– Да ты все равно узнаешь, если захочешь… Преступники грамотно работали, отпечатков после себя не оставили. А вот с обувью не совсем понятно…

Сватков достал сигарету, закурил.

– Крови много было. Даже в коридоре. И там же кто-то в нее наступил. Предположительно кроссовка сорок второго размера.

– Ну, хоть что-то…

– Да, но след этот почти сразу же поворачивает назад. Дотягивается до двери в комнату и назад. Причем до входной двери человек пятился задом. А потом бегом вниз по лестнице. На следующем этаже ниже след обрывается…

– А больше никаких следов?

– Нет. Такое впечатление, что преступник тщательно за собой прибрался, если это слово уместно. Трупы оставил, крови много, а пальчиков его нет. И следы от обуви тоже не прослеживаются, как будто в носках по дому ходили.

– В носках? Может, и в носках, что здесь такого. В прихожей разулся и пошел. Натворил дел, обулся и собрался уходить. Ну, а напоследок решил глянуть, что после себя оставил. И в своей кроссовке сорок второго размера оставил след. Не заходя в комнату, дал задний ход… Кстати, у меня сорок четвертый размер, если это интересно…

– След не очень четкий. Эксперты четкого ответа не дают – большая вероятность, что это был сорок второй размер, но не исключен и сорок четвертый…

– Спасибо, утешил…

– Если хочешь, могу и утешить. Человек этот пальчики свои в прихожей оставил.

– Пальчики точно не мои.

– Не твои… Но не понятно чьи. Ни в одной картотеке не числятся…

– Только в прихожей пальчики?

– Нет, еще и на двери…

– Загорцев был заядлым бабником. Что, если на этом и погорел?.. Версию с парнем его погибшей любовницы отрабатывали?

– Ты, я смотрю, в курсе.

– Ходил я к Загорцеву, как сосед к соседу. Поговорить с ним хотел. По-мужски поговорить. А застал только память о нем и оперов из соседнего ОВД…

– А с соседями ты дружишь?

– Да, дружим, отделами… А с Загорцевым мог бы дружить домами. Потому что сосед. Но не сложилось. Он себя плохим человеком показал… Так что там насчет парня?

– Ничего. У него железное алиби.

– На каждое железо найдется ржавчина.

– Ржавчина, возможно, есть. На решетке. За которой сидит Вадим Котлов… В Бутырке он, полгода уже под следствием. Не мог он убить Марию Тихомирову.

– Не он, так его дружки с воли. Узнал, что его подруга гуляет, дал цеу…

– Не так все просто. И быстро. Пока информация дойдет, пока с ума сходить будет, пока обратно… А Тихомирова с Загорцевым сошлась всего лишь за два дня до своей смерти. Короткий роман. Котлов просто не успел бы об этом узнать…

– Это верно, через надзирателя малявку с мокрым не прогонишь. А сотовые в Бутырке глушат генератором… – вслух рассуждал Степан. – Чисто арестантская почта – дело долгое, если ты, конечно, не в авторитете… Верно, по времени не успеет… Ну, а если кто-то из дружков Котлова наблюдал за Тихомировой. Может, клеился к ней… Он к ней, а у нее – любовник-миллионер. И за себя отомстил, и за рогатого кореша…

– Звучит красиво. Но маловероятно. Да и какие у него дружки, так, уголовная шушера – мобильные телефоны, борсетки…

– Не скажи, за такой мелочью серьезные люди стоят, вплоть до законных воров…

– Ну, может быть…

– Надо бы поработать с этим Котловым, узнать, что за фрукт, с какого дерева… Кто за их бригадой стоит, ты не знаешь?

– Пока нет, – сник Сватков.

– Легче меня крайним сделать. Я же на виду… Можешь дальше под меня копать. А можешь взять меня в помощь. Это, конечно, не мое дело, но помочь я тебе смогу. Самому интересно узнать, из-за кого этот сыр-бор… Могу Котлова пробить, «от» и «до»…

– Этим уже занимаются, – как-то неуверенно сказал следователь.

– Понятно, что занимаются. Но непонятно как… Тут особый подход нужен.

– Знаю я твои подходы, наслышан, – с невеселой улыбкой, но заинтересованно сказал Сватков. – Хочешь, пробей Котлова… Только я ничего не знаю…

– А если результат будет?

– Тогда знаю… А ты подозрения с себя снимешь.

– Значит, все-таки есть подозрения.

– А ты себя на мое место поставь.

– Убедил… Что еще?

– В каком смысле? – не понял Сватков.

– Ты же не только Тихомирову отрабатываешь, ты и Загорцевым занимаешься. С людьми, наверное, напряженка. А жена Загорцева у нас под боком живет… Или она вычеркнута из списка подозреваемых?

– Ну нет, конечно. Сама она убить, само собой, не могла. Но заказать мужа – вполне вероятно. Тем более что повод был. Если Загорцев кобелировал, значит, в семье не все шло гладко. Это как бывает, сначала случайные связи, затем постоянные, ну а там и развод…

– Вот и я о том же… Мы бы могли с Загорцевой поработать. Отработать связи, установить наблюдение… Если санкцию организуешь.

– Санкция будет. Но для тех, кто должен этим заниматься. А ты бы не вмешивался в это дело…

Степан лишь пожал плечами. Глупо доказывать, что ты не верблюд, после плевка в сторону Загорцева. Хоть грудь себе кулаком разбей, но не вычеркнет тебя Сватков из списка подозреваемых. И не уполномочит вести расследование по делу о двойном убийстве, потому как знает, что не так уж это и сложно подвести под статью невиновного. Боится он, что Степан очернит жену погибшего Загорцева…

* * *

Небо хмурилось весь день, обещая ливень. Темные тучи, темные мысли. Мужа нет, дети сироты, как жить дальше… Но к вечеру ветер стих, показалось солнце. И дышать вдруг стало легче. Гены больше нет, но жизнь продолжается. И не станет больше измен и унижений. А жить есть на что. И фирма у мужа солидная, и накопления на личных банковских счетах вполне… И все же Наташа расплакалась, когда появился Паша. Никогда не питала к нему нежных чувств, но вдруг уронила голову ему на грудь, а он нежно провел рукой по ее волосам.

– Да ты поплачь, поплачь, легче станет…

– Не станет, – всхлипнула она, отстраняясь от него.

Видела бы Анжелика, как она омывала своими слезами грудь ее мужа… Наташе стало стыдно за свое поведение, но это никак не отразилось на ее лице. Скорбь по убитому мужу затеняла все чувства.

– Я тут заехал по пути… Ты же знаешь, я теперь здесь рядом живу. – Паша не удержался от бахвальных ноток, но Наташа пропустила их мимо ушей. – Спросить хотел, может, помощь какая нужна?

– Да, нужна, – кивнула она.

– Какая? – едва заметно напрягся он. – Материальная?

– Такую Олег предлагал, Боря, Кирилл… Деньги давали, я отказалась. Мне моральная поддержка нужна… Как мне теперь без Гены жить?