- Родгар безумен уже давно.

- Странно, что до сих пор никто в клане не положил этому конец.

- Он силен, и его безумие придает ему силы, - произнес полукровка. Его глаза на мгновение утратили блеск, став холодными и совершенно бездушными, - но я придумал для него кое-что гораздо хуже смерти.

- Рано или поздно он найдет нас снова. Найдет ее, - Артем невольно вздрогнул, когда его хозяин, резко встав, переместился к окну, наблюдая, как рассвет окрашивает горизонт в пурпурный цвет, - для него важно, чтобы госпожа была мертва. Если бы не Регина, никто не подвергал его право сомнению. Он чувствует в ней угрозу.

- Найми людей, - не отводя взгляда от окна, произнес Валар, - ничто не должно указывать на нас. Он должен быть уверен, что это борьба за власть. Надеюсь, на некоторое время это его отвлечет.

- Но что потом?

- Потом..., - Валар, наконец, обернулся к помощнику, и молодой демон увидел, как загорелись глаза полукровки, - потом будет война.

- Дорогой! Прервись на минутку и выпей кофе, - я поставила перед Ждановым поднос, и любяще глядя на него, присела в кресло напротив. Судя по всему, профессор не любил, когда его беспокоили во время работы, но выражать недовольство новообретенной жене, которая была столь любезна, не решился. С улыбкой, сделав глоток, он тут же отставил чашечку. Да, знаю, кое в чем мы с Кирой были схожи - обе совершенно не способны приготовить нормальный кофе. Я уже не говорю об умении готовить в принципе. Но ведь за это не убивают?

- Спасибо, дорогая, - он кашлянул, и нерешительно посмотрел на меня, боясь обидеть, но в тоже время я чувствовала его стремление поскорей вернуться к прерванной работе.

- Мы так давно не разговаривали, - я безошибочно заговорила капризным тоном скучающей супруги, - в последнее время вижу тебя так редко, ты все время проводишь на работе.

- Ты же знаешь, как для меня важно то, чем я сейчас занимаюсь, - извиняющее произнес Жданов, - прости, если не уделяю тебе должного внимания. Ты так много пережила, и я чувствую себя настоящей скотиной.

- Ты к себе несправедлив, - смилостивилась я, - но не забывай, что мы муж и жена, и меня волнует то, чем ты живешь.

- Но раньше тебя утомляло то, чем я занимаюсь, - слегка удивился Олег.

- Раньше все было по-другому. И я была другая, - я поднялась, и пересела на подлокотник кресла, прижавшись бедром к его руке. Он замер, видимо боясь спугнуть удачу, и в то же время, не решаясь переходить к активным действиям, памятуя мой отказ, - ты мне скажешь, что тебя тревожит?

Я понимала, насколько мои вопросы могли удивить Жданова. Если не ошибаюсь, до свой смерти Карина не особенно интересовалась жизнью мужа, хотя, если ей удалось завоевать сердце такого серьезного и респектабельного человека, должно же в ней быть что-то, чем она его привлекла? Перехватив взгляд Олега, я мысленно хмыкнула - 'кроме груди четвертого размера и стервозного характера'.

- С чего ты решила, что меня что-то тревожит помимо твоего здоровья? - удивился он.

- Это же очевидно, - ласково улыбнувшись, я взлохматила ему волосы.

- Прости, не хотел тебя волновать, - начал оправдываться он, и я с трудом подавила в себе нетерпение. Да неужели ж он не может просто сказать правду без всяких выкрутасов и оправданий. Или не доверяет своей жене? Считает ее слишком легкомысленной? Или сомневается в ее верности? Вполне возможно, что сынуля не скрывал от папы скверное поведение своей мамочки. Хотя, вполне возможно, что Жданов 'завел' жену не для разговоров.

- Я просто переживаю за тебя. С некоторых пор мы отдалились друг от друга. Мне кажется, ты что-то скрываешь.

- Дорогая, - Жданов взял меня двумя пальцами за подбородок, - ничто не должно волновать эту хорошенькую головку. Я со всем разберусь сам.

Да он просто непробиваем! Женившись на куколке, даже мысли не допускает, что она может интересоваться чем-то помимо себя. Хотя, если дело тут не в недоверии, а в страхе... Тогда моя задача существенно усложнится.

Я провела ладонью по щеке Олега, и склонилась вплотную к его лицу. Жаль, что не удастся этого избежать. Мне не хотелось делать ему больно.

- Не бойся! - шепнула я, - когда все закончится, ты ни о чем не вспомнишь.

- Что ты... - он замолк, когда посмотрел в мои глаза. Я знала, что сейчас они изменились. Светло-серые, цвета стали, они притягивали жертву, гипнотизируя, заставляя подчиниться. Когда-то я видела, что сделал такой взгляд с другим человеком, другой жертвой. Но надеялась, что смогу вовремя остановиться.

- Скажи мне все, что знаешь о карте, - приказала я, все так же держа его лицо ладонью. Он вздрогнул, и попытался безуспешно прикрыть глаза, не в силах сопротивляться моему взгляду, голосу.

- Ключ, - тихо, словно пересиливая себя, произнес он, - нельзя, чтобы кто-то знал, иначе смерть.

- Где ты его нашел? - мой голос слегка изменился, в нем появились особые интонации, заставляющие жертву подчиняться.

- Не я, - на лбу Олега выступила испарина, я видела, как ему тяжело говорить, но не могла прекратить это прямо сейчас, - мой учитель... Алексей Перов... не знаю, откуда взял. Я нашел это в его бумагах после того, как он умер... выбросился из окна. Не знал, что там...

Мой разум наполнялся образами: Олег, стоящий рядом с пожилым мужчиной, они о чем-то говорят, и тот кажется встревоженным. Затем я вижу его, лежащим на асфальте с пробитой головой, и Жданова, прощающегося с учителем у его могилы. Темная комната со следами обыска.

- Кто еще знает о карте?

- Они... - капля крови из ноздри Жданова попала мне на руку. Слишком мало времени. Он дольше не выдержит. Я не могу рисковать его жизнью, - они вышли на меня около двух месяцев назад. Предлагали деньги, потом стали угрожать. Моя жена... они похитили мою жену.

Ночной звонок, встревоженный голос Жданова, его бесполезные угрозы в адрес тех, кто похитил жену, и мертвая тишина в трубке.

- Ты их видел? Того, кто тебе угрожал?

- Нет. Никогда, - так, это усложняет задачу. Если Жданов их не видел, и не сможет узнать, я возвращаюсь к тому, с чего начинала.

- Где ключ?

- Ключ, - бессвязно произнес Олег, и, вздрогнув всем телом, вцепился в мою руку, сжав ее до хруста, - ключ...

Внезапно я будто ослепла: глаза заволокло туманом. По коже прошел электрический заряд. Боль, мгновенно пронзившая тело, как раскаленная игла, вошла в меня, из груди вырвался протяжный стон, и меня отбросило от Жданова. Боль рвала изнутри, мешая думать, мешая сосредоточиться. Дыхание прервалось, тело сводили короткие судороги. Оглушенная, не совсем понимая, каким образом оказалась на полу, я услышала встревоженный голос своего мужа, зовущего меня. Но не было сил даже открыть глаза, чтобы дать понять, что я жива и со мной все в порядке. Впрочем, до этого было еще далеко. Лежа на полу, не в силах ответить на встревоженный голос Олега, я не могла понять, что произошло. Сила, прервавшая наш контакт, без труда вышвырнула меня из разума Олега. Но кто был способен на такое?