— Что это на тебя нашло, Кол? — насмешливо сказала Аннина. — Ты боишься?

Кол отобрал у нее блокнот и жирной линией перечеркнул пункт «Интервью с компанией». Боится ли он? Если бы только она знала хотя бы половину того, что знал он!

— Я сказал, нет, — в бешенстве повторил он.

Аннина выхватила у него блокнот и приготовилась ответить поядовитее, но тут…

— Что ж, время вышло, — объявил мистер Джонсон. — Давайте выслушаем ваши идеи.

Предложения от других групп были вялыми. Казалось, никто не придумал ничего лучше, чем нарисовать пару скучных картинок с кораблями и заводами. Мистер Джонсон повернулся к Аннине.

— Я возлагаю надежды на вашу группу. Вам есть что добавить, Аннина?

— Да, сэр, — начала она, вставая и раскрывая блокнот. — Кол, Конни, Джейн и я подумали, что нам следует выяснить мнение людей о строительстве нового завода и о местной природе. Мы решили, что было бы неплохо сделать обзор общественного мнения, чтобы узнать все точки зрения, а затем взять интервью у компании.

— Об этом мы и не думали! — прошипел Кол.

— Превосходно, — сказал мистер Джонсон, записывая идеи Аннины на доске. Он отступил назад, чтобы полюбоваться получившимся планом. — Думаю, что это действительно поможет запечатлеть происходящее в истории нашего края. Вы знаете, девочки, и ты, Кол, разумеется, тоже, я думаю, что вам следует взять это в качестве задания на семестр. Особенно мне нравится ваша идея лично взять интервью у представителей компании: оно станет центральным объектом вашего стенда. Я помогу вам, если понадобится. Напишите список вопросов к компании и покажите его мне на следующей неделе. А теперь кто из вас хочет заняться историей маяка?

Учитель переключил свое внимание на остальной класс. Кол кипел от злости: Аннина хитростью заставила его участвовать в том, что он меньше всего на свете хотел делать. Три девочки настороженно смотрели на него. Неожиданно для самих себя они оказались в одной связке с Колом. Некоронованный король класса оказался в команде наименее популярных в классе персонажей. И им как-то придется поладить, несмотря на то что Кол сейчас выглядел так, будто для начала собирался задушить одну из своих партнерш по команде.

В следующий вторник у черного хода дома номер пять по Шэйкер-роуд появился изящный кожаный чемодан, свидетельствующий о том, что в доме гости. Когда Конни вернулась из школы, Эвелина угощала незнакомца кофе за кухонным столом. Увидев девочку, они сразу оборвали разговор.

— О, Конни. Как видишь, наш гость прибыл сегодня. Это синьор Антонелли, — сказала тетка, махнув банкой с кофе в сторону приезжего.

И быстро села, спрятавшись за помпезным букетом цветов — подарком гостя, вид у нее был нетипично растерянный.

Конни застенчиво кивнула итальянцу. Синьор Антонелли оказался низеньким, круглым, как мячик, человечком с роскошной бородой, его черные волосы были убраны со лба и зализаны назад. Он вскочил на ноги при появлении Конни, ринулся к ней и схватил за руку.

— Carina[7], я очарован видеть вас! — сказал он на ломаном английском, склоняясь, чтобы поцеловать ей руку. Коснувшись своими теплыми пальцами ее ладони, он вдруг остановился. — Но ваша маленькая ручка совсем ледяная!

Затем, что было совершенно нелепо и совсем неожиданно, он разразился пением. Сильный, красивый голос рвался у него из груди.

— Che gelida manina[8], — пел он, улыбаясь прямо в ее ошеломленное лицо.

Последняя взятая им нота замерла под потолком кухни, и он снова поклонился — на этот раз как бы принимая воображаемые аплодисменты. Он обернулся к Эвелине:

— У вашей дочери нет перчаток, синьорина? — Он неодобрительно пощелкал языком.

— У племянницы. Синьор Антонелли, это моя племянница, — быстро поправила его Эвелина, еще больше растерявшись.

Она обеспокоенно взглянула на Конни, как бы упрашивая ее не смеяться над их гостем. Конни никогда не видела, чтобы она казалась такой сконфуженной.

— Она одна из нас? — спросил он.

— Нет.

— У нее характерный взгляд.

Эвелина кивнула:

— Возможно. Но у нас не было времени выяснить. Конни здесь всего неделю.

Почему-то Конни была уверена, что они говорят об Обществе. Ей было приятно, что синьор Антонелли заметил ее необычный взгляд; Кол тоже говорил что-то в этом роде. Не совсем понимая, чего ждать от этого странного человечка, она села за стол, с любопытством ожидая, что будет дальше.

— Когда мы отплываем? — спросил он Эвелину, усаживаясь рядом с Конни и отбрасывая при этом фалды своего пальто на манер пианиста, садящегося за рояль.

— Через несколько часов. Сейчас неподходящее время — возвращаются с морских экскурсий туристы, а рыбаки, напротив, выходят в море. Мы подождем до вечера.

Эвелина бросила многозначительный взгляд в сторону Конни; Конни была уверена, что таким образом тетка хотела подать ему знак, чтобы он не слишком много болтал.

— Certo[9]. — Он тактично, но довольно резко сменил тему. — Вы были когда-нибудь в Италии, Carina?

Конни помотала головой. Синьор Антонелли начал рассказывать ей о своей родине — Сорренто, приморском городе недалеко от Неаполя. Он замолчал на мгновение, поднялся на ноги, а затем вдруг запел бойкую неаполитанскую песню, в такт похлопывая себя по ногам. Конни сидела остолбенев. Она никогда раньше не встречала человека, которому было бы все равно — говорить или петь.

В завершение своего выступления он пояснил:

— Теперь вы можете представить себе мою родину много лучше, чем если бы вам ее описали словами или показали на картине.

Конни ободряюще улыбнулась и налила себе стакан сока. Может быть, этот милый человек расскажет поподробнее об Обществе? Он определенно казался менее замкнутым, чем Эвелина.

— А чем Общество занимается там? — спросила Конни.

— Мы присматриваем за античным храмом, — сказал он; его карие глаза улыбались ей, но Конни показалось, что она чувствует в их глубине неослабевающую бдительность.

— Он тоже в опасности, как наши Стога?

— Нет… ну, в некотором роде да. Я недостаточно хорошо говорю по-английски, чтобы объяснить. Извините.

И синьор ловко повернул разговор на ее семью. Конни послушно отвечала ему, но ее разочарование становилось все глубже, ведь ей не удалось добыть больше информации. Она очень сомневалась, что английский синьора Антонелли настолько плох, что он не смог ответить на ее вопрос: Конни подозревала, что он замолчал, потому что готов говорить об этом только с другими членами Общества. А Конни, как ясно дала понять ее тетка, все еще была не посвященной в эти тайны.