исканиям», как на Украине, так и в России, однако в результате этот культурно — цивилизационный конфликт не исчез, а наоборот лишь только обострился. Его наглядное географическое представление дают результаты Киевского института социологии 2003 г. (Кр. 2)

«Для каждого народа его культура — то же самое, что для каждого человека его «я», его душа»[156], — писал Кучма, и тут же добавлял: «Идея самоотождествления исключает раздвоение этнического сознания», и своей целью второй президент Украины поставил «создание украинца»[157], ведь «украинство есть дар Божий»[158]. Логика Кучмы приводила к тому, что в украинском «этнически однородном» государстве[159], душа украинского народа может восторжествовать только тогда, когда исчезнут души других народов, для чего необходима их принудительная украинизация.

Кр. 2. Распределение регионов Украины по используемому языку, 2003 г.[160]

Современная самостийная Украина по своей сути напоминает одну из тех миниимперий, которые образовались на обломках прежних империй по итогам Первой мировой войны. Эта «освободительная» война, по выражению видного правоведа и философа Н. Устрялова, наводнила Европу «карликовыми империализмами»[161]. «Антанта, — подтверждал в 1922 г. премьер-министр Италии Ф. Нитти, — построила Европу на зыбком песчаном фундаменте, полную маленьких государств, отравленных империализмом и находящихся в разрушительных экономических и финансовых условиях»[162]. «Верьте мне, — восклицал премьер-министр Англии Д. Ллойд Джордж, — эти малые народы большие империалисты, чем Англия или Франция»[163]. Эти миниимперий отличались тем, что, прежде всего, изо всех сил стремились превратиться в мононациональные государства, для чего в Польше, принудительно ассимилировали украинцев и белорусов, Чехословакии — словаков и т. д.

В современной Украине одним из основных инструментов принудительной украинизации стало вытеснение русского языка, за счет повсеместного введения украинского. Именно по инициативе Кучмы были приняты «Рекомендации» о необходимости «утверждения полноценного функционирования государственного языка и целенаправленного уничтожения «негосударственного», ибо он «своими негативными последствиями представляет не меньшую угрозу национальной безопасности Украины, чем пропаганда насилия, проституции, а так же различные формы антиукраинской пропаганды»[164].

Язык, пояснял Кучма, играет первостепенную роль, и здесь наибольший вклад в создание украинской нации, по его словам, внесли все те же русские большевики: «надо признать, если бы не проведенная в то время (1920-е гг.), украинизация школы, нашей сегодняшней независимости, возможно, не было бы. Массовая украинская школа, пропустившая через себя десятки миллионов человек, оказалась, как выявило время самым важным и самым неразрушимым элементом украинского начала в Украине»[165].

Россия не сразу среагировала на начавшийся процесс украинизации, в 1990-е годы она сама была на грани выживания, и ей было не до Украины. Кучма в этой связи расстраивался из-за того, что в России если и обращают внимание на его страну, то только, как на ««набор «информационных поводов», признаваемых достаточными для стран едва знающих о нашем существовании», такое отношении «России, — писал Кучма, — выше моего понимания. Из российских газет постоянно и много пишет об Украине, пожалуй, одна «Независимая»…»[166].

На принудительную украинизацию МИД России стал реагировать только с 2000-го г. предупредив, что некоторые силы на Украине «намерены создать невиданный доселе в Европе феномен — сделать родной, для подавляющего числа населения язык, по сути, изгоем довести его до маргинального уровня, а возможно вообще выдавить». «Подобные действия в такой чувствительной области как язык обычно имеют тяжелые последствия»[167].

Необходимость соблюдения политеса перед «демократическим» Западом вынудило Верховную Раду 24 декабря 1999 г. ратифицировать Европейскую Хартию региональных языков (языков меньшинств). Однако Закон о ратификации Хартии вступил в силу только с 1 января 2006 г. За это время он дважды переписывался, каждый раз сокращая, утвержденный Конституцией, объем языковых прав и свобод. В результате, принятый Закон противоречил даже некоторым статьям самой Хартии, поскольку не содержал никакой дифференциации языков по степени их распространенности, в результате чего русский язык на Украине был приравнен к другим языкам и степень его поддержки государством была такая же, как и гагаузского (0,1 % населения страны), немецкого (0,1 %), румынского (0,29 %), венгерского (0,31 %) и т. д.[168]

Однако Запад, столь чувствительный к правам разных меньшинств, в данном случае, когда прямо попирались права почти трети населения Украины, оставался не только безмолвным, но и фактически поощрял официальный Киев.

В то же время, Европа дает разнообразные и наглядные примеры того, как решаются цивилизованным, демократическом путем языковые проблемы: от Финляндии, где во всех школах преподают шведский язык, являющийся государственным, хотя доля его носителей составляет всего 5,4 % населения страны; Швейцарии, где все четыре основных, исторически сложившихся языка имеют статус государственного; до Чехословакии, которая добровольно разделилась на две страны Чехию и Словакию.

На протесты Луганской, Донецкой, Харьковской, Запорожской и Херсонской областей официальный Киев, в лице представителя секретариата президента Украины заявил, что решения местных советов по русскому языку «угрожают национальной безопасности Украины», а президент Ющенко, комментируя ситуацию, заметил, что «статуса регионального языка не существует»[169].

Кр. 3. Карта результатов президентских выборов 2006 г.: количество голосов отданных за В. Януковича и В. Ющенко, %[170]

В конце сентября 2006 г. МИД РФ предупредил, что Москва не намерена более игнорировать случаи дискриминации русского языка на Украине, «как малозначащее общественное явление. Гонителям русского языка на Украине необходимо, наконец, осознать, что двуязычие на Украине — это исторически сложившееся явление, и поэтому заниматься искоренением русского языка подобными методами просто контрпродуктивно»[171].

На следующий день МИД Украины публиковал ответное заявление, в котором обвинил российскую сторону в искусственном заострении языкового вопроса на Украине. Среди прочего МИД Украины «в очередной раз обращает внимание на то, что объектом Хартии является защита языков, которые находятся под угрозой исчезновения, а не языковых прав национальных меньшинств (в том числе русского)»[172]. МИД Украины потребовал от российского руководства «прекратить разыгрывать языковую карту» как метод влияния на внутриполитическую ситуацию на Украине и «с уважением относиться к законам Украины, как это предусмотрено международной практикой»[173].

Смягчить остроту языкового противостояния попытался Янукович, подписав в августе 2012 г. закон об основах государственной языковой политики, предоставлявший региональный статус русскому языку. Этот шаг вызвал яростную реакцию со стороны националистической оппозиции: «В случае если Янукович подпишет этот акт, он станет соучастником конституционного преступления, — заявлял Яценюк, — и должен будет нести уголовную ответственность вместе с теми народными депутатами, которые поддержали этот документ»[174].

Евромайдан 2014 г., в национальном отношении, стал следствием непосредственного столкновения этих двух прямо противоположных тенденций:

Настроения одной из сторон в феврале 2014 г. передавал академик НАН Украины, директор Института археологии П. Толочко: «Нынешний майдан (и, возможно, именно в этом будет его историческая заслуга) доказал, что федерализация