Кэтрин по-прежнему молчала, зная, что пытаться донести до него свое отношение к его предложению все равно не имеет смысла. Он ее просто не услышит.

— Наш брак положил бы конец любым утечкам из семейной казны, — продолжал он. — Мне нужна жена, и вы одиноки — у вас нет ни мужа, ни отца, никого, кто бы защищал вас от соблазнов, укреплял в добродетели, направлял вас на путь спасения. Если вы не выйдете за меня, мы оба пропадем — я из-за кабального договора, что заключили между собой мой дядя и ваш отец, а вы из-за… ну, дорогая, я не хочу быть жестоким, но маловероятно, чтобы вам еще кто-нибудь сделал предложение. Вам уже за тридцать, и…

Он не стал договаривать, очевидно, пытаясь изобразить деликатность. По-видимому, он забыл, что уже говорил ей, не стесняясь в выражениях, что о ней думает. Кому нужна некрасивая, упрямая, скорее всего бесплодная вдова преклонных лет, даже если она и богата? Это было сказано до того, как он осознал, насколько важно для него завладеть ее деньгами, но Кэтрин запомнила сказанное. Даже если все то, что он говорил, — правда, ей все равно было неприятно. Кэтрин опустила глаза.

— Я знаю, сколько мне лет.

— Время, увы, не течет вспять, — сказал он, наставительно и мягко. Люсьен мог быть очень убедительным, когда того хотел. — Завтра я подам прошение о лицензии. Скажите вашей матери, чтобы поторопилась завершить все свои дела в Лондоне. Нам следует вернуться в Суссекс сразу после свадьбы.

Кэтрин промолчала, и Люсьен улыбнулся. Он опустил книгу с проповедями на стол и ушел, закрыв за собой дверь. Каждый удар сердца отдавался в ней болью. Примет ли Джерард де Лейси ее предложение? Что делать, если капитан ей откажет? И что ее ждет, если Люсьен Хоу все же поведет ее под венец? Она не могла сказать, положа руку на сердце, что Люсьен Хоу был склонен к физическому насилию, но добрым он точно не был. И еще он умел подавлять чужую волю. Умел настоять на своем. Он уже сумел склонить на свою сторону ее мать, и теперь та с удручающим постоянством твердила дочери о том, чтобы та поскорее ответила Люсьену Хоу согласием. Возможно, у ее матери своя логика; ее дочь — невзрачная вдова не первой молодости, а Люсьен как-никак аристократ, виконт — и к тому же хорош собой. Даже его религиозный пыл не многими воспринимался бы как недостаток.

А вот тот факт, что его имение заложено, для большинства потенциальных невест как раз являлось серьезным аргументом против вступления с ним в брак. Пока Люсьен Хоу беспрепятственно распоряжался деньгами вдовы его дяди, он мог сохранять видимость респектабельности, но как только его лишат доступа к ее деньгам, правды уже не скрыть, и все увидят, что король голый. Ему, так или иначе, придется поставить родителей любой потенциальной невесты в известность о своем истинном финансовом положении, а гордость Люсьена — и Кэтрин это знала — не позволит ему признаться в том, что на самом деле он нищий. Даже если обстоятельства вынуждают его жениться на ней — на женщине, к которой он относится с нескрываемым пренебрежением, Люсьен дал понять, что не допустит, чтобы кто-то узнал о том, что его наследственный титул почти полностью оплачивается деньгами ее отца — деньгами простолюдина. Каким бы праведником ни пытался он себя представить, грех тщеславия ему был отнюдь не чужд.

Кэтрин опустилась в кресло, зябко кутаясь в шаль. В камине весело потрескивали угли, но она никак не могла согреться. Ноги у нее онемели от холода. Кэтрин свернулась калачиком, прижавшись щекой к потертому подлокотнику кресла, и закрыла глаза. Сегодня она совершила безумный, неслыханный по своей дерзости поступок, она сама не до конца верила в то, что решилась на это. Гнаться через весь город за незнакомцем, чтобы потом упрашивать его жениться на ней! Любой, кто ее знал, ни за что бы не поверил, что невзрачная тихоня Кэтрин Хоу на такое способна. А вот если бы она, оценив практическую целесообразность выдвинутых Люсьеном аргументов, не ропща, приняла его предложение, никто бы не удивился. Прежний муж был на двадцать лет старше ее, а этот — ровесник и к тому же хорош собой. Брак с ним позволил бы ей остаться жить в доме, в котором она прожила последние десять лет, вернуть статус леди и, возможно, даже завести детей. Мать ее, привыкшая считать себя родственницей виконта, безусловно, была бы довольна.

— Кто еще возьмет тебя в жены, милая? — спрашивала она с невинной безжалостностью. Вопрос был, само собой, риторический. Кэтрин и сама понимала, что если бы на ее руку и сердце нашелся иной кандидат, он, вполне вероятно, оказался бы ничем не лучше Люсьена Хоу.

Однако сейчас в конце туннеля забрезжил свет. Капитан де Лейси еще не ответил согласием на ее предложение, но по крайней мере он ей и не отказал. Кэтрин воспрянула духом. Быть может, судьба смилостивится над ней, не только избавив от тягостного брака с Люсьеном Хоу, но и сделав ее женой Джерарда де Лейси, красавца, о котором она тайно вздыхала столько лет. Женой капитана де Лейси, который мог бы завоевать любую красавицу Англии, если бы только захотел. Даже зная, что его согласие будет основываться лишь на ее деньгах, при мысли о том, что этот мужчина будет принадлежать ей, у Кэтрин от восторга кружилась голова. Нет, она не была настолько наивна, чтобы не понимать, что настоящий Джерард де Лейси не имел ничего общего с придуманным ею образом. Возможно, она совершила ужасную ошибку, отдав ему предпочтение, но отчего-то в глубине души она была уверена в своем выборе. Как бы там ни было, жребий брошен, и чему быть, того не миновать.

В дверь тихонько постучали. Берди скорее всего решила проведать ее перед сном. Кэтрин подняла голову и сказала:

— Войдите.

Берди проскользнула в комнату с дымящейся чашкой чаю в руках.

— Вы не заболели? — заботливо спросила она. — Я знала, что вы подхватите простуду…

— Нет, просто замерзла. — Кэтрин вздохнула и протянула руку за чаем. Ладони на мгновение обожгло, а затем ей вдруг сделалось несказанно хорошо. Ее знобило не только потому, что она замерзла в экипаже. Капитан обещал дать ей ответ через трое суток, и потому она непременно должна была ускользнуть из дома в назначенный срок. Обычно Люсьен по этим дням ходил на религиозные собрания, но существовала немалая вероятность того, что он не захочет туда идти — ее упорный отказ ответить ему согласием делал его раздражительным и вздорным. Возможно, стоило сказаться серьезно больной — тогда из страха подцепить заразу он поостережется заходить в ее комнату. Необходимо все тщательно спланировать и сделать это быстро. Держа чашку обеими руками, Кэтрин поднесла ее к лицу и глубоко вдохнула.

— Спасибо, Берди.

Старуха многозначительно на нее посмотрела. Кэтрин мелкими глотками пила обжигающий чай. Берди знала, что она благодарит ее не только за чай.

— Сожалеете?

— Нет. — Она ответила без колебаний. Если у нее и были сомнения, то Люсьен своим визитом их отмел.

Берди вздохнула, на лбу собрались морщины.

— Надеюсь, все пройдет так, как вы того желаете, мадам.

Кэтрин подумала о капитане. Он не любил, даже не знал ее, но в отличие от Люсьена однажды мог бы ее полюбить. Ну, если не полюбить, то проникнуться к ней симпатией. И Кэтрин знала, что если она ему хоть немного понравится, ответное чувство не замедлит себя ждать. Она уже почти любила его, тогда как он, возможно, даже имени ее не запомнил. Кэтрин понимала, где таится опасность. Велика вероятность того, что он никогда не сможет испытать к ней ничего, кроме благодарности, но пока она готова была довольствоваться даже малой искоркой надежды.