— А что? Здесь очень даже неплохо. Чистенько, аккуратно, кондиционеры работают. Спутниковое телевидение наверняка показывает западные каналы. Да и температура терпимая, всего-то градусов двадцать, — проговорил Рябинин.

— Восемнадцать, — уточнил Ивасюк. — У входа термометр висит. Я посмотрел.

— У нас под Москвой жарче. А говорили, что тут настоящее пекло.

Иволгин бросил окурок в центр курилки, в бочку, закопанную в землю.

— Это здесь. Южнее теплее. И чем дальше, тем круче, — произнес он.

— Интересно, куда отправят нас? Я бы не прочь и тут перекантоваться, — заявил Ивасюк.

— Завтра узнаем, — сказал Иволгин, встал и распорядился: — Все, парни! По отсекам. Душ, телевизор, отдых, отбой в двадцать два часа. Никакого брожения по базе. Мы на боевом выходе. Об этом надо помнить всегда.

Двадцать восьмого июля танкисты встали в семь утра. Иволгин побрился, принял душ и вышел на улицу, в курилку. Через сорок минут танкисты отправились в столовую.

По пути Иволгин спросил Быкова:

— Дозвонился вчера?

— Да. Скажу тебе, что связь была очень даже неплохой. У нас в Подмосковье она иной раз гораздо хуже.

— Как там Света, Егор?

— Еще не осознает, что я так далеко от нее.

— Ничего, привыкнет. Про… мою не говорили?

— Нет, — ответил Быков.

Он не хотел огорчать Станислава. На самом-то деле Света сказала ему, что за Надеждой вновь приезжал мужчина на внедорожнике. В это время жена Быкова находилась рядом с КПП и увидела все это.

— Сам понимаешь, Стас, не до того.

Иволгин кивнул.

— Понимаю, конечно.

— А почему ты не позвонил?

— Не хочу.

Группа подошла к столовой, у которой прогуливался полковник Веденко.

Он поприветствовал танкистов и сказал:

— Так складывается, что я не могу ждать вас. Посему после завтрака следуйте в штаб. Дежурному скажете, что ко мне, дневальный проводит до кабинета. Я должен кое-кого встретить.

— Понял вас, товарищ полковник, — ответил Иволгин.

После завтрака группа прошла в штаб. Дежурного не было. Его помощник вызвал дневального, который провел офицеров и сержантов на второй этаж, где находился кабинет заместителя главного военного советника. Иволгин постучал, приоткрыл дверь и спросил:

— Разрешите, товарищ полковник?

Веденко сидел за столом совещаний в компании еще троих офицеров. Один из них был в сирийской форме.

— Да, проходите, — ответил полковник.

Офицеры, находившиеся в кабинете, встали. Веденко представил их танкистам. Это были военный советник майор Петренский Андрей Васильевич, командир экипажа вертолета «Ми-8» капитан Егоров Павел Сергеевич и начальник штаба сирийского танкового батальона капитан Хамид Кальма.

После взаимного приветствия все кое-как разместились за небольшим столом.

Полковник Веденко взглянул на Иволгина и спросил:

— У вас в группе, капитан, все здоровы?

— Так точно!

— Готовы к решению поставленных задач?

— Странный вопрос, товарищ полковник. Конечно готовы.

— Хорошо, тогда слушай приказ. — Веденко разрешил участникам совещания сидеть.

Они просто не смогли бы встать, не опрокинув стулья.

Сам полковник поднялся и проговорил:

— Танковой группе в составе двух экипажей на вертолете капитана Егорова убыть в расположение отдельного сирийского танкового батальона, который дислоцируется у поселка Мустан. Это в двадцати километрах западнее города Хомс. Расстояние от базы до места дислокации батальона составляет сто сорок километров. «Ми-8» за час доставит туда вас, капитана Хамида Кальма и майора Петренского. Далее выполнение задач, которые будут определены командиром батальона майором Ахмадом Маси совместно с советником майором Петренским. Скажу сразу, легкой прогулкой данная командировка не будет. Придется вам, товарищи танкисты, повоевать, поддержать наших сирийских друзей. — Полковник взглянул на начальника штаба танкового батальона и спросил: — У вас, капитан, есть что сказать экипажам?

— Так точно, товарищ полковник! — Сирийский капитан попытался встать, но был остановлен жестом Веденко. — Однако считаю, что это целесообразней сделать в батальоне.

— Хорошо. Прикрытие вам обеспечит «Ми-24». Вылет в десять ноль-ноль. Прошу не забывать, что вы здесь представляете не только российские танковые войска, но и все наше государство. Надеюсь, вы успешно решите все поставленные задачи. Вопросы ко мне есть?

Иволгин поднял руку.

— Да, капитан?

— Экипировка, оружие?.. — осведомился Станислав.

— Все на месте, в батальоне.

Майор Петренский добавил:

— Это на мне, капитан.

— Вопросов больше нет.

— Майору Петренскому остаться, остальных не смею задерживать. Удачи!

Выйдя из здания, Иволгин обратился к начальнику штаба сирийского танкового батальона, который неплохо говорил по-русски:

— Капитан, у меня вопрос.

— Да, конечно. Можете обращаться ко мне по имени, Хамид. Не имею ничего против и общения на «ты».

— Хорошо. Давай так, Хамид. Вы получили четыре «Т-90»?

— Да.

— Экипажи?..

— Два наших, которые готовились в подмосковном учебном центре.

— Где конкретно?

— Насколько помню, у поселка то ли Гуново, то ли Гупово.

Иволгин кивнул и уточнил:

— Груново. Полигон Груны. Мы его так называли. Как оцениваешь уровень подготовки своих экипажей?

Сирийский капитан улыбнулся и ответил:

— Конечно, они далеко не такие профессионалы, как вы, но подготовлены неплохо. Насколько я могу судить, лучше других экипажей. У нас ведь, как у вас говорят, с техникой сборная солянка. Есть «Т-72» и «Т-62». Вот сейчас получили взвод «Т-90». На него у нас особые надежды и планы.

— Ваш батальон уже решал сложные боевые задачи?

— В основном мы поддерживаем пехоту, выделяем на это от одного танка до роты. Сейчас наша дивизия ведет наступление на Байар. Когда-то это был цветущий город. Теперь боевики превратили его в самую настоящую крепость. Вторую неделю не можем не только взять, но и даже вплотную подойти к реке, на берегу которой он стоит. Поэтому крупное бандформирование полевого командира Ибрагима аль-Зара и сегодня имеет возможность получать боеприпасы, продукты.

— А что, так сложно ликвидировать переправу? — спросил Иволгин.