала навороченные, дорогие дома.

– Боже мой, живут же люди! – вслух удивлялась она.

– Да, здорово. Тут живет продвинутая, обеспеченная публика сбольшими бумажниками, – засмеялся Роберт. – Скоро приедем.

– Твой отец был богат? Почему ты никогда мне о нем нерассказывал?

– Потому что я почти с ним не жил. Еще ребенком он отправилменя в Англию, а потом предоставил полную самостоятельность.

Мне захотелось сказать Светлане какую-нибудь гадость, но явсе же смогла себя сдержать и промолчала.

– Добро пожаловать домой, братишка, – наигранно улыбнулась яРоберту, как только мы въехали в ворота.

– Спасибо, – чуть было не прослезился брат и обнял меня.

Я искоса следила за реакцией его невесты. Светлана смотрелана дом такими восторженными, сумасшедшими глазами, что я даже ненарокомподумала, не потеряла ли она рассудок. Она нервно курила, сбрасывая пепел прямосебе на туфли, заметно покраснела, тяжело дышала – в общем, казаласьтяжелобольной…

Слегка откашлявшись, я чуть слышно спросила Роберта:

– Ты уверен, что с твоей будущей половиной все в порядке?

Роберт посмотрел на свою спутницу любящим взглядом.

– Я уже и сам отвык от всего этого, – кивнул он на дом ивесело мне подмигнул.

– Ничего, привыкнешь, – задумчиво сказала я и закрыла ворота.– К хорошему привыкаешь быстро. Вот к плохому трудно привыкать.

Открыв дверь, я гостеприимным жестом пригласила брата:

– Проходи и вспоминай.

Роберт сделал несколько шагов, остановился и посмотрел наменя ничего не понимающими глазами.

– Женька, где здесь свет включается? Темнотища, с ума сойти!

– Ах, свет…

Я прошла вперед и щелкнула выключателем. Гостиная озариласьярким светом, люстры заиграли множеством разноцветных огоньков.

– Просто я никогда не включаю свет, – растерянно сказала я ис грустью посмотрела на стоящий на полу подсвечник.

– Ты что, сестренка?! Как можно жить без света? Такаядевица-красавица, а сидит в темнице! – засмеялся Роберт и поставил сумку напол.

Не долго думая, он подошел к окнам, открыл рольставни. В гостинойстало так светло, что необходимость в искусственном освещении отпала. Я нервноприкусила губу, но не подала виду, что меня сильно задел этот хозяйский жест.

Роберт стал подниматься по лестнице, и я не выдержала,крикнула ему вслед:

– В моей мастерской ничего не открывай!

– Не буду! – откликнулся брат.

– Вы что, рисуете свои картины в темноте? – ехидно спросилаСветлана и посмотрела на меня надменным взглядом.

– Рисуют дети в школе, а я пишу, причем довольнопрофессионально.

Роберт остановился напротив портрета отца и недоуменнопосмотрел на него.

– Женька, а это кто? Демон, что ли?

– Демон, – совершенно спокойно ответила я и в знакподтверждения кивнула.

– Ну и чучело! От таких картин, да еще в темноте, можеткрыша поехать. Я смотрю, тебя одолевают какие-то ненормальные фантазии. Хотя,знаешь, в этом чудовище что-то есть…

– Что именно? – оживилась я. – Это чудовище тебе кого-тонапоминает? Скажи, на кого оно похоже?

– Не знаю, – Роберт пожал плечами.

– Это отец, – спокойно сказала я.

– Отец?!

В голосе брата звучал неподдельный ужас. Он еще разпосмотрел на портрет и остановил свой взгляд на мощном, темно-красном фаллосе.

– Это его член, – так же спокойно сказала я. Немногозамешкавшись, Роберт бросил на меня растерянный взгляд и попытался перевестиразговор на другую тему.

– Женька, тут почти ничего не изменилось! – он бегомспустился по лестнице.

– Как знать, – тяжело вздохнула я.

Буквально через несколько минут мой братец взял инициативу всвои руки: отнес вещи в спальню для гостей, переоделся в объемные шорты,обосновался на кухне и принялся готовить праздничный обед. Светлана облачиласьв домашний халатик и с удовольствием помогала ему. Посмотрев на эту идиллию, япочувствовала себя лишней и удалилась в мастерскую.