указал, не разбирался в местных внутренних вопросах. Может, тут в порядке вещей подобные выверты?

Самое главное — крестьяне больше хотели спасения жрицы, чем своих родных и соседок. Свою роль играли всё те же суеверия. А также страх перед храмовниками, которые обязательно отыграются на тех, в чьём доме гостила жрица и кто не смог её защитить. Последний был куда сильнее, чем суеверия. Хотя, я поспешил с суждением, что эта причина была главной во всей окружавшей нас свистопляске.

Самая главная — староста, договорившись со мной о спасении своих крестьянок, подставил и под спасение жрицы. Случись что с ней, то уже мне пришлось бы оправдываться перед воинами и дознавателями храма. Вот только крестьяне не верили, что я вернусь назад. Силы наёмничьего отряда они знали и на своей шкуре испытали, какие те воины. Мы им уступали заметно в количестве и выглядели далеко не грозными вояками-рубаками. Позже они поклялись бы перед храмовниками и коллегами Брифилы, что сделали всё, что было в их силах для спасения жрицы. Вот только, мол, враги оказались сильнее и опаснее. Из-за этих мыслей они и так легко согласились на служение мне в обмен на спасение женщин.

Начало этой ниточки я вытянул после разговора со спасённой Брифилой, когда возвращались назад. Заинтересовавшись странностями в её речи, я приказал Шуа притащить ко мне проводника и как следует того расспросил. Узнав всю подноготную и про подставу, мы возвращались к реке сильно не в духе. И когда староста вышел ко мне, то я в буквальном смысле взял его за горло. Досталось также его сопровождающим, которым не понравилось такое обращение с их старшим и моё превращение из покладистого ротозея-дурачка в агрессора.

По итогу я оказался в плюсе, получив немаленькое поселение в удобном месте. Никаких потерь, никаких проблем с сильными мира сего и так далее. Отличный перевалочный пункт и точка для собирания полезной информации и прочих слухов. Вот только после нападения наёмников его население уменьшилось. И количественно, и качественно, если так можно сказать про живых людей. Погибли одиннадцать крепких мужчин. Ещё девять получили тяжёлые увечья, превратившись в калек, когда лишились руки или ноги во время боя. То есть ровно на два десятка стало меньше тех, на ком держалось благосостояние поселения. Прочие мужчины также получили ранения. Кто потяжелее, кто полегче. И не факт, что все они выкарабкаются или не превратятся в обузу.

«Но с другой стороны, мне это даже на руку. Проще будет навести свой порядок и привести сюда своих людей», — пришла неожиданная и жестокая мысль в мою голову. После чего сказал своему товарищу. — Вань, успокойся уже, пора. Они наказаны по максимуму. Теперь они наши с потрохами по всем писанным и неписанным законам.

Тот в ответ скривился и ударил кулаком по лакированной доске фальшборта.

Не став дальше ему что-то доказывать и успокаивать, я спустился в трюм и зашёл в каютку к радисту. Дождавшись, когда тот установит связь с нашим посёлком, я передал короткое сообщение для Колокольцева. В нём сжато рассказал о своих приключениях и попросил как можно скорее собрать небольшой отряд в пару десятков человек и направить в новый посёлок, взятый мной под свою руку. Ещё посоветовал, чтобы в отряде не меньше половины было линкийцев, чтобы попытаться лучше и быстрее влиться в общество наших — по факту так-то моих — вассалов.

На выходе из радиорубки чуть не сбил с ног жрицу. Та стояла совсем рядом с дверью.

— Ой!

— Простите, — дежурно извинился я и следом поинтересовался. — Что вы тут делали?

— Просто проходила мимо. А тут вы…

— Подслушивали, госпожа Брифила, — перебил я её. — Вам лукавство совсем не к лицу.

Так и тянуло сказать «ложь», но сдержался и озвучил другое слово, более нейтральное. Нам предстояло вскоре высадить её в городе, где она вернёт часть или даже всю свою власть жрицы. Лебезить, как и ссориться с её орденом я не хотел, да и любым другим тоже. Лучше попытаться вытянуть всё полезное для нашего анклава из такого знакомства. Чем больше связей мы заимеем в этом мире, тем быстрее превратимся в силу, с которой станут считаться все или почти все. Это автоматически приведёт к улучшению нашей жизни.

— Простите, сударь, — чуть улыбнулась она. — Это всё женское любопытство. Раз вы меня раскусили, то могу я надеяться получить искренний ответ на мой маленький вопрос? А то ведь легко умру от интереса, — она даже показала указательным и большим пальцем насколько её вопрос «маленький», сведя их почти вплотную.

— Спрашивайте, и я постараюсь сделать всё, что возможно в моих силах, — кивнул я, гадая про себя, что же ей нужно.

— У вас там амулет дальносвязи? — она ткнула пальчиком в дверь каморки с рацией.

Я пару секунд помедлил, потом подтвердил:

— Да.

— А как далеко он действует?

— Отсюда мы ещё можем cвязаться с нашим домом. До него несколько дней пути на корабле. Ночью, скорее всего, связь прервётся, — уклончиво ответил я, постаравшись дать наиболее размытый и малоинформативный ответ. Врать, что «амулет» уже не работает, будет глупо. Она слышала, что я по нему общался. Звукоизоляция, несмотря на все ухищрения в радиорубке была так себе. Стоя под дверью, можно разобрать достаточно многое.

— А можно ещё один вопрос?

Я глубоко вздохнул, показывая, что совсем не склонен болтать и отвечать на женские расспросы. Но всё же отказывать собеседнице не стал.

— Если это будет в моих силах, то отвечу.

— Кто те люди, которых вы везёте с собой?

Я нахмурился, не поняв сути вопроса:

— Хм?

— Те в клетке, — пояснила она. — Они под каким-то зельем или чарами. Выглядят изможденными и запущенными. Но похожи больше на вас и ваших людей, чем на крестьян из речной деревни.

— Вот вы о ком, — рассказывать новой знакомой о своих одичавших соплеменниках мне не хотелось. С другой стороны магам, к которым мы плывём, так и так придётся выдать какую-то информацию. Минимальную легенду уже заготовили заранее. Вот только стоит ли её выдавать жрице?

— С ними связана какая-то тайна? Это ваши враги? Друзья?

— Бог с вами! Какая тайна? — поморщившись, я всё же решился немного открыться собеседнице. — Это соплеменники тех людей, что приняли меня к себе после смерти моих родных. Несчастные пропали несколько месяцев назад, и только дней десять как их вновь нашли в предгорьях. К сожалению, ничего рассказать они не могут. Они потеряли память и разум, превратились в диких животных, питаясь сырым мясом и нападая на всех подряд. Мы рассчитываем, что маги смогут их вылечить.

— Ясно, — ответила она и задумалась ненадолго. Я уже решил, что она получила достаточно новой информации, чтобы уйти в свою каморку и там её переваривать, когда она задала новый вопрос. — Если я помогу с этим, то вы поможете мне с моей миссией?

— С чем именно? С лечением или сведёте с нужными магами? — уточнил я.

— С лечением. Не всякий маг возьмётся за такую проблему.

— И если у вас получится, то?..

— Вы поможете мне распространить влияние ордена Пяти творцов.

— Пожалуй, я откажусь, — я отрицательно покачал головой.

— Но почему⁈ — удивлённо воскликнула та.

— Мой орден сражается с нелюдью, которая желает гибели человечества. И влезать в религиозные дела не стану.

— Ваш орден? — переспросила та, удивив меня, пожалуй, сейчас сильнее, чем ранее за всё время.

— Красный оплот. Удивлён, что вы не рассмотрели стяг на мачте и моё кольцо, — я шевельнул кистью руки, поворачивая её так, чтобы перстень с гербом могла увидеть женщина.

— О-о, простите, господин, — растерянно сказала она. — Я вас оскорбила своим отношением, господин…

— Баронет Евгений Гор’Шуз, командор отряда ордена. Я уже представлялся там в лесу.

Женщина покраснела так сильно, что это было хорошо заметно в полумраке трюма, слабо освещаемого несколькими энергоэкономичными лампочками.

— Простите, баронет. Оправдания мне нет…

— Я понимаю, вы были в шоке после плена. Не все после такого могут сохранить крепость духа.

— Я жрица! — девушка приподняла подбородок. — Подобные слабости — это позор. Но в чём-то вы правы, видимо я излишне углубилась в проблему ордена, что перестала обращать внимание на окружающий мир. Ещё раз простите.

— Прощаю.

От чувства неловкости и досады, жрица ещё раз извинилась и торопливо ушла в свою каютку, бывшую до встречи с ней кладовкой для ценного и хрупкого товара. Его пришлось раскидать по трюму среди прочих ящиков и бочек, закрепив как следует, чтобы довезти до Ишусторского рынка в целости и сохранности.

После