— Каватина.

— Каватина. — Демон перекатил имя на языке, словно смакуя. — Кто она тебе? Любовница? Родня?

Чувство облегчения захлестнуло Халисстру. Она готова была держать пари, что демон ничего не слышал про Каватину, ведь он долгие годы был погребен под слоем соли. И похоже, ее ставка оказалась удачной. Каватина — Рыцарь Темной Песни, охотница на демонов. Убийца полубогов. Она мигом расправится с балором. Один взмах Лунного Клинка — и любимый демон Ллос будет мертв.

И это заставит Паучью Королеву пожалеть, что она бросила Халисстру ему на растерзание.

Халисстра покачала головой в ответ на вопросы демона, но от этого движения острие когтя глубже впилось в ее тело, заставив поморщиться.

— Каватина мне не любовница и не родственница. Она жрица Эйлистри. Однажды я спасла ей жизнь. Я уверена, она сочтет себя обязанной сделать то же самое для меня.

— Прекрасно, — обнажив острые зубы, улыбнулся демон.

Он убрал коготь из-под ее подбородка. Потом выпрямился, ухватил коготь другой рукой и дернул. Коготь отделился, хлынула черная как деготь кровь. Взяв Халисстру за левую руку, он воткнул коготь ей в ладонь. Входя в ее плоть, коготь жег, словно расплавленный воск. Когда все закончилось, на этом месте осталась лишь грубая темная корка.

— Найдешь Каватину — дотронься до нее этой рукой и назови мое имя, — приказал демон. — Поняла?

Халисстра потерла ладонь, почти сожалея о своем обещании. Руку нестерпимо жгло.

— Поняла.

Демон подхватил Халисстру, словно тело ее было легче паутины, и уставился ей в глаза:

— Иди. Ищи Каватину. — Он поднял ее над головой и подкинул в воздух.

Небо расколола огненная трещина, и завывающий ветер унес Халисстру прочь.

Каватина бежала по лесу, не обращая внимания на царапины, оставленные ветками на ее обнаженной коже. Она услышала, как слева от нее загонщики бьют мечами о щиты, двигаясь по лесу напрямик. Впереди них наверняка затаились вооруженные жрицы, чтобы пронзить любого монстра, поднятого загонщиками из логова, но Каватина предпочитала охотиться в одиночку.

Для Великой Охоты она сбросила даже башмаки, оставив лишь священный символ. Ритуальный серебряный кинжал с тупым лезвием раскачивался у нее на груди в такт бегу. Отказалась она и от большей части магических вещей, веря, что благословение богини защитит ее. Она взяла лишь магический охотничий рог, висящий у нее за плечом, и свой меч.

Каватина бежала, и меч пел, его посеребренный клинок вибрировал в теплом ночном воздухе, словно струна. Крепко сжимая рукоять в правой руке, Каватина ощущала возбуждение оружия. Это был один из двадцати четырех священных мечей, точно такой же, как у леди Квили, — выкованных, как утверждали священные гимны, самой Эйлистри из лунного луча. В головку эфеса был вделан полупрозрачный белый лунный камень, слабо вспыхивавший чуть голубоватым светом всякий раз, как лунное сияние касалось его. Половина камня, однако, оставалась темной — темной, будто половина луны, остающаяся в тени в эту ночь осеннего равноденствия.

Темной, как сердце Ночной Тени.

Каватина не хотела об этом думать. Когда бежишь одна по залитому лунным светом лесу, легко сделать вид, что перемен, начавшихся зимой этого рокового Года Возрожденного Родства Эльфов, не было. Что вера Эйлистри осталась той же, что и прежде. Что сама богиня не изменилась спустя более чем полтора года после присоединения сторонников Варауна к ее пастве.

Каватина перепрыгнула через поваленный ствол грациозно, как лань. Она была высокая, тонкая, словно клинок, с мышцами, натренированными до совершенства годами жизни, отданным танцам и боям. Кожа ее, черная, как безлунная ночь, контрастировала с длинными волосами цвета слоновой кости. Обычно она заплетала волосы в косу или собирала в пучок, чтобы они не лезли в лицо и не отвлекали ее во время схватки, но этой ночью она оставила их распущенными. Этой ночью она дала себе волю, открытая для всего, что мог обрушить на нее лес Шилмиста. Она молила о том, чтобы монстр, которого Эйлистри заставит повстречаться на ее пути, оказался серьезным противником. Достойным поющего меча и Рыцаря Темной Песни, владеющей им.

Она услышала голос охотничьего рога. Одна из жриц увидела что-то. Голос звенел в ночи, призывая остальных присоединиться к ней. Какофония лязгающих щитов стихла, загонщики сделали свое дело и были больше не нужны.

Каватина проигнорировала призыв присоединиться к убийству. Она мчалась, пока звуки голосов и рогов не растаяли вдали. Сбежав вниз по склону, она обнаружила узкий ручей, сверкающий отраженным лунным светом. Внезапно она решила бежать вдоль него, легко перескакивая с камня на камень. Сначала ручей вился среди зелени леса, но когда Каватина последовала за ним к подножию холма, растительность по обе стороны стала заметно редеть. Рыцарь Темной Песни перелезла через засохшее дерево, упавшее поперек ручья, — дерево, ствол которого с одной стороны был обгрызен. На других деревьях по обе стороны от воды виднелись такие же следы. Кора свисала с них разлохмаченными лентами. У некоторых были объедены ветки, остались лишь самые толстые сучья, чернеющие на фоне лунного неба.

Кто-то кормился здесь этими растениями. Кто-то большой.

Каватина замедлила шаг, все ее чувства напряглись. Она тяжело дышала, но рука ее с поющим мечом была тверда. Клинок тоже затих, словно прислушиваясь. Единственный звук доносился из ручья, там журчала вода, обвивая лодыжки Каватины и обдавая холодом ее босые ноги.

Слева из-под берега послышался слабый всплеск. Мгновением позже на поверхности появилась крохотная головка: маленькое черное существо, с острой мордой и круглыми ушками, позади тащился по воде голый розовый хвост. Крыса.

Быстрая, как атакующий ястреб, Каватина ударила мечом вниз, проткнув тварь насквозь. Крыса пискнула, когда клинок пронзил ее под водой, — странный звук, почти крик. Когда Каватина снова подняла меч, крыса была мертва. Дроу стряхнула ее с клинка в пожухлую листву на берегу ручья.

Справа от нее снова что-то мелькнуло — еще одна крыса. Она выскочила из ручья и побежала вверх по склону, сквозь тени, давшие лесу его эльфийское название. Каватина видела, как шевелятся потревоженные карабкающимся на берег зверьком сухие прутики и листья, но даже не шелохнулась, чтобы догнать крысу. Она и так уже жалела, что замарала поющий меч кровью подобной твари.

Она опустила кончик клинка в ручей, чтобы вода омыла его.

— И это лучшее из того, что ты можешь ниспослать мне, Эйлистри? — спросила она. — Крысу?

Не охота, а сплошное разочарование.

Она пошла дальше вдоль ручья. Спустя короткое время она заметила движение слева. Склон холма шевелился. Она резко развернулась в ту сторону, и как раз в этот миг поперек потока с плеском рухнуло дерево.

Из-под земли вылетело существо — гигантский жук величиной с дом, со жвалами огромными, как оленьи рога, и кривым когтем на конце каждой из шести лап. Тварь поднялась на дыбы, и с ее блестящего черного панциря посыпались комья земли, — должно быть, в ней жук и прятался. Существо уставилось на Каватину, его глубоко посаженные красные глаза слабо мерцали в лунном свете.