Первым Степана встретил Комов. Не успел он выйти из машины, как появился его заместитель.

– Товарищ подполковник, за ночь происшествий не случилось, – в привычном ехидно-ироничном стиле начал Федот. – За исключением…

– Бобик сдох? – подозрительно и с насмешкой глянул на него Степан.

– Нет, муха пролетела. «Му-500», бомбардировщик такой. Есть «Ту», а у нас «Му».

– А почему «500»?

– Да потому что как минимум на полтонны навалила.

Комов вывел его за ворота внутреннего двора, подвел к дереву, под которым была вывалена куча свежего навоза.

– И что это такое? – нахмурился Степан.

– Вот я и говорю, «Му-500» пролетел. Центнеров на пять нагадил…

Круча строго посмотрел на обескураженного майора Сниткина, дежурившего в эту ночь.

– Да, так и было, – опустил голову тот. – Подъехал «МАЗ», вывалил и уехал.

– На голову тебе вывалил. И тебе, и нам всем. Ты хоть понимаешь, что все это значит?.. «МАЗ», говоришь?

– Да, машину задержали. Самосвал с боковым сбросом…

– А пакостники где?

– Сбежали. Машину бросили и сбежали…

– Почему не догнали? Спали крепко?

– Да нет.

– Что нет, не крепко?

– Совсем не спали. Видели все. С камеры, на мониторе. Видеть видели, – Сниткин кивнул на камеру наружного наблюдения, установленную на столбе железобетонного забора, – а ворота закрыты были. Пока добежали, пока открыли, пока машину нашли, их и след простыл…

– Добежали? А может, дотащились? Пока сообразили, пока дотащились… Плохо, Сниткин, очень плохо. С дежурства я тебя снимаю. Делай что хочешь, но вредителей мне найди…

– Как?

– А вот через этот как, – Степан показал на кучу, – и найди!

Он сомневался в том, что Сниткин сможет найти хулиганов – не было у него опыта сыскной работы. За плечами годы службы в ППС, потом дежурная часть. Но на дело все же его отправил. Пусть помучается немного.

– А ты чего улыбаешься? – косо глянул он на Комова. – Давай Кулика запрягай, Савельева, сам подключайся. Кровь из носу, а охальников найти надо.

– Кровь из носу, навоз из коровы.

– Ты мне еще поговори.

– Да нет, я серьезно. Коровий навоз.

– Это не просто навоз, это плевок в душу!

– Ну не совсем плевок, – скупо кашлянул Федот.

– Короче, умник, носом разрой эту кучу, а сволочей найди.

– Они, конечно, сволочи, с этим не поспоришь. Но я бы назвал их законопослушными сволочами.

– Смотри, дошутишься у меня.

– Да это не совсем шутка. Тут такое дело… В общем, Сниткин тебе не все сказал. Или забыл про табличку сказать, или слова вставить не смог. В общем, в эту кучу табличку воткнули…

– Какую табличку?

– Обычную, фанерную, на реечной палочке. Она сейчас в дежурной части, Сниткин ее забрал, от посторонних глаз спрятал. Куча одно, а когда это львиная часть клада…

– Какого клада? – Степан недоуменно посмотрел на Комова.

Вид у Федота вроде бы серьезный, да и лимит на шутки уже исчерпан. Тогда какой может быть клад?

– Кто-то наклал, вот и клад. А если серьезно, то это – семьдесят пять процентов от клада. Двадцать пять процентов полагается человеку, нашедшему клад. Остальное государству. Так на табличке и было написано…

Табличку искать не пришлось. Она лежала на полу в дежурной части. Заостренный колышек со следами навоза, прибитая к нему фанерка с наклеенным на ней листом бумаги. «Клад. 75 %. Все по-честному!». Шрифт компьютерный, надпись принтерная. Фактура идиотская, эмоции оскорбительные.

– Это твой флаг, Федя, – сказала Степан, обращаясь к своему заму. – Бери его в руки, и вперед!.. Сегодня к вечеру жду доклад.

Доклад последовал в назначенное время, но был он неутешительным. Злоумышленники не оставили после себя уличающих следов. «МАЗ» они угнали, но, видимо, действовали в перчатках, поскольку в машине не было пальчиков, кроме тех, которые оставил водитель. Опера поработали с водителем и его коллегами, но никто ни в чем не признался – скорее всего за отсутствием вины.

Расследование продолжалось еще несколько дней, но результата оно не достигло. Впрочем, Степан не унывал. Дерьмо имеет интересное свойство – рано или поздно она всплывет само.

Игорь Белявин владел солидным банком, ворочал миллионами, но в свободное время не гнушался надеть рабочий комбинезон и взяться за обустройство своего участка. Травку на газоне подстричь, кустарнику правильную форму придать – так, по мелочи, без грязи и напряжения, чисто и в свое удовольствие. И как сосед он был выше всяких похвал: и разговор всегда поддержит, и в гости с бутылочкой «Хеннесси» нет-нет да заглянет. Степан хорошо знал его и ничуть не удивился, когда увидел его в белой и, как обычно, чистой робе. Он стоял, опираясь на легкую алюминиевую лопату, и смотрел на своего садовника, который загонял во двор дома самосвал с дурнопахнущей кучей на борту. Выглядел он хорошо – бодрый, свежий, загорелый, что вовсе не удивительно: человек только что вернулся с модного нынче курорта на Сардинах.

И Степан чувствовал себя прекрасно. Отпуск он возьмет в августе, а сейчас у него просто выходной – с утра до самого вечера. Не каждую же субботу на службе пропадать. И работа спорилась в руках. Садовника у него не было, поэтому почву на клумбе пришлось рыхлить самостоятельно, да и не только это. Услышав шум грузовой машины, он вышел на улицу, там и застал Белявина.

– Привет трудовому народу!

– И тебе, Степан, почет навстречу! – улыбнулся сосед.

Они крепко пожали друг другу руки.

– Что там у тебя? – показав на заехавший во двор самосвал, ненавязчиво спросил Круча.

– Природное удобрение. Животный продукт.

– Я так и понял.

– Михалыч у меня чудит, – усмехнулся Игорь. – В магазинах столько всего – один литр как сто кило навоза, а ему все не то…

– Ну, ему видней.

– Так и возиться ему… В землю зароет. А потом кто-то клад найдет…

– Это ты о чем? – насторожился Степан.

– Клад, говорю. Двадцать пять процентов себе, остальное государству… – с хитрым прищуром посмотрел на него Белявин. – Слышал, как вам семьдесят пять процентов вернули.

В ответ Степан мрачно промолчал. В таком деле словами не поможешь. Если бы нашли пакостников, тогда еще можно было бы что-то сказать, а так оставалось только молчать.

– Да ты не обижайся, – миролюбиво сказал Игорь. – Я же не со зла… Что вы с этим придурком сделали?

– С каким придурком?