Они подошли к камину, и Бренда встала на приступочку, едва не опрокинув большую вазу с цветами перед пустым камином. Но ее ждало разочарование. Открытая, выстеленная плюшем коробка стояла на месте, прямо за часами, но старинные золотые медали на привычных крючках не висели. Ящичек был пуст.

– Вот незадача! – сердито сказала Бренда. – Наверное, папа взял их кому-нибудь показать. Я хотела, чтобы вы мне прочитали слова, которые там написаны.

– Ну, как-нибудь в другой раз, – покладисто произнес мистер Крэнстон. – Смотри, вот идет Гермиона и еще кто-то – сейчас вас уложат спать.

Наверху, в дортуарах, экономка и мисс Фосетт тушили свет. Мальчики были необычно тихи и для вечера после спектакля делали все слишком быстро. Улеглись в рекордное время. Но не потому, что кому-то из них вдруг захотелось слушаться или же внезапно нахлынуло желание быть хорошим. Просто каждый думал только о поразительных новостях, полученных от Алистера Уинтрингема: ведущий актер, полюбившийся всем сэр Тоби Белч, оказался жертвой зверского нападения, убийца неизвестен, но дело будет раскрыто, без сомнения, потому что находится в руках доктора Дэвида Уинтрингема, детектива.

Актеры переодевались быстро и молча. Для беспечной болтовни не было настроения, а все важное уже сказано. Тишину музея нарушало лишь тяжелое дыхание больного.

Джордж Лемминг, в рубашке и брюках, сложил костюм шута и огляделся.

– Я хочу потушить лампы. Полагаю, мы можем продолжать сборы, доктор?

Дэвид, сидящий возле пациента, поднял глаза.

– Думаю, да. Вы входите в группу компаний, если я правильно помню? Ваш режиссер организует дублера, который к вам приедет?

– Он постарается. В смысле когда я смогу с ним связаться. Сейчас он в автомобиле на дороге в Истбурн. Я даже не знаю, в какой гостинице он остановится, хотя могу предположить почти наверняка.

– Позвоните во все вероятные места, и пусть ему передадут, чтобы он с вами связался.

– Но мы не можем ждать здесь, пока он доедет. В обычной ситуации мы бы сейчас уже почти собрались. Завтра нам играть в Уинчестере.

С другой стороны помещения его окликнул кто-то из младших:

– Джордж, куда мы сегодня едем?

Все, перестав собираться, ждали, что ответит помреж. Лемминг задумался:

– Это будет, полагаю, Стэнхерст. Туда повезут старину Фентона, и я хочу завтра утром быть поблизости от Сони, на случай…

Он не договорил. Повисла неловкая пауза. Лемминг расправил плечи:

– Ну, не будем далеко загадывать. Как только мы приедем в Стэнхерст и Боба устроят в больнице, я позвоню Дьюхарсту из паба. Раньше звонить нет смысла – только суматоху усиливать. Так что, ребятки, собирайтесь и мойтесь. Где Эдуард?

Все молча переглянулись. Наконец Найджел Трент медленно произнес:

– Ушел на поиски приключений? Кажется, он не возвращался. И еще даже не переоделся.

Джордж пересек всю комнату, посмотрел на одежду Гэша, аккуратно сложенную на соседней с одеждой Трента полке. Задумчиво нахмурился.

– Бедняга Эдуард! Он так легко расстраивается. Не то чтобы он любил Боба. Ну, нам в жизни чаще, чем другим, приходится принимать горькое вместо сладкого. Давайте, детки!

Все пошли к сцене, Дэвид услышал удары молотков, стук передвигаемых ящиков, громкие команды. Вскоре завели грузовик и, подогнав к боковой двери зала, стали выносить и грузить оборудование.

Соня Фентон вернулась в музей одна и с явной неохотой подошла к мужу. Сесть она отказалась, стояла и смотрела на него со странной смесью страха и отвращения. Дэвид окинул ее взглядом. Ему показалось, что страх не имеет отношения к Роберту Фентону, а отвращение связано не только с его теперешним отталкивающим видом.

У больного отвисла челюсть, слюна текла на фальшивую бороду. Дыхание, ровное, хотя и тяжелое, чуть изменилось, приобрело другой ритм. Дэвид нахмурился: ему совершенно не нравился внешний вид больного. Откинув автомобильное одеяло, он взял его руку, пощупать пульс. При этом на пол выскользнул конверт. Дэвид подал его Соне.

– Это, похоже, выпало из его кармана, – заметил он. – Вы не сохраните для него?

– Это не принадлежит моему мужу, – отрешенно ответила Соня. – На конверте имя Джорджа.

– А что это?

Они не заметили возвращения помрежа, а он стоял у них за спиной, протягивая руку к Соне Фентон. Она молча отдала ему конверт. Он покрутил его, поворачивая то одной, то другой стороной, и бросил на витрину рядом со своим пиджаком. Потом поднял пиджак и проверил карманы.

– Да, это мое, – медленно сказал он. – Но свой конверт я положил в карман вот этого пиджака. Вы говорите, он был у Боба?

– Лежал рядом с карманом. Я его увидел, взяв больного за руку. Наверное, выпал, когда мы расстегивали на нем одежду и накрывали одеялом. В тот момент я его не заметил.

– Боб? – спросил Джордж, будто сам себе не веря. Соня перевела дыхание и резко ответила:

– Нет, конечно. Ты с ума сошел? Наверняка он держал его у себя, чтобы вернуть тебе.

– Тогда он взял его у… тогда он узнал, кто…

Соня кивнула и перевела взгляд больших карих глаз с Дэвида на помрежа и обратно.

– Вы не могли бы мне сказать, о чем вообще речь? – спросил Дэвид. – Или я излишне любопытен?

– Нет, вам вполне можно рассказать, – мрачно ответил Джордж. – У нас в труппе случались мелкие кражи, такое бывает. И Боба это беспокоило.

– Понимаю. – Дэвид задумался. – Может быть, стоит выяснить, сохранились ли конверты остальных? Я так понимаю, их раздали только сегодня.

– Да, верно. В первом антракте. Ой, кто это! – Человек, осторожно выходивший в дверь, повернулся. – Лайонел! Какого черта ты крадешься?

Бассет неловко потоптался на месте.

– Я подумал, не начать ли грузить костюмы, – сказал он. – Но вроде бы у вас какой-то секретный разговор.

– Секретный, дья… – ответил Джордж Лемминг. – Мы гадали, как мой конверт с жалованьем оказался в кармане у Боба – в кармане его сценического костюма, который до сих пор на нем. Может, ты мне расскажешь?

– Я? – ахнул Бассет. Краска сбежала с его лица, он беспомощно прикрыл рот ладонью.

– Да, ты, – зловеще продолжил Джордж. – Ты же невезучий, Лайонел? И пророчишь несчастья – вот «Макбета» здесь цитировал. Похоже, подействовало. У Боба удар, а конверты с жалованьем туда-сюда прыгают. Я и сам оказался бы несчастливцем, если бы доктор Уинтрингем не нашел мой. Я не сомневаюсь, что Боб хотел мне его отдать, но где он его взял? Не у меня в кармане – кто угодно, только не он. Может, ты сумеешь что-нибудь объяснить?

– Я? – повторил Боб с тем же беспомощным видом. – Ты врешь! – вдруг закричал он, и его голос сорвался. – Ты все время на меня бочку катишь, подозрительный старый черт! Я тебя за клевету привлеку! Я…