Джандар, сидевший тише леопарда в засаде, сдвинул густые низкие брови.

– Не сходится, светлейший. За покушение на шахского наиба казнят не только самого злоумышленника. Вся семья пойдет на плаху, в тюрьму, на каторгу… И что толку? Убьешь одного наместника, пришлют другого. Притом и не рвались эти молодчики к вам. За господином Надиром пришли, тут не ошибешься. Им до вас было – только по лестнице подняться. А они как племянника вашего достали, так все и закончилось.

Ир-Дауд потер ладонями виски и поднял на целителя измученные глаза.

– Вот так вот, почтенный Раэн. Сегодня вы нам помогли, а что будет завтра? Дети моего брата – все, что у меня осталось. И все, что осталось от нашей семьи. Держать рядом с собой и Надиром неизвестно кого я не буду. Не хотите говорить – дело ваше. Но вы точно знали, на кого идет охота. Откуда?

– Во сне приснилось, – буркнул Раэн.

Не глядя на дернувшегося джандара, неуверенно встал, подошел к окну и выглянул во двор. Сено давно превратилось в кучу пепла, но кто-то озаботился вынести несколько факелов, пылающих ровно и весело. В их свете неубранные тела выглядели безобидными кучами тряпья. Или изломанными куклами, брошенными капризной девчонкой. Сердце продолжало гулко бухать, периодически замирая, словно спотыкаясь, и мерзкая слабость никак не желала отпускать, но с этим уже вполне можно было мириться. Просто перетерпеть, как всегда после трудного исцеления. Через пару часов станет легче. К утру и вовсе пройдет.

Раэн прислушался к себе. Никакой тревоги он не чувствовал, даже тени: значит, какое-то время все будет спокойно. А потом? Это ведь только начало… Наиб умен и настойчив, он не успокоится, пока не получит ответы на вопросы. Конечно, можно попробовать его зачаровать. Легкое изменение в сознании – и Ансар ир-Дауд станет безгранично ему доверять. И даже слушаться. Только вот… Джандар тоже не глуп, непременно заподозрит неладное. Да и защита у наместника должна быть, здесь любой, кто может себе позволить, носит амулеты от сглаза, проклятия, приворота и еще темные силы знают чего… Не может наместник области не беречься от чар. Сложно. Ненадежно. И решать надо сейчас. Уйти из каравана? Вернуться под личиной, с чужим именем? Сейчас ему хоть немного доверяют, этим стоит воспользоваться.

– Ну, так что же?

Ир-Дауд начал терять терпение. Повернувшись, Раэн показал взглядом на джандара.

– Говорите при нем, – нахмурился Ансар.

– Как знаете, – отозвался Раэн. – Но вам не понравится то, что я расскажу.

– Охотно верю, почтенный, – с неожиданной иронией промолвил наиб. – Мне уже все это не нравится. Но лучше знать, где опасность. Говорите.

– Вам не понравится, – устало повторил Раэн, присаживаясь на низкий подоконник под негодующим взглядом возмущенного такой вольностью джандара. – Ладно, слушайте. Несколько лет назад в библиотеке главного аккамского храма Света нашли запечатанный свиток с указанием вскрыть его в год Синего Дракона, предшествующий году Хвостатой Звезды. На свитке была печать двухсотлетней давности. Но когда его вскрыли, оказалось, что письмо адресовано Кадиру ир-Шамси. Ему и передали, а уже он показал свиток мне.

– Благодатнейший Кадир? Верховный предстоятель шахства? – непритворно поразился Ансар. – Вот это знакомства у вас, почтенный.

– Мне… случалось выполнять для него кое-какие поручения. Так вот, оказалось, что это одно из пророчеств Ушадского Звездочета, не больше и не меньше. А Звездочет не разменивал свой несравненный дар по мелочам.

– Говорите прямо. Причем тут Надир?

Зеленые миндалины глаз наиба еще больше сузились, впившись в лицо Раэна. Он же, вздохнув, заговорил, медленно читая наизусть сотни раз повторенные строки:

– Пророчество звучит так. "В год Хвостатой звезды, следующий за годом Синего Дракона, во время правления хромого шаха, заплатившего левой ногой за славную победу, проснется Спящая в камне. И многие умрут в крови, огне и содроганиях земной тверди. Тьма рухнет на землю, подобно секире палача, мрак воцарится в сердцах людских, и закон обернется беззаконием. Но колесо Судьбы может повернуться иначе, если кровь ир-Дауда отведет беду. Троих должна собрать она под Хвостатой звездой у камня, чтобы расколоть его и навсегда преградить дорогу Спящей, имя же им Сила, Смерть и Любовь". Что-нибудь поняли, господин наиб?

– Не слишком… – Ансар ир-Дауд прикусил губу. – Разве что время… Сейчас как раз год Хвостатой Звезды, а он ведь повторяется невероятно редко. И прошлый принадлежал именно Синему Дракону?

– Хвостатая Звезда возвращается раз в двести сорок лет, – подтвердил Раэн. – А нынешний шах, да хранит его Свет, потерял ногу до колена в битве при Арусе, которую никто не назовет бесславной. В общем, чтобы сошлись все три условия, нужно несколько тысяч лет и невероятное стечение обстоятельств. Так что речь в пророчестве идет о нынешнем годе, это точно. Да и имя верховного предстоятеля! Кто мог знать его двести лет назад? А Ушадец любил такие шутки. После смерти вашего брата со всей его семьей осталось только три человека, в которых течет кровь ир-Дауда, вы и ваши племянники.

Наиб, хмурый, как снеговая туча в степи, кивнул. Раэн, помолчав несколько мгновений, продолжил медленно, словно ступая по натянутому канату:

– Мы с благодатнейшим Кадиром решили, что нет никакой нужды обнародовать это пророчество. А вот присмотреть за кровью ир-Дауда, способной отвести какую-то беду, очень даже стоит.

– Кто такая Спящая в камне?

– Хотелось бы знать, – пожал плечами Раэн. – Древняя богиня? Демон? Она может быть кем угодно. Благодатнейший велел перерыть всю храмовую библиотеку, но пока что там ничего похожего не нашли. Возможно, она известна под другим именем. А возможно, не известна вовсе. Ясно одно, потомку ир-Дауда нужно собрать троих, что должны будут со Спящей справиться. Но мы понятия не имеем, кто эти трое и где их искать.

– Смерть… Сила… Любовь, – медленно повторил наместник. – Это и все, что вам известно, почтенный?

– Все, к сожалению. Я не знаю, кто напал сегодня ночью и что ему было нужно. Может быть, смерть Надира. А может, нечто другое. Я даже не знал, кто будет целью, вы или Надир? И кто охотник. Но в любом случае теперь я собираюсь присмотреть за Надиром. Конечно, если вы не против.

– А если я буду против? – спокойно поинтересовался наиб.

– Тогда я постараюсь делать это так, чтобы вы не заметили, – невозмутимо отозвался Раэн. – Или не знали. Или вам не было до этого дела.

– Вы мне угрожаете, почтенный? – тихо поинтересовался наиб.

– Нет. Я предупреждаю. Ваш светлейший брат погиб от черной лихорадки, верно? И его жена с младшим сыном тоже. Странная лихорадка! Никто, кроме них, не заболел.

Раэн замолчал, обняв сплетенными пальцами колено. Сидеть на подоконнике было не так удобно, как на скамье, зато в спину приятно дул ночной ветерок, суша взмокшую от пота рубашку. И было хорошо видно обоих собеседников. Наиба, закаменевшего, словно статуя, только лихорадочно блестят глаза, да подергивается рассеченная когда-то бровь. И джандара, собравшегося, как перед прыжком.