– Все, давай заканчивай и проваливай, – кивнул Эдик, завидев, как в зал входят старшики.

– Бро, я тоже хочу помочь, – подошел я к нему, вытирая лицо полотенцем.

– Ты очень поможешь, если свалишь сейчас отсюда, – спокойно отбрил меня Эдик.

– Я серьезно.

– Я тоже, – произнес он с нажимом.

– Что за терки? – опустил свою лапищу мне на плечо Паук.

На паука он походил лет так пять назад, когда его можно было спрятать за шваброй с его худыми ногами и руками, но погоняло осталось до сих пор, несмотря на то, что он раскачался и стал как три меня в ширь.

– Да малец возомнил себя важной шишкой, – усмехнулся Эдик. – Думает, что дорос до того, чтобы включиться в дело.

– А что? Давай испытаем пацаненка? – улыбнулся Питон так, что и не поймешь: серьезно он на моей стороне или прикалывается.

– А если он нам дело завалит? Нет, на такие риски я не пойду, – настаивал Эдуард.

– Бро, я не подведу, серьезно. Я ведь знаю, как это важно для клуба. Это и мой дом тоже.

Видел, что Эдик недоволен, но мы задавили его количеством. Он с сомнением поглядывал на меня, когда разъяснял план. Три точки продажи ювелирных украшений – три налета – три ограбления. Начинали с самой маленькой уже завтра, чтобы потренироваться и посмотреть, чего я стою. Планировали встретиться вечером и идти уже в ночь, чтобы не привлекать лишнее внимание. Я горел этой идеей, ощущал невиданный подъем сил, но волновался. Нельзя допустить ни единой ошибки.

– До завтра, – кивнул я братьям и, схватив куртку, покинул клуб.

Поглядывал на часы – старые, дедовские, но такие дорогие сердцу. Уже опаздывал, а потому шел спешно, почти бежал. Пульс стучал в ушах дробным ритмом, когда я вышел на площадь перед ее универом. Смотрел издалека, как спускается по лестнице – сразу заприметил ее в толпе. Яркое рыжее пятно, что выделялось среди красок осени особым теплом.

Кивнув какому-то мудаку у серебряной тачки, она отошла от машины. Смотрела на меня, ждала, пока подойду. С ней все вокруг всегда замедлялось. Она стала центром моей жизни, но иногда я ловил себя на мысли, что ненавижу ее. Ненавижу именно потому, что люблю.

Люблю и не получаю взаимности, хоть и знаю, что любить ее нельзя. Нельзя открывать ей чувства, иначе потеряет интерес. Нет, она была со мной, проводила часы, которых всегда было мало. Клубы, тусовки, такие редкие ночевки в последнее время. Она давала мне возможность наслаждаться ее телом, ловить ее губы, но не подпускала ближе. Не допускала в самую суть. Определенно что-то скрывала.

Все кардинально изменилось две недели назад, когда мы впервые поругались.

Вернувшись домой, я нашел ее сидящей на кухне. У подъезда стояла ее машина, стол был сервирован ресторанной едой, а на полу лежал щенок стаффордширского бультерьера. Сразу понял, что отец вернул ей все блага цивилизации, но меня волновала цена.

Черт, ведь мы бы прорвались. Да, я не мог содержать ее в роскоши, но и голодать или выглядеть хуже, чем другие, я бы ей не позволил. Знал, как много значат для нее финансы. Именно поэтому сегодня фактически ввязался в криминал. Понимал, если будут деньги, она вернется ко мне. Продажная сука, которую я так сильно люблю.

– Привет, лисенок? – улыбнулся я, касаясь пальцами ее щеки.

Вывернувшись, она настойчиво взяла меня за руку и отошла еще на несколько шагов в сторону.

– Что ты здесь делаешь? Я же сказала, сама позвоню, – строго глянула она на меня.

– Не смог удержаться. Я соскучился, родная. – Приобнимал ее за талию, но Оля отстранялась, искоса поглядывая на водителя.

– Отец убьет тебя, если еще раз увидит рядом со мной. Пожалуйста, не нарывайся, – взмолилась она шепотом, показывая свое истинное лицо. Надменность растворилась, уступая место слабости.

– Я не боюсь. И ты не бойся за меня, ладно? Мы прорвемся.

Не сдержавшись, я прижал ее еще крепче. Ощущал ее губы в вырезе футболки. Шумно вдыхала, а я зарывался носом в ее волосы, целуя макушку. Ее объятия – самое желанное, что может быть.

Достав из кармана киндер, я протянул ей его на ладони, вызывая такую милую искреннюю улыбку. Сердце болезненно сжалось. Ее отец был против нас, как только выяснил, что у меня за душой нет ни гроша. Я пытался с ним встретиться, чтобы поговорить, но его охранники настоятельно не рекомендовали мне этого делать – ударом в челюсть.

Собирался исправить мнение о себе, показав, что со мной Ольга не будет ни в чем нуждаться. Ради нее готов был на все и даже больше. Деньги будут. Лишь бы она оставалась рядом.

– Мне пора. Мы встретимся завтра вечером? – спросила она, заглядывая мне в глаза.

– Нет, лисенок. Завтра я буду занят, – ответил ей честно.

– Снова бой? – такая милая в своей наивности.

– Можно и так сказать. Я тебе напишу.

Так и стоял посреди площади. Провожал машину взглядом, а Ольга смотрела на меня до тех пор, пока авто не скрылось за поворотом. Пульс учащался, страх накатывал волнами. За нее. Понимал, что сделаю все, чтобы мы всегда были вместе.

До последнего вздоха.

Три года назад

– Да, несомненно. Цены в наших магазинах на порядок ниже, чем у наших конкурентов, но качество… Даже в столице вы не найдете золото такого качества. Кроме того, наша ювелирная мастерская давно славится на весь город. Было бы желание…

– И деньги… – перебила отца молоденькая журналистка.

– Конечно, – важно кивнул он.

Я стояла с бокалом шампанского в руках и натянуто улыбалась на камеру. В нашем городке открытие нового ювелирного магазина – что-то сродни невероятному по важности мероприятию.

Но ладно люди – они пришли, убежденные в том, что их сегодня ждут огромные скидки и акции. И это понятно – реклама гремела по всем телеканалам всю предыдущую неделю. Правда, чтобы сделать все эти скидки и акции, отец предварительно поднял цены почти в два раза. Обманщик сотого уровня.

Знала, журналистов из столицы он пригласил специально. Очень много заплатил, чтобы получить такую обширную рекламу. Как же, под статью отдадут целую страницу.

Красная ленточка была разрезана. Покупатели изучали витрины, что-то примеряли. Мне бы и сбежать бы уже отсюда, но отец команды не давал. Молилась об одном: лишь бы наши с Анатолием фотографии не попали в этот журнал. Нет, конечно, Кирилл навряд ли читает подобную макулатуру, но так открыто подставляться не желала. Лучше сама расскажу щадящую версию, а там…

Вдруг удастся что-нибудь придумать.

– Ходят слухи, что вы собираетесь расширять бизнес за пределами города. Это правда? – никак не отставала журналистка, а я пыталась незаметно избавиться от навязчивых объятий Анатолия.