Прежде чем отвечать на эти обвинения (пусть даже и придуманные нами), вспомним наши сказания — в них действует нечистая сила, магия. Герои наших сказок постоянно ходят через «калинов мост» — мост между царством мертвых и царством живых. Из нашей троицы богов Перун — бог-маг, который постоянно общается с потусторонним миром[4]. Если сравнить наше творчество со сказками народов континентальной Европы (не будем сейчас брать ирландские и английские), мы увидим, что воображение русского сказителя куда более глубокое и «воспаленное», оно как будто бы берет свое начало из «магического поля чудесного сна».

Но что это за «поле»?

Давайте для сравнения рассмотрим сказание народов Африки — бесхитростных жителей саванн и пустынь.

Ангольская сказка[5]:

Жили-были антилопа Сеша и Лев. Лев был хозяином, а Сеша был его племянником и находился у него в услужении. У каждого было по пять коробок спичек, чтобы зажигать огонь. Но вот у Сеши закончились все спички, а у Льва остались еще две коробочки, но он их спрятал.

— Эй, племянничек, спички у нас кончились. Теперь мы не сможем зажечь очаг, если ты не сходишь за огнем. Сбегай быстренько в-о-о-н туда, видишь, где горит? — сказал Лев, указывая на солнце, приблизившееся к горизонту.

Сеша бросился бежать, исполняя приказ Льва. Но сколько он ни бежал, до солнца он так и не добрался. Усталый и голодный вернулся Сеша домой.

— Дядюшка, я не принес огня, не смог добежать до того места, которое ты мне указал, — свалившись с ног от усталости, сказал Сеша.

— Почему же ты не побежал дальше?

— Я бежал, дядюшка, бежал очень долго, но до того места оставалось еще далеко-далеко.

Пока бедный Сеша, вытянув ноги, лежал, отдыхая после долгого пути, Лев приготовил себе еду и поел. Сеше он ничего не оставил.

— Ну, племянничек, сбегай-ка еще раз за огнем, а то мы опять останемся голодными. Да смотри, не ленись. Беги до тех пор, пока не добежишь до огня, — сказал Лев на следующий день.

И Сеша снова помчался в ту сторону, где было видно заходящее солнце. Но где там! Разве добежишь до него! И снова, падая с ног от усталости, Сеша возвратился домой.

— Дядюшка, опять я не достал огня! Бежал, бежал, бежал, но добраться до этого места так и не сумел! Чем больше я приближался, тем дальше от меня уходил этот огонь! Я чуть не плакал от досады! У меня еле хватило сил вернуться обратно!

— Эх ты! Разве я не говорил тебе, что нужно бежать без остановки, чтобы добежать туда! — сердито сказал Лев.

Бедный Сеша заснул голодным. А Лев опять тайком разжег огонь, сварил свое любимое кушанье из фасоли, наелся досыта и спокойно лег спать.

И все в таком же духе…

Вот такая сказка!

А вот что нам удалось узнать о нашем Кащее Бессмертном[6]:

Кащей Бессмертный, Кощей (заимствование слова из тюркского языка, в период ранних славяно-тюркских связей, переводится как «пленник»), в восточнославянской мифологии — злой чародей, смерть которого спрятана в нескольких вложенных друг в друга волшебных животных и предметах («На море на океане есть остров, на том острове дуб стоит, под дубом сундук зарыт, в сундуке — заяц, в зайце — утка, в утке — яйцо, в яйце — смерть Кащея Бессмертного».). Древность этого мотива подтверждается наличием его в русских заговорах и хеттских обрядовых текстах. В русских волшебных сказках Кащей Бессмертный уносит героиню на край света в свое жилище. Та выпытывает у него, где скрыта Кащеева смерть, передает тайну герою-избавителю, который добывает смерть злодея, и далее умертвляет его.

По другой версии имя Кощея (вариант написания имени через букву «О») происходит от славянского «кош» — связка кожаных шнурков, по образу узелкового письма кипу. Такими праписьменами фиксировалась история рода. Хранителя узелков называли КОЩЕЕМ. Титул «Бессмертный» был получен им за связь времен между предками и потомками. Отрицательный же статус Кощей приобрел во времена христианизации Руси. Сравните КОШелек, КОШелка, КОШара (плетеное укрытие в степи) и так далее.

Кощей Бессмертный (Кащей Бессмертный) — отрицательный персонаж русских сказок и в русском фольклоре. Царь, иногда — всадник на волшебном говорящем коне. Часто выступает в роли похитителя невесты главного героя. Изображается в виде худого высокого старика, часто представляется скряжистым и скупым («Там царь Кощей над златом чахнет», — как писал А. С. Пушкин.).

Сила Кощея

Кощей связан со стихией воды.

• Вода придает Кощею сверхъестественную силу. Выпив три ведра воды, принесенные ему Иваном-царевичем, Кощей разрывает 12 цепей и освобождается из подземелья Марьи Моревны.

• Смерть Кощея спрятана на острове Буяне (по некоторым толкованиям, это остров Рюген), на котором растет дуб, на дубе висит сундук, в сундуке заяц, в зайце утка, в утке яйцо, в яйце игла. Если сломать эту иглу, то Кощей умрет. Существует также версия, согласно которой Кощей принимает смерть от своего волшебного коня. Хотя, возможно, такой вариант смерти существовал в более ранней версии.

• Дочерью Кощея выступает Василиса (от греч. «basilissa» — царица) Премудрая (она же Царевна-Лягушка), в другой версии отец Василисы Премудрой Морской Царь. Прообразами «морских царей» стали германские предводители морских походов эпохи «темных веков» (от готов до викингов), выходцев из Скандинавии. Примечательно, что царство Кощея локализовано на севере.

Как вам сравнение? Что у нас общего с бесхитростными народами Африки? И почему вообще мы решили сравнить русского с ангольцем? Все потому что в теории, у народов Африки, находящихся на более ранней стадии развития, «магичность» в сказках и в жизни должна присутствовать куда больше, чем у русских. Однако, как оказывается, все наоборот — это русские сказания переполнены магией и магичность русских превышает все разумные пределы. Подтверждением тому является и то, как часто русский в своей речи употребляет фразы: «Бес попутал!», «Типун тебе на язык!», «Сплюнь через плечо!». Но почему? Вероятно, виной всему «русский дух» — особенное поле, окутывающее русскую землю.

В существовании этого поля не сомневались ни русские художники, ни русские поэты, да и мы сами тоже считаем, что мы — особенные, не так ли?

А мы и есть особенные!

Мы живем в этом «русском» поле, которое слегка «сносит нам крышу», впрочем, как и шотландцам — «шотландское». В результате мы уродились совершенно обычными, но при этом жутко особенными.