– В этом и суть. Все люди от природы поэты, но забывают об этом. Наш стол пробуждает умение видеть прекрасное, и оно становится базовым, как способность человека есть, пить или спать.

– Или целовать.

В тот же миг Ирис пожалела о сказанном. Ее язык выдал желание до того, как мозг успел наложить цензуру на прозвучавшие слова. Однако, казалось, это нисколько не шокировало ее собеседника.

– На самом деле поэзия – это как целовать саму жизнь. Мы можем жить в окружении красоты, но если мы с ней не взаимодействуем, то в отношениях не будет интенсивности. Как любовники возбуждают друг друга и увеличивают желание, так и красота требует признания, чтобы показать все свои прелести.

– Не понимаю, к чему ты ведешь. Какое это имеет отношение к столику?

Он отбил быструю дробь по столешнице средним и указательными пальцами, как будто оповещая, что собирается сделать объявление:

– К этому мы и идем. Этот стол станет твоей школой искусства хайку. Ты знаешь, что это?

До того как Ирис успела ответить, Люка достал из кармана пиджака малюсенький листок бумаги и карандаш и положил перед ней. Затем снова поднял чайник, чтобы наполнить чашки чаем.

– Хайку – это японские стихи или что-то такое, – ответила она. – Но не маловат ли листочек? Сюда почти ничего не влезет.

– Хмм… Он размером с визитку.

– Именно. Что, ты думаешь, я могу написать на таком клочке?

Казалось, Люка ожидал такого вопроса.

– Знаешь, что ответил один известный американский инвестор, когда его спросили, как он решает, стоит ли вкладывать деньги в проект? Он сказал: «Я не верю в идеи, которые нельзя записать на обратной стороне визитки». Этим он хотел сказать, что если что-то требует много слов, чтобы объяснить суть, то, вероятнее всего, это неудачный план.

– Замечательная мысль, но какое отношение она имеет к поэзии?

– Большое, и это скромно сказано. Искусство хайку – это как искусство жить. Оно позволяет сказать много, используя мало слов. Обычно люди делают наоборот, поэтому иногда наша жизнь кажется такой сложной.

– Поясни, пожалуйста…

– Нам требуется много слов, средств и времени на ерунду. Писать хайку – значит сводить красоту мира к ее сущности. Кто это умеет, может наслаждаться каждым глотком жизни, словно изысканным деликатесом.

– Звучит сложно. Но все-таки, что я могу написать? – спросила она, глядя на листочек. – Я даже не знаю, как выглядят хайку.

Люка переглянулся с фокусником, и тот, оставив свои хлопоты за барной стойкой, подошел к этажерке, чтобы выбрать диск. Найдя нужный, он вставил его в проигрыватель, и зазвучала тихая мелодия, исполняемая на пианино.

Ирис уже слышала эту грустную песню, но никогда не обращала внимания на слова.

Пока звучали звуки пианино, Ирис думала о том, что ей не придется писать на руках, раз уж Люка дал ей бумагу. Единственное, что нужно, – это писать. Но что? Подсказкой стали слова той же песни:

Этим завершился урок музыки, за которым, по идее, должно было последовать вступительное занятие хайку. Пока звучали последние аккорды песни, Ирис думала о том, что бы она могла написать, но ничего не шло в голову.

Люка заметил ее замешательство.

– Пока ничего писать не нужно. Ты сидишь за особым столиком. Возможно, он подскажет тебе что-то. Тебе надо просто расслабиться и подождать, пока твое хайку родится.

– Мне кажется, что это не так просто, – призналась она. – На самом деле я знаю, что бы мне хотелось выразить, но не знаю как. Скажу тебе: я кое в кого влюблена.

Люка воспринял ее слова с таким спокойствием, что в Ирис поднялась волна отчаяния. Ей хотелось, чтобы он спросил, кого она любит. Это позволило бы ей высказаться, показать чувства, которые становилось все труднее держать в себе. Но Люка всего лишь ограничился улыбкой в ее сторону, как если бы все, чего он хотел от нее, сводилось к трем кратким строчкам на бумаге.

Ирис вздохнула.

– Ладно, я попробую написать.

Выгуливая Пирата перед ужином, Ирис ощущала, как внутри нее шевелится странное чувство, и сладкое, и горькое одновременно.

С одной стороны, говорила она себе, все складывается как нельзя лучше и она должна быть счастливой. В самом деле – познакомилась с человеком, который деликатно подсказывает ей, как жить, и у нее появился маленький друг, который нуждается в ее любви. И даже объект ее юношеской влюбленности восстал из прошлого и назначает ей свидание.

Однако всего этого было недостаточно, потому что ее сердце рвалось из груди в объятия Люка. Между тем Ирис интуитивно чувствовала, что это невозможно. Она не думала, что Люка помолвлен или женат, но что-то – она не могла объяснить, что именно, – говорило ей, что ее желание удовлетворить никак нельзя.

Она попыталась выразить свои чувства в хайку, но лист бумаги, лежащий на столе, оставался чист.

Раздумывая над этим, она прошла мимо детского рынка, где один из ребят напомнил ей:

– Вы говорили, что у вас есть что-то для нас. Мы закроемся через час и не откроемся до следующего месяца.

– Ты прав, – сказала Ирис. – Если хотите подняться ко мне, я дам вам кое-какие вещи.

– Я могу подняться! – быстро сказала девочка.

Оба ее компаньона тоже хотели сходить за вещами, поэтому следующие несколько минут дети отчаянно дискутировали, кто останется присматривать за «товаром», пока остальные пойдут к Ирис.

– Пират за всем приглядит, – разрешила проблему Ирис. – Хотя его имя не вызывает доверия, он точно будет отличным охранником.

Пес сразу понял свою миссию: сел на коврик среди игрушек и пару раз гавкнул, как будто уже увидел потенциальных воришек.