— Зачем спрашиваешь? Я ведь сказала тебе, что между нами все кончено. Какого черта ты приперся на квартиру в первом часу ночи и устроил жуткий дебош? Мало про меня бабы гарнизона судачат?

— Так вышло. Я не хотел, честное слово. Сам не знаю, что на меня накатило.

— Знаешь, Рома, ты нормальный парень. С тобой было хорошо, но мне уже двадцать шесть лет. Я хочу иметь не любовника, а мужа.

— Но у тебя уже был муж. По-моему, семейная жизнь не особо пришлась тебе по вкусу. Не просто же так ты развелась.

— На то были свои причины. Мой бывший муж оказался еще тем подонком. Я была нужна ему лишь как прислуга. Он же мог позволить себе все. И гулянки в ночных клубах с проститутками, и секретаршу, которая каждый день раздвигала ноги на его рабочем столе, и отдых на престижных курортах в обществе своих сотрудниц. А мне остались дом, кухня и телевизор. Ты смог бы так жить?

— Нет.

— Вот и я не смогла. Подала на развод, и муженек буквально выставил меня на улицу без копейки денег. Да еще сделал так, что я не могла устроиться на более-менее приличную работу. Вот только здесь приткнулась, да и то лишь благодаря подруге, у которой муж служит в штабе дивизии. Теперь я по крайней мере свободна. У меня нет гнетущего чувства, ощущения, что я птица, запертая в золотой клетке. Но дальше так, как у нас было, я тоже не хочу.

Рябинин выслушал ее и озадаченно проговорил:

— А мне казалось, что тебя все устраивает.

— Устраивало, Рома. Знаешь, вчера я подумала, не вернуться ли мне домой, в родное село. Там мама, брат с семьей, у него ферма. Дом большой.

— Ты что это, Галя? Зачем тебе в деревню?

— В село. Деревня и село — не одно и то же.

— Знаю, в селе есть церковь. Так это что же такое получается? Ты мне ультиматум ставишь? Мол, женись или я уеду! Так, да?

Женщина вздохнула и ответила:

— Нет. Я просто сказала, что не хочу больше быть любовницей. Мне рожать пора. А от кого? От тебя? Я бы с удовольствием, но одной поднимать ребенка как-то нет желания. Так что давай разойдемся по-хорошему. Ты молодой, перспективный, у тебя будет семья, любящая жена. В общем, все, что тебе надо.

— Значит, вот так, да?

— Я что-то неправильное сказала?

— Нет, все совершенно правильно. Только вот это решение ты приняла слишком уж быстро. Мы позавчера еще договаривались о встрече в квартире старшины моей роты, который уехал в отпуск и оставил мне ключи. Все было нормально, как обычно. Вчера ты меня вдруг отшила, а сегодня говоришь, дескать, не желаю больше быть любовницей.

— Как решила, так и будет. Пойду я. Ты не приходи больше к нам и не встречай меня.

— Что за полоса в моей жизни пошла? Кругом одна чернуха.

— Это тебе кажется. Для тебя ведь ничего особо не изменилось. В поселке много молодых девушек, женщин. Ты без труда найдешь если не жену, то хотя бы развлечение. Давай прекратим этот разговор. Мне действительно пора на работу.

— Ты, конечно, можешь делать все что хочешь, но прошу, не торопись уезжать в свое село, — проговорил старший лейтенант.

— Почему?

— Не торопись, подожди, пока я не вернусь из командировки.

— Из командировки?..

— Да. В Сирию.

У Галины широко открылись глаза.

— Куда? В Сирию?

— Да. Не справляются сирийцы без нас с головорезами из ИГИЛ. Мы им поможем, немножечко повоюем.

— Ты это серьезно?

— Куда уж серьезней. Завтра в полдень меня уже не будет не только в части, но и в стране. Ты бы не уезжала, пока не вернусь. Подумай об этом, пожалуйста.

— Значит, завтра?

— Да.

— Тогда забудь о том, что я тебе говорила. После ужина приду на квартиру старшины, — сказала Галина, взяла у Романа букет и пошла в столовую.

Рябинин смотрел ей вслед и думал:

«Да уж, женской логики нам, мужчинам, не понять хотя бы потому, что ее просто нет. То у них одно, то другое. То белое, то черное. И вообще, что это было? Попробуй разберись. Не хочу быть любовницей, желаю замуж. Давай закончим, разойдемся. Я уеду. Потом она узнает о командировке и тут же меняет тон. Мол, забудь обо всем, приду в квартиру.

Вообще-то, конечно, понять ее можно. Да и мне придется принять решение насчет того, как жить дальше. Хорошо хоть, что не сейчас. В Сирии у меня будет время на то, чтобы все эти проблемы хорошо обдумать».

Старший лейтенант закурил и двинулся к себе в общежитие. Он решил, что на обед не пойдет, нет аппетита. На ужин тоже. Если что, есть тушенка из сухого пайка. Хлеб найдется у соседей.

А в восемь часов ему надо будет идти в квартиру старшины роты. Там сегодня наверняка произойдет что-то такое, чего раньше между ними не было. А там черт его знает. В голове у старшего лейтенанта бурлила какая-то каша.

Иволгин проснулся, когда за окном было уже светло. Жены в квартире не было. Она до сих пор на пикнике, в гостях у горячо любимого шефа?

Он прошел на кухню, достал сотовый телефон, нашел номер Надежды, нажал кнопку вызова. Ответ на это оказался, в принципе, вполне предсказуемым: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

Вот так. Кушайте на здоровье.

Капитан перекусил, выпил кофе. Он ждал, что вот-вот раздастся звонок в дверь. Ладно, пусть, как и в прошлый раз, его побеспокоит дежурный по КПП. Станислав ходил из комнаты на кухню, беспрерывно курил, добил пачку сигарет. Жены не было. Он собрал тревожную сумку, поставил ее в коридоре, лег на диван, хотел еще немного подремать, но не смог.

Звонок в прихожей раздался около шести часов утра, когда на улице уже светило солнце.

Он открыл дверь.

Надежда, растрепанная, в шортах и мятой майке, под которой колыхались крупные груди, босиком ввалилась в квартиру и обдала любимого мужа дивным набором винных ароматов.

Она пошатнулась, бросила сумку, посмотрела на Станислава, поднесла палец к губам и прошептала:

— Только давай без скандала и глупых вопросов. Я иду спать.

— Ты не забыла, что я в полдень уезжаю?

Надежда сморщила лоб.

— Уезжаешь? А, ну да, конечно, помню, но все потом, не сейчас.

Она, держась за стены, с трудом добралась до своей комнаты и, не раздеваясь, упала на диван.

Вот, значит, и весь пикник.

Иволгина обуздала ярость. Он поднял руку, но вовремя опомнился. Нельзя бить женщину, даже такую дрянь!

Станислав прошел на кухню, достал новую пачку сигарет, открыл ее, опять закурил. Так он промучился еще три часа.

Потом Иволгин принял душ, оделся, забрал сумку. В девять утра он вышел из квартиры и направился в часть.