— Это все тех детей, которые у вас жили? — спросил Дэниел, примеряя сапоги.

— И их тоже, — ответила Минни, наклоняясь, чтобы поправить упавшие набок голенища.

Юбка у нее сзади подпрыгнула, выставив напоказ белые икры.

— И как давно вы уже берете приемных детей?

— Даже не знаю, милый. Лет десять.

— И вам грустно, когда они уезжают?

— Нет, если они уезжают в хорошее место. Одну или двух девочек удочерили прекрасные семьи…

— Но иногда надо вернуться к маме…

— Конечно. Иногда, если так лучше.

Сапоги были ему великоваты, но не сваливались. Он пошел за Минни, она открыла дверь курятника, и оттуда запахло мочой. Куры, кудахча, стали путаться у Дэниела под ногами, и он подумал, что неплохо бы их распинать, как голубей в парке, но удержался.

— Я ухаживаю за Гектором, — сказала Минни. — Он уже стар и бывает норовист. Я занимаюсь им сразу, как только встану. Ты будешь кормить кур и собирать яйца. Это самое важное дело. Гектор просто любимец, а на курах я зарабатываю. Я покажу тебе, как их кормить, а потом поищем яйца. Это несложно, ты быстро научишься и сможешь делать это каждое утро перед школой. Вот такая у тебя будет обязанность.

Курятник, отчасти крытый, был длиной в пятьдесят ярдов,[5]с двором, обнесенным сеткой. Дэниел сначала наблюдал, как Минни раскидывает зерна, а затем, подражая ей, разбросал корм по земле.

— Это кукуруза, — пояснила Минни. — Вымениваю у фермера по соседству на коробку яиц. И не сыпь слишком много. Одну-две пригоршни, не больше. Птицам идут отбросы с кухни, а еще они с удовольствием клюют сорняки. Сколько здесь кур, как ты думаешь?

— Где-то сорок.

Она обернулась и странно посмотрела на Дэниела, приоткрыв рот.

— Ну надо же, да ты просто умничка. Их тридцать девять. Как ты угадал?

— Просто на вид столько.

— Отлично, теперь, когда они заняты кормом, мы поищем яйца. Возьми это… — Она вручила мальчику картонный лоток, и они зашли в крытую часть курятника. — Ты сразу поймешь, где они сидели. Смотри сюда. Одно есть. И какое большое, загляденье!

Дэниелу были не по душе ферма и дом, но ему вдруг понравились его обязанности. Находя яйцо, он чувствовал легкий толчок радости. Яйца были грязные, заляпанные куриным пометом и облепленные перьями, но он ими любовался. Ему не хотелось их уничтожить, как хотелось разбить фарфоровую бабочку и распинать кур. Одно он оставил себе, спрятав в карман. Оно было маленькое, коричневое и еще теплое.

Закончив поиски, они сосчитали яйца. Набралось двадцать шесть. Минни вышла во двор и стала готовить корм для Гектора, разговаривая с курами, кудахтавшими у нее под ногами.

У стены Дэниел заметил вилы и поднял их. Они оказались для него слишком тяжелыми, но он все равно занес их над собой, как штангист штангу, и не смог удержать. Вилы выскользнули вбок.

— Осторожно, милый.

Дэниел нагнулся и взялся за них снова. Минни стояла, наклонившись вперед, с задранной кверху толстой задницей, прикрытой подпрыгнувшей юбкой. Подняв вилы на уровень своих глаз, он шагнул и ткнул старуху в ягодицу.

— А ну-ка, — Минни вдруг выпрямилась, — опусти сейчас же.

У нее был странный акцент, особенно заметный в некоторых словах.

Дэниел осклабился и, помахав вилами, сделал шаг в ее сторону, потом еще один и еще, целя зубцами ей в лицо. Но она не отступила.

Внезапно он почувствовал сильный толчок, словно зад ему впечатали в позвоночник. Он выронил вилы, и тут все повторилось. Козел боднул его пониже спины. Дэниел качнулся и упал прямо на вилы, физиономией в грязь. Он тут же вскочил на ноги и обернулся, сжав кулаки, готовый к бою. Козел опустил голову, показывая отличные коричневые рога.

— Нет, Денни. — Минни взяла его за локоть и оттащила назад. — Не надо! Он проткнет тебя так быстро, что ты и глазом моргнуть не успеешь. Этот старый козел ко мне неравнодушен. Ему бы не понравилось то, что ты задумал. Оставь его в покое. Налетишь на рог — и тебе конец.

Дэниел позволил себя оттащить и поплелся к дому, но не напрямик, а зигзагом, чтобы не терять козла из виду. Дойдя до порога, он показал Гектору язык. Козел опять пошел в атаку, и Дэниел забежал внутрь.

Минни заставила его пойти умыться, а сама осталась на кухне складывать яйца в коробки.

Он поплескал водой на лицо и почистил зубы, а потом прокрался наверх. Яйцо в кармане уцелело. Дэниел положил его в ящик комода рядом с кроватью. Постелил вниз перчатку, а вокруг разместил три носка — гнездом, чтобы согреть яйцо. Закрыл ящик и уже хотел было спуститься вниз, но, вспомнив о чем-то, вернулся в комнату, вытащил цепочку матери из-под подушки и тоже положил в гнездо, рядышком с яйцом. Проверил спину и ягодицы — нет ли там царапин от козлиных рогов. Ладони были в ссадинах после падения.

Когда он спустился, Минни наматывала на шею вязаный розовый шарф. На ней была та же серая юбка и ботинки, что и накануне. Поверх длинной кофты она надела зеленое пальто. Оно было слишком узкое, чтобы его застегнуть, и Минни пошла нараспашку, с болтающимся туда-сюда шарфом.

Они отправились записать Дэниела в местную школу, а потом купить ему одежду, в которой не стыдно было бы появляться на людях.

— Пойдем пешком, — заявила Минни, когда они проходили мимо ее машины, темно-красного «рено» с паутиной на правом боковом зеркале. — Все равно нужно показать тебе дорогу.

Дэниел пожал плечами и пошел следом.

— Ненавижу школу. Меня выгонят. Всегда выгоняют, — сказал он.

— Ну, с таким-то отношением — ничего удивительного.

— Как это?

— Думай о хорошем. Вот увидишь, все изменится, сам удивишься.

— Типа маме лучше — и тогда ей станет лучше по-настоящему?

Минни промолчала. Он шел на шаг позади нее.

— Я желал этого много лет, но так ничего и не исполнилось.

— Думать о хорошем — не значит «желать». То, о чем ты говоришь, — это просто желание.

Они удалились на пятьдесят футов от дома, прежде чем вышли на нормальную тропу. Минни сказала, что до школы идти двадцать минут.

Сначала их путь лежал через частные владения, потом через парк, потом через поле с коровами. По дороге Минни рассказывала Дэниелу про Брамптон, хотя он и буркнул, что ему плевать. Он все равно надолго тут не останется.

Она сообщила, что Брамптон всего в двух милях к югу от Адрианова вала. Узнав, что Дэниел никогда о таком не слышал, она пообещала как-нибудь свозить его посмотреть. Вал находился в десяти милях от Карлайла и в пятидесяти пяти — от Ньюкасла.

«Пятьдесят пять миль», — подумал Дэниел, шагая за ней.