Бьянка смотрела, как он разливает вино по бокалам, и отчаянно рылась в памяти в поисках подходящей кандидатуры. Она не желает участвовать в этом фарсе, но если хочет получить браслет, ей придется подчиниться Драгунову.

— И кого же вы предлагаете?

Он откинулся на спинку стула, вертя в пальцах нетронутый бокал с вином. Бьянка поежилась. Ей вдруг представилось, что она — добыча, угодившая в цепкие когти орла.

— Я найду кого‑нибудь. — В ее голосе прозвучало отчаяние. Услышал ли он это? — Есть специальные агентства, правда, я не знаю, как они отнесутся к просьбе подыскать фальшивую невесту.

Бьянка перебирала в памяти имена знакомых ей одиноких дам, способных дать Драгунову то, что он хочет, но на ум никто не приходил. Бьянке не нужен был мужчина рядом, поэтому, наверное, она действительно лучше всего подходит для этой работы.

— В этом нет необходимости, — сказал он наконец после долгого молчания. — Я уверен, мы придем к соглашению, которое устроит нас обоих. У меня есть то, что нужно вам, а вы можете дать мне то, что хочу я.

— Вы давно в Нью‑Йорке, мистер Драгунов?

Бьянка сознательно назвала его по фамилии и с трудом сдержала улыбку, глядя, как недовольно искривились его губы. В его глазах сверкнули ледяные искры.

— Я веду здесь дела уже несколько лет, но ничего существенного. Теперь же наша помолвка обеспечит успех моему самому крупному предприятию. Моя компания приобретет международный масштаб. Однако главный офис и дом останутся в Санкт‑Петербурге, где я вырос.

Бьянке показалось, что в его последних словах проскользнула нотка горечи.

— А ваша семья? Где она живет?

— У меня нет семьи.

— Значит, вы не боитесь, что ваша семья узнает об этой помолвке? — язвительно поинтересовалась Бьянка, думая о том, как ее родные воспримут новость.

Драгунова, кажется, вовсе не смущало, что задуманное им — не что иное, как обман.

— Не боюсь. Мои родители умерли, когда я был маленьким.

Он стиснул зубы, и Бьянка увидела в его глазах боль. Эта боль была хорошо ей знакома. У нее сжалось сердце. Он тоже потерял родителей. Она понимала его, как никто другой, потому что выросла, сожалея, что почти не знала мать и отца. Все, что у нее осталось, — лишь обрывки воспоминаний.

— Мне жаль, — мягко сказала она, не желая открывать ему свою душу.

Бьянка никому никогда не говорила, что едва помнит свою мать, а отца не помнит совсем. Сейчас боль утраты, которую она запрятала глубоко в себя, снова проснулась. Бьянка с трудом удержалась от того, чтобы не рассказать обо всем мужчине, сидящему напротив. Пришлось напомнить себе, что их связывают не настоящие отношения и что этому человеку нельзя доверять. Ни при каких обстоятельствах.

Да, они оба пережили в прошлом страшную потерю, но это ничего не меняло. Братья и сестры узнают об их помолвке, и Бьянке придется заставить их поверить в ее реальность. Ей придется солгать, но разве у нее есть выбор? Если хотя бы на миг у братьев возникнут сомнения, если они решат, что Бьянка стала жертвой шантажа или — как она предпочитала думать — обмана, двери в общество для Льва Драгунова закроются навсегда. Это, в свою очередь, означало, что Бьянка не получит браслет и не выполнит последнее желание деда.

Она сделала глоток вина, стараясь не замечать пристального взгляда Льва. Как ей хотелось поговорить с Аллегрой. Всю свою жизнь Бьянка видела в ней скорее мать, чем сестру, но в делах сердечных Аллегра всегда была ее лучшим другом, старшей сестрой, которой Бьянка могла доверить самые сокровенные мысли. Сейчас впервые в жизни Бьянка не могла поделиться своими печалями с сестрой: Аллегра была далеко отсюда, в Дар‑Амане, куда отправилась с мужчиной, которого считала любовью всей своей жизни.

— Я не хочу обсуждать потерю родителей, — резко сказал Лев, и акцент в его голосе стал заметнее. Эти слова оторвали Бьянку от ее меланхолических размышлений.

— Вам, может быть, и не нужно думать о семье, но я в другой ситуации. Какие бы планы вы ни строили насчет помолвки, надеюсь, вы хорошо все продумали, потому что мне придется убеждать братьев и сестер в моей большой любви к вам.

В глубине души Бьянка сомневалась, что ей это удастся. Родные усомнились бы даже в том, что она с кем‑то встречается, что уж говорить о помолвке…

— Не беспокойтесь, все будет более чем убедительно.

Его заносчивость и самодовольство уже начали раздражать Бьянку. Похоже, он даже не допускал сомнений в том, что она подчинится его нелепым требованиям.

— Я говорю серьезно, мистер Драгунов. Если вы хотите, чтобы вас приняли в обществе, сначала вы должны пройти экзамен у семьи Ди Сионе. Вы должны убедить моих родных в том, что мы любим друг друга, потому что моя внезапная помолвка, несомненно, вызовет у них вопросы. Особенно если учесть, что я много лет ни с кем не встречалась.

— Много лет? Вы говорите так, будто никогда не были влюблены и не заводили романов.

В его глазах явственно читалось недоверие, что лишь усилило раздражение Бьянки.

— Да, это так. Но моя личная жизнь вас не касается, мистер Драгунов.

— Если вы не начнете называть меня по имени, все пропало. Меня не примут в обществе, а вы не увидите браслет. Я вернусь в Санкт‑Петербург вместе с браслетом, и он никогда больше не покинет Россию.

Увезти браслет в Россию! О таком повороте событий Бьянка даже не думала, она не допускала мысли о таком исходе, браслет должен остаться в семье Ди Сионе.

Лев уловил тот миг, когда Бьянка наконец осознала серьезность его намерений. Он видел, как на ее лице появилась печать обреченности, а соблазнительные губы крепко сжались. Теперь он должен думать только о том, как реализовать свой план, не поддаваясь парализующему разум физическому влечению. Неужели Бьянка в самом деле полагает, что он поверит, будто она ни с кем не встречалась? Такая женщина просто не могла не воспользоваться своей красотой, к которой прилагались богатство и хорошая родословная.

— Я не знаю, почему эта безделушка представляет для вас такую ценность, но я говорю совершенно серьезно. Вы получите браслет, только когда выполните свою часть сделки.

Он с удовлетворением заключил, что теперь уже ничто не расстроит его планы. Он слишком долго ждал этого момента, и, когда с его губ сорвались слова о родителях, ему пришлось сжать кулаки — слишком велико было искушение открыть Бьянке правду, рассказать, что она и ее брат помогут ему отомстить за безвременную кончину отца и матери.

— Вы невыносимы, — прошипела Бьянка, задыхаясь от гнева.

Что ж, если она ненавидит его, это к лучшему. Ненависть сильнее всех прочих эмоций.

— Значит, мы питаем друг к другу схожие чувства, Бьянка.

— И как же вы собираетесь убедить всех в том, что наша помолвка не фальшивка? Если мы терпеть друг друга не можем?