— Я не люблю бордовые розы. Я говорила тебе, — перебиваю, не выдержав. Почему-то такая мелочь, на которую я раньше никогда бы не обратила внимания, теперь раздражает.

— Что?

— Я говорю, не люблю розы. Мои любимые цветы — гортензии. Я говорила тебе об этом. Трижды.

Глеб раздраженно закатывает глаза и даже хлопает ладонью по столу.

— Прекрати этот цирк, Эмма! Ты придираешься к мелочам! Скажи, если бы я не вошел, как далеко бы ты зашла? Вы бы уже *** на столе?! Ему бы ты дала, а, Эмма?..

Я не даю договорить Глебу. Моя ладонь до того, как я успеваю обдумать свой дерзкий поступок, взмывает и со всей силы бьет Глеба по лицу. Мужчина не ожидает от меня подобного, и его голова резко дергается в сторону.

— Никогда не смей говорить со мной в подобном тоне, — мне страшно, меня всю трясет, но я изо всех сил стараюсь сохранить лицо и не показать своих истинных чувств.

Глеб потирает щеку и снова буравит меня взглядом, желая испепелить.

— Моя невеста… — мы синхронно смотрим на мою правую руку. На нем нет кольца. Просто после той мутной истории и глупых извинений, которые не тронули меня за душу, я не смогла его надеть. Украшение так и лежит на полке в ванной. Но даже если бы оно сейчас и было на моем безымянном пальце, я бы вернула его мужчине. Не уверена, что смогу выйти замуж за человека, который позволяет себе подобным образом общаться с девушкой, и к которому не лежит душа.

Глеб недобро прищуривает глаза, делая еще шаг навстречу. Не отступаю и стою, гордо расправив плечи.

— Даже кольцо успела снять… Так хочется этого мужика, Эмма? Только вот я тебя расстрою, дорогая: у Кадырова есть невеста.

— Я не собираюсь заводить каких бы то ни было отношений на рабочем месте. Тем более, не завершив предыдущие. А что касается кольца… — я все же запинаюсь, нервно сцепляя пальцы. Но я должна сказать Глебу это в лицо. Я должна быть честной с ним и, прежде всего, с самой собой. — Я забыла его дома. Но пока я его носить не буду. Наверно, правильным будет вернуть его тебе. Я поторопилась, приняв твое предложение. Мы не будем вместе.

Глеб замирает, даже рот приоткрывает от удивления. Он явно не ожидал такого исхода событий.

Я и сама не ожидала, что так резко у нас случится откат, но…все свалилось в одну кучу: странное поведение Глеба после моего отказа в интиме, новый год, проведенный непонятно, с какой девушкой, дерзкие выходки и оскорбления. Глеб неожиданно открывается для меня не с лучшей стороны, и я не хочу связывать свою жизнь с этим мужчиной.

Глеб мгновенно меняется в лице и выглядит растерянным.

— Детка, но… Я же извинился… Ты что, совсем разрываешь наши отношения?

Но я не успеваю и рта раскрыть и сказать еще раз, что да, нам лучше разойтись, как Глеб выпаливает:

— Я все понял. Я все исправлю, любимая.

Глеб отступает к выходу и уходит, резко захлопнув дверь, даже не выслушав меня. Я сразу обмякаю, прислоняясь бедром к столу. А в голове бьется лишь одна крамольная мысль.

Я не хочу, чтобы Глеб что-то исправлял.

Эмма

— И как у вас с Глебом? Я слышала, он сделал тебе предложение. Скоро свадьба? — подруга так и сыпет вопросами.

Тяжело вздыхаю. После той памятной встречи в моем кабинете прошла неделя. Глеб осаждает меня, закидывая романтичными сообщениями, приглашениями в рестораны и свидания, а из моего кабинета и вовсе устроил оранжерею.

И сегодня я сдалась. В конце концов, все мы имеем право на второй шанс. Не стоит гнаться за мифическим Тимуром, с которым я перекинулась не более десятка слов, и те по работе. Да, он очень видный и харизматичный мужчина. Я его придумала. Придумала его идеальность, эту страсть, что рождается при взгляде на него. И почему-то придумала, что такой мужчина, как Тимур, может обратить внимание на такую маленькую, глупую и неопытную дурочку, как я…

Да, у меня все еще есть Глеб, он настоящий. Вот он всегда рядом. Он влюблен, и не скрывает этого. Готов исполнить любой мой каприз, стоит мне едва лишь щелкнуть пальцами. И все у нас было хорошо, я была в него влюблена. До той памятной ночи. Его злые глаза с расширенными зрачками я не могу забыть до сих пор. И те слова, что кнутами бьют по моей самооценке, тоже.

Пора поставить точку в наших с Глебом пусть и недолгих, но отношениях. Я больше не верю в его слова. Хотя бы потому, что, когда любят, не делают так больно.

Поэтому вчера, когда Глеб пригласил меня на очередное свидание, я не стала отказываться и ограждать себя горой несуществующих дел, а согласилась. В трубке даже на несколько мгновений повисло молчание: настолько мой жених не ожидал, что я скажу «Да».

— Да, сделал, — смущенно и грустно улыбаюсь. Не хочу подруге рассказывать всю подноготную наших отношений. Но она сама хватает меня за правую руку, чтобы поближе рассмотреть кольцо. Да, я снова одела его, но только лишь для того, чтобы оно было поблизости и не забыть вернуть его владельцу.

Рада восторгается камнем и изумительным вкусом Глеба, а мне отчего-то вновь становится не по себе. Как будто это кольцо душит меня. Как будто…я совершаю большую ошибку, надев его снова.

— Эмма, ты такая счастливая, — тянет Рада, подпирая щеку рукой и глядя на меня грустными глазами. — Я тебе даже немного завидую. Это белое платье, фата, вся эта предсвадебная суета…Нет, ты не подумай, за тебя рада, но не от всего сердца.

Мы обе смеемся в голос, и напряжение, которое возникло после вчерашнего разговора с Глебом, стало меня потихоньку отпускать.

Мы еще болтаем с Радой о всякой девичьей чепухе, я хочу спросить ее о чем серьезном она хотела со мной поговорить, но подруга неожиданно подается вперед, и, понизив голос, заговорщицки шепчет:

— Там за столиком в углу такооооой мужчина просто не сводит с тебя глаз! Я за ним уже минут десять наблюдаю.

— Да ну, брось! Тебе показалось, — смущенно улыбаюсь и все же оборачиваюсь из любопытства.

Лучше бы я этого не делала.

Сердце пропускает удар, а во рту мигом пересыхает. Подрагивающими ладонями хватаю кружку с чаем и делаю большой глоток.

За дальним столиком сидит Тимур Кадыров. И он сидит не один.

Тимур сидит в окружении двух незнакомых мужчин, они о чем-то разговаривают. Кадыров, как и при первой встрече, неотразим. Я искренне считаю, что он самый красивый мужчина в этом зале, и самый невероятный среди всех, кого я встречала в своей жизни. На Тимуре черная водолазка под горло, что обтягивает его широкую грудь и сильные руки, темно — синие брюки, что идеально сидят на мужчине.

Но помимо мужчин за их столом присутствует единственная девушка.

При взгляде на нее внутри меня неожиданно для себя самой в геометрической прогрессии разрастается боль. Она заполняет всю меня, мешая ровно дышать, вызывая чувство необъяснимой тоски.