Уже вскоре весьма осведомленная особа, вдова брата Людовика XIV, принцесса Шарлотта Пфальцская, сообщила в письме к своей тетке герцогине Ганноверской, что в Бастилии умер очень странный узник. Узник носил на лице маску. Под страхом беспощадного наказания нельзя было заговаривать с ним тюремщикам, служившим в Бастилии… Шарлотта писала, что впервые услышала об узнике в маске за несколько лет до его смерти. Уже тогда во дворце ходили описания таинственного заключенного, заставлявшие биться сердца придворных дам. Рассказывали, что он великолепно сложен, у него прекрасные кудри – черные, с обильной серебряной сединой. Он носил кружева, великолепный камзол, и в его камеру доставляли самую изысканную еду. Прислуживал ему во время еды сам тогдашний губернатор Бастилии господин Сен-Мар. Муж Шарлотты герцог Орлеанский (отец Герцога Любви) был тогда еще жив и по просьбе Шарлотты посетил Бастилию. Но когда он попытался разузнать у губернатора Бастилии Сен-Мара о его узнике, тот в ответ только молча поклонился брату короля, после чего сказал, что не имеет права говорить об этом предмете. Любопытство жены отправило герцога Орлеанского к королю. Но когда тот спросил брата об узнике, Людовик XIV нахмурился и нарочито грубовато прервал разговор с братом. – Здесь, я думаю, – сказал Антуан, – мы тоже прервемся. Ибо, как вы знаете, француз может все, но не может долго быть без еды.

Обед дали в гостиной, стены которой были обиты палевым штофом и украшены огромной картиной, изображавшей пир Пана. Пан, хохочущий пьяный старик, окруженный рубенсовскими грудастыми нимфами с обильной плотью, пировал за столом, ломившимся от яств.

– Нет-нет, это не Рубенс, но его школа, – сказал месье Антуан.

Нас обслуживал все тот же молчаливый слуга. Обед был великолепен, и при смене блюд месье Антуан торжественно представлял кушанья. На первое был кремообразный суп из панциря омара. Потом последовал салат из нежнейших морских гребешков, украшенный капустными листьями, и кольца кальмара с овощами. После этого пришла очередь самого омара в персиковом соусе и еще какие-то блюда. Пили неизвестное мне итальянское белое вино и столетний коньяк. Увлеченный рассказом об узнике, я не запомнил названия.

Но не запомнил я зря.

– Это воистину королевский обед, – сказал я.

– Это точное повторение одного из обычных обедов, который готовили узнику в маске, – сказал месье Антуан. (Сам же он почти ничего не ел. Несколько стручков гороха и половина свеклы – вот и вся его еда…)

– Итак, – продолжил он свой рассказ, – в 1745 году, когда Людовик XIV уже умер и страной правил Людовик XV, появилась книга анонима «Секретные записки по истории Персии». Книгу эту опубликовали в Амстердаме. Автор, явно подражая знаменитым «Персидским письмам» Монтескье, перенес действие книги в Персию. Герой романа – незаконный сын великого персидского шаха (читатель должен был понимать, что это Людовик XIV). Этот храбрый юноша дает пощечину своему сводному брату, «великому дофину», и тому приходится вызывать его на дуэль. Шах, конечно же, запрещает дуэль, но понимает, что незаконный отпрыск, великолепно орудующий шпагой, решил убить законного наследника… и когда-нибудь сможет это сделать. И во избежание династической катастрофы король поспешит отправить бастарда в вечное заключение. Намеки были прозрачны. Действительно, у Людовика XIV был незаконный сын граф Вермандуа (рожденный от знаменитой фаворитки Луизы де Лавальер), каковой исчез в возрасте 16 лет.

Версия наделала много шуму, но!.. Но быстро умерла. Оказалось, граф Вермандуа отнюдь не исчез. Нашлись многочисленные свидетельства безвременной кончины этого юноши, о котором, кстати, долго горевал обожавший его Людовик XIV… Но история таинственного узника Бастилии по-прежнему волновала и современников, и их потомков.

В разгадке тайны принял участие и самый знаменитый человек века Вольтер… Благодаря Людовику XV Вольтер дважды сидел в Бастилии и теперь жил в эмиграции в Фернее. Фернейский мудрец выпустил любимую книгу графа Сен-Жермена «Век Людовика XIV». В ней Вольтер сообщил историю, которую будто бы слышал в Бастилии от людей, прислуживавших таинственному узнику. Оказалось, несчастный должен был под страхом смерти носить на лице железную маску.

Вот так таинственный постоялец Бастилии благодаря Вольтеру получил свое нынешнее имя – «Железная Маска». С этим именем он пребудет в веках, хотя его маска никогда не была железной, она была бархатной. Через два десятилетия Вольтер вернулся к истории узника. В своем новом сочинении он снабдил таинственную Маску сенсационной биографией. Оказывается, под железной маской король Людовик XIV скрывал своего родного брата по матери. Это был незаконный сын Анны Австрийской от одного из ее фаворитов. Версия Вольтера взбудоражила Францию. Сен-Жермену, которого к тому времени справедливо считали хранителем всех тайн Европы, не давали покоя. Кто его только ни мучил: Шансель де Лагранж, Сенак де Мельян… Граф упорно уклонялся от встреч с ними. Но все они, так и не получив желанного разговора с графом, тем не менее один за другим написали свои сочинения о Железной Маске. Так начался шквал книг о загадочном узнике. Накануне Французской революции появилась еще одна версия о Железной Маске, популярная и анти-бурбонская. Оказывается, истинный сын Людовика XIII после смерти короля был заточен в Бастилию с маской на лице. Вместо него кардинал Мазарини, любовник королевы Анны Австрийской, посадил на престол своего сына, тайно рожденного королевой. Маска на лице узника должна была скрыть сходство братьев по матери. Эта романтическая версия скрывала политику, – ибо ставила под сомнение право на трон Людовика XVI! В дело вступили романисты. Появится романтическая версия о брате-близнеце Людовика XV, само существование которого угрожало прочности трона. За что его и держали в Бастилии с маской на лице.

Весь XVIII век о Маске говорили и спорили при всех европейских дворах. Вышедшая замуж за дофина австрийская принцесса Мария-Антуанетта уже через несколько дней после приезда во Францию допытывалась об этой тайне у мужа. Она потребовала, чтобы тот поговорил об узнике с королем.

Марии-Антуанетте исполнилось 16 лет, когда Сен-Жермен, присутствовавший когда-то при ее рождении, увидел ее вновь в Париже. У нее были великолепные пепельно-русые волосы, лазоревые глаза наяды, чувственная, слегка оттопыренная нижняя губа Габсбургов, тонкий орлиный нос, необычайной белизны кожа. Она двигалась с какой-то кошачьей грацией, ее нежный грудной голос и прелестный смех волновали.

Муж Антуанетты – наследник престола… Дофин близоруко щурил водянистые голубые глаза. Был он толст и крайне неуклюж. Они поразительно не подходили друг другу – Грация и Боров.

Через неделю после ее приезда в Париж неуклюжий супруг, исполняя просьбу жены, отправился к деду-королю расспросить о таинственном узнике.

Людовик XV сразу оборвал вопросы дофина. Он недовольно пожал плечами, сказал кратко: «Я устал объясняться по этому поводу. Я уже говорил когда-то вашему покойному отцу, что никакой тайны нет… Это был человек не такой уж знатный, но, на свою беду, знавший слишком много государственных тайн. И все!» Король попросил дофина впредь никогда не спрашивать его об этом. Но Антуанетта не поверила объяснению. Именно тогда она решила обратиться за помощью к всезнающему графу Сен-Жермену. Как и мадам Помпадур, она пользовалась приготовленной им косметикой. Во время очередного посещения графом дворца она попросила его разузнать об узнике. Впрочем, дамы тогда не просили, они приказывали. Граф поспешил исполнить приказ. Он пишет в «Записках», как он встретился с потомком губернатора Бастилии Сен-Мара, «человека, знавшего тайну».