Греймур вышла из дома. Попыталась запереть дверь. Руки не слушались, ключи упали на дорожку, Анна не стала их поднимать. Подумала, что если кто-то найдет эти ключи, то или вынесет из дома всё хоть сколько-то ценное, или позвонит в полицию. Мысль эта была какой-то удивительно далёкой.

Она села в машину. Хватка на плече немного ослабла, как будто баньши понимала, что в таком состоянии поездка у Анны получится очень короткой. Ровно до ближайшего столба.

— Он придёт, — прошелестел голос сиды. — Туда, где пролилась кровь.

Больше всего Анне хотелось заорать. Или влететь на скорости в какую-нибудь стену. Вместо этого она аккуратно выехала из города. "Туда, где пролилась кровь" — это место, где нашли тело. Оказалось, что дорогу Греймур помнит на удивление хорошо.

И Дэйв придёт туда. Эта мысль заставила женщину вцепиться в руль так, словно он мог вот-вот выскользнуть из пальцев. Дэйв придёт. И что тогда?

"Пусть это будет не он. Всё что угодно, но пусть это будет не он!" — беззвучно взмолилась Анна. Невидимые пальцы покойницы впились в её плечо с такой силой, что Анна чуть не потеряла управление. Машина вильнула, почти выскочила на встречную, мимо в опасной близости пролетел тяжёлый фермерский внедорожник.

Греймур словно обдало кипятком. Это тоже был страх, но живой, настоящий, ничего не имеющий общего с мертвецами и призраками. Она судорожно, со всхлипом вдохнула воздух. Ощущение призрачной хватки на плече пропало. Но спиной Анна чувствовала, что баньши всё равно где-то рядом.

Она выровняла машину и сбросила скорость. Подумала с поразительной ясностью, что надо позвонить О'Ши, потому что она влипла в какую-то потустороннюю дрянь и едва ли выберется из неё сама.

Но телефон был в сумке, а сумка осталась дома, в коридоре, на подставке для обуви. Человека можно было бы как-то обдурить, придумать предлог выйти из машины, способ подать знак полиции. Но как обмануть баньши, Анна не имела ни малейшего понятия.

— Спеши, — шёпот мёртвой был похож на иголку, воткнувшуюся в позвоночник. — Прощальное слово сказано. Мне осталось мало.

Анна свернула с шоссе на боковую дорогу. По ней до старого вяза на обочине, а оттуда на северо-запад, мимо лент ограждения и полицейских машин не промахнуться. Так объяснял ей констебль Рон Нейсмит три дня назад.

Сегодня не было ни машин, ни ограждений. Но Анна все равно выехала к месту с напугавшей ей саму точностью, как будто её вели туда по какому-то волшебному навигатору.

— Иди, — сказала ей баньши. Сейчас Анна снова чувствовала её присутствие рядом. От него кружилась голова и холодели руки.

Одинокую фигуру возле кустов боярышника Анна разглядела ещё издали.

Дэйв стоял спиной к дороге и даже не обернулся на звук двигателя подъехавшей машины. Он сутулился, куртка даже издали казалась слишком лёгкой, ветер трепал волосы. Анна вышла из машины, глухо хлопнула дверца. Женщина запахнула пальто плотнее, попыталась сунуть руки в карманы.

Как большой кухонный нож не выпал из мелкого для него кармана, она не знала. Но рука как-то сама собой обхватила рукоятку, присутствие баньши неожиданно стало более отчётливым, чем ощущение падающего на лицо снега.

— У него руки в крови, — тихо сказала мёртвая сида на ухо Анне. — Из-за него вода озера станет красной. Останови его.

Дэйв медленно обернулся.

Руки у него и в самом деле были перепачканы в чём-то, удивительно похожем по цвету на кровь.

— Озеро станет красным от крови, — голос баньши окреп, и Анна почти воочию увидела, как расползается по воде кровавое пятно, как суетятся люди на набережной, как подъезжает карета неотложки.

Она мотнула головой, попыталась сфокусироваться на кустах боярышника, смутно различимых за галлюцинацией. Кажется, были какие-то более надежные способы удержать ускользающее сознание, но Анна не помнила ни одного.

Люди на набережной стали плотнее, кровь на воде — ярче, словно видение сопротивлялось попыткам выбраться из него.

— Вода станет красной от крови! — теперь баньши кричала. Крик её врезался в уши, как сверло. От боли у Анны потемнело в глазах, её ощутимо повело в сторону, и в какой-то момент даже показалось, что она лежит под огромной тяжестью холодной земли, дышать нечем, а где-то снаружи, прямо у неё над головой, сид с меченным шрамами лицом опускает в землю саженец, его мерцающие серебром корни крепнут в земле и тянутся вниз.

— Скорее! — визг баньши ожёг Анну, словно удар. Но реальный мир вернулся, так резко — как будто его швырнули женщине в лицо.

Дэйв смотрел на неё молча. И Анна с каким-то отстранённым удивлением поняла, что она гораздо ближе к нему, чем ей казалось, и что это не он идёт навстречу, а она, и в руке у неё нож.

— Прости меня, Ива, — сказал Дэйв.

Баньши у неё в голове заверещала так, что Анне показалось, будто от этого визга она сейчас просто потеряет сознание. Что-то толкнуло её в спину, заставляя сделать ещё несколько шагов вперёд, рука с ножом дернулась, словно хотела подняться в замахе. Дэйв смотрел на нож, не мигая и не отводя глаз.

Понимание, узнавание и ужас от происходящего пронеслись в голове Анны так стремительно, что она даже не успела осознать их до конца.

Кроме того, что она сейчас убьёт Дэйва по приказу какой-то мёртвой дряни из-за тумана. Баньши орала и бесновалась где-то у Анны под черепом и в какой-то момент ткнуть ножом в кого-нибудь живого, чтобы он стал мёртвым, показалось Греймур не такой уж большой платой, чтобы её заткнуть.

Анна остановилась. Встала устойчивее.

Убийцей она не станет.

Боль, ввинчивающаяся ей в виски, была почти нестерпимой. Она швырнула Анну на колени, перед глазами снова оказалась красная вода и ещё — руки Дэйва, узкие ладони с длинными пальцами, перемазанные в крови.

— Пошла к чёрту! — задыхаясь, с трудом выговорила Анна.

Кажется, Дэйв шагнул к ней. Кажется, она всё-таки занесла руку для удара. Потом наступила темнота.

Через толщу земли было видно, как склоняется над саженцем золотокосая женщина, как текут её рукава, как ладони обнимают побег, как он растёт, а корни становятся глубже, и как тонкая юная рябина зацветает белым, несмотря на февраль.

Анна пришла в себя от того, что её тормошил Дэйв. Нож валялся в грязи, с неба падал тяжёлый липкий снег, снежинки путались в растрёпанных волосах Дэйва, похожего сейчас на любого из виденных Анной сидов больше, чем на человека.

— Они похоронили её, — прошептала она. — Похоронили и вырастили на могиле рябину. И всё кончилось. Дэйв помог ей встать на ноги, обхватил за дрожащие плечи.

— Не кончилось, — сказал он устало.

Потом они сидели в машине, Анна куталась в пальто, пытаясь согреться, Дэйв говорил:

— Ива пророчила, что я стану убийцей, а мои руки — красными от крови. Она не хотела, чтобы так случилось. Она устала от своих пророчеств и от смертей в них. Она забрала меня отсюда, а когда мать пришла за мной — уговорила её попробовать обмануть судьбу. Сама видишь, что у них получилось.