– Ты говорила, что папа встречался с графом? – наконец опомнилась она.

– Феликс Константинович – умный молодой человек с деловой хваткой, но прежде всего джентльмен, – вместо жены ответил Александр Николаевич и сделал большой глоток вина, как бы подкрепляя свои слова. – Он навестил меня сегодня утром в офисе и пригласил нас на ужин в эти выходные. А также подарил чудесную книгу о старинном Ордене «Мятежные сердца» и секте «Просветленных». Оказывается, их род когда-то был связан с Орденом, но это лишь семейные легенды, и он не верит в них.

– А самое главное, Феликс говорил, что собирается пойти на твое выступление! – воскликнула Марина Андреевна и протянула Лили увесистую книгу, наполненную узорчатым текстом и цветными картинками.

– Какая неожиданность, – пробормотала Лилия.

Ужин? В выходные?

Раненый палец снова запульсировал, словно напоминая о предупреждении. Прошли те времена, когда Лили упорно их игнорировала. Но даже сейчас она не всегда понимала, что природа хотела ей подсказать.

– Ты его не видела? – Марина Андреевна заглядывала в глаза Лили, но явно не находила желанный ответ.

Лилия покачала головой.

– Неважно, – отмахнулся отец. – Главное, приглашение у нас есть, а значит, граф серьезно настроен по отношению к нашей балерине. – Он отставил бокал на стол и довольно потер руки. – Подумать только! Сам граф!

Лили уставилась на красивую обложку книги, на которой был изображен мужчина в маске и человек, чье лицо пряталось под капюшоном. «История Ордена и Секты. История Русамии». Многообещающее название, но оно ни о чем не говорило Лили. От книги пахло свежими красками. Страницы приятно скользили между пальцами.

– Он подарил вам сказки и пригласил в гости, а вы уже готовы принять его в семью? – отрешенно произнесла она.

Марина Андреевна вздрогнула от колкого голоса Лили, а Александр Николаевич онемел на короткое время.

– Юная леди, ты опять за свое?! Двадцать два года, а до сих пор не замужем, – взревел он. – Конечно, мы радуемся вниманию графа Мавроса. Потому что в отличие от тебя нас беспокоит репутация семьи.

– Репутация, – сквозь зубы выплюнула Лили ненавистное слово. – Это единственное, что тебя волнует, папа?

– Это единственное, что должно беспокоить тебя, Лилия! – Он стукнул кулаком по ручке кресла.

Кожа на квадратном лице мужчины натянулась от напряжения и покраснела. Морщины разгладились, как на надутом мячике. Глаза сверкали и напоминали черные дыры.

Лили прижала к груди книгу. Она научилась отстаивать свое мнение, но все равно нуждалась в невидимом щите, который бы спрятал ее от вспыльчивого отца.

– А разве я этим не занимаюсь? Я выступаю в театре, общаюсь только с интеллигенцией и больше не вожусь с теми, кто тебя смущает. Про меня пишут в газетах только хорошее. Даже скучно. Но ты ни разу меня не похвалил! Тебе постоянно мало. То, что хорошо сего-дня, будет плохо завтра. И этот процесс не остановить, он бесконечен! Ты как машина без тормозов! – выкрикнула Лили.

– Дорогая, отец не хотел тебя обидеть, – сбивчиво произнесла Марина Андреевна, но ее никто не слышал.

– Репутация, репутация, репутация, – как попугай, повторила Лилия. – Меня тошнит от этого слова.

– Я буду счастлив, если ты выйдешь замуж и научишься себя вести, как образцовая жена!

Александр Николаевич вскочил на ноги. Он хотел надавить на Лили, но она не боялась. Уже нет.

– А потом я должна буду родить непременно двоих детей и переженить их с княжеским родом, – съязвила она. – Тебе всегда мало, отец, признай. В бизнесе, в семье. Но невозможно быть идеальным во всем. Даже сейчас ты заставляешь меня найти себе мужа. Но зачем, если ты все равно выберешь его сам. Ты уже выбрал! Поэтому оставь фарс для тех, кто не знает тебя. – Лили встала. Тяжесть книги придавила ее к полу.

– Я не хочу, чтобы тебя за глаза называли Ледяной принцессой.

– А я не хочу, чтобы ты навязывал мне свою волю.

Холодное прозвище опять царапнуло сердце.

Отец смотрел на нее, силясь ответить что-то стоящее, но, видимо, в этой дуэли победа осталась за Лилией.

– Я сегодня устала, – прошептала она, – ужинать не буду.

Лили вышла из гостиной и поднялась наверх, в свою спальню. И долго не могла разжать руки, расстаться с книгой, словно срослась с ней.

Так каждый раз. Любой диалог с отцом заканчивался скандалом. Раньше было проще. Александру Николаевичу. Лили никогда не спорила и не возражала. Беспрекословно подчинялась, и в их семье было мирно и спокойно. Но три года назад все поменялось. Лилия осознала, что она – личность, и пусть у нее нет права любить, но остальные решения она будет принимать сама. Нашла своеобразную свободу в своем заключении. Маленькая отрада для пленницы.

Она прошла в ванную и открыла кран. Полилась горячая вода, которая смоет с ее тела семейные распри. Лили не выдержала и опустилась на плитку возле ванны, прислушиваясь к ласковому журчанию. Раскрыла книгу. И усмехнулась.

– Феликс Маврос. Я виделась с вами всего один раз. Но успела поругаться с отцом по вашей вине, – сказала она книге, будто он мог услышать ее слова через нее. – Мне не нужны ваши ухаживания, подарки. Оставьте меня в покое, – голос эхом разносился по заполнявшейся паром комнате.

Лили говорила и говорила, представляя, что Феликс стоит рядом и слушает. С каждым словом на душе легчало, но страх не исчезал. Он висел над ней мрачным облаком и грозил обрушиться ливнем. Слова зазеркальной девушки звенели в ушах.

– Мне указали на ваш дом и сказали, что там мне не место. Как вы не понимаете! Если вы продолжите настаивать на общении, все закончится свадьбой, и тогда я уже не смогу защитить вас. – Она закрыла ладонями лицо и тихо всхлипнула. – Вы можете умереть, если не прекратите. И не только вы. Поэтому, умоляю, остановитесь, пока не поздно.

Но ее молитв никто не слышал. Лили сидела в затуманенной комнате одна и плакала над раскрытой книгой со сказками. После долгих лет спокойной жизни в одиночестве оказалось сложно сохранить свое сердце в безопасности. И роскошный букет алых роз лишний раз доказывал это.

Русамия. Велидар. 1859 год

Мы уезжаем!

Вивьен стояла посреди родительской спальни, не понимая, как здесь оказалась. Посередине комнаты распахнутый сундук, и отец лихорадочно бросал внутрь вещи, какие только попадали под руку.

– Леон, что ты делаешь? – Мама в растерянности заламывала руки и смотрела на мужа широко раскрытыми глазами.

Только сейчас Вивьен заметила, что она была немногим старше ее самой. Темно-каштановые волосы небрежно распущены. Худенькая, с бледной кожей, которая словно просвечивалась на свету. В русамийской речи прорезался акцент. Рокочущая буква «р» все так же слетала с ее губ.