«Каким же старым подлюгой может быть этот отец Симон, если постарается!»

Судьбе было угодно, чтобы та же участь постигла Тентена, а также Гранжибюса и Було. Оставались только Курносый, которому удалось избежать беды, и Крикун, который всегда все знал, – немного, чтобы возглавить лонжевернское войско, и так уже уменьшившееся из-за отсутствия Гамбетта (он в тот день не пришел, потому что повел их козу к козлу) и нескольких других, вынужденных вернуться домой, чтобы подготовить одежду на завтра.

– Может, сегодня лучше не ходить? – задумчиво предложил Лебрак.

Курносый подскочил:

– Не ходить? Кого ты лечишь, генерал?! За кого ты принимаешь меня, Курносого? Или пусть нас считают трепачами?!

Лебрак согласился с его доводами, и они договорились, что, как только его с Тентеном, Було и Гранжибюсом отпустят (а в атаке должны принять участие все), они вместе устремятся на свои боевые позиции.

Однако ему было тревожно. Как же так: он, вожак, не будет руководить операцией в такой ответственный день?

Курносый успокоил его и, коротко распростившись, в четыре часа отбыл со своими бойцами на поле боя.

Правда, эта неожиданная ответственность сделала его задумчивым и занятым своими мыслями, а сердце его, возможно, сжималось от смутных предчувствий. Так что он совершенно не подумал о том, чтобы приказать своим тайком пробираться к их укреплению у Большого Кустарника.

Вельранцы же прибыли заранее. Удивившись, что никого не видать, они поручили Тугелю-Горлопану влезть на дерево и оценить ситуацию.

Взобравшись на вяз, Тугель увидел неосмотрительно продвигавшийся в открытую прямо по дороге небольшой отряд лонжевернцев, и с трудом сдерживаемая молчаливая радость, захлестнувшая все его существо, заставила его извиваться, как пескарь на удочке.

Он незамедлительно сообщил товарищам о численном меньшинстве неприятеля и отсутствии Большого Лебрака.

Ацтек-с-Брода, жаждавший лишь одного – отомстить за Мига-Луну, мгновенно придумал план нападения и изложил его бойцам.

Сначала они сделают вид, будто ничего не произошло, станут воевать как обычно, наступать, потом отступать, потом снова наступать до полдороги. А потом, после мнимого отступления, снова выступят и атакуют все вместе, вихрем ворвутся в неприятельский лагерь, поколотят тех, кто окажет сопротивление, возьмут в плен всех, кого поймают, и приведут их на опушку, где их постигнет участь побежденных.

Задача была понята так, что, когда он бросит свой воинственный клич «Сухотка вас возьми!», все с дубинами в руках помчатся вслед за ним на врага.

Тугель-Горлопан едва успел слезть со своего вяза, как пронзительный голос Курносого из дебрей Большого Кустарника прокричал обычный боевой клич лонжевернцев: «В задницу вельранцев!», и сражение приняло привычные формы.

В качестве военачальника Курносый должен был остаться на земле и руководить войсками. Но привычка, чертова привычка лазать по деревьям заставила умолкнуть все его сомнения как главнокомандующего, и он вскарабкался на дуб, чтобы сверху метать свои снаряды в неприятельские ряды.

Удобно устроившись в тщательно выбранной и приспособленной развилке, он стал прицеливаться, натягивать резинку так, чтобы кожаная вставка оказывалась ровно посередине разветвления, а куски резины были равной длины, и выпускал свой снаряд, со свистом летевший в сторону вельранцев, кромсая листву и со стуком ударяясь о стволы деревьев.

Курносый думал, что и в этот день все будет как в предшествующие. Он уже видел разгром или отступление врага. И даже подозревать не мог, что неприятель с самого начала военных действий пойдет в наступление и почти при каждой стычке будет осыпать лонжевернцев градом камней.

Первые полчаса все шло хорошо, поэтому чувство выполненного долга и забота о разумном расходовании камней успокоили его. Но тут раздался воинственный клич Ацтека, и Курносый увидел орду вельранцев. Они с такой скоростью, с таким пылом, с такой безудержностью и уверенностью в победе управлялись со своим оружием, что, ошеломленный, он замер среди ветвей, не в силах вымолвить ни звука.

При столь устрашающем натиске его перепуганные, деморализованные и слишком малочисленные бойцы, увидев угрожающие рогатины и дубины, немедленно отступили и во всю прыть, так, что пятки засверкали, бросились наутек по направлению к карьеру Лагю, боясь даже оглянуться и полагая, что вся вражеская армия вот-вот их догонит.

Несмотря на свое численное преимущество, армия вельранцев, достигнув Большого Кустарника, немного замедлила стремительное продвижение, опасаясь какого-нибудь случайного снаряда; однако, поскольку ничего не случилось, отважно ринулась в заросли и принялась рыскать в кустах.

Увы! Они ничего не увидели, никого не нашли, и Ацтек уже разворчался, когда вдруг обнаружил Курносого, съежившегося на своем дереве, как испуганная белка.

Когда Ацтек заметил недруга, у него вырвалось торжествующее «ага!», и, в душе поздравляя себя с тем, что штурм оказался небесполезным, он немедленно вынудил своего пленника спуститься.

Курносый догадывался, какая участь ему уготована, когда он покинет свое убежище, а в кармане у него еще имелось несколько камней. Так что на подобное оскорбление он ответил словами Камбро́нна[16]{18} и уже полез в карман за снарядами, когда Ацтек, не повторяя своего бесцеремонного приглашения, приказал своим «спугнуть эту пташку» камнями.

Прежде чем Курносый успел натянуть рогатку, на него обрушился жестокий град камней. Он скрестил руки на лице, прикрыв ладонями глаза, чтобы защитить их.

К счастью, многие вельранцы не попадали в цель, торопясь выпустить свои снаряды, но некоторые били очень даже точно. Бабах в спину! Бабах в шею! Бабах по граблям! Бабах по заду! Бабах по ходулям! А вот получи еще, парень!

– Ты у меня будешь знать, голубчик! – приговаривал Ацтек.

И правда, у бедняги Курносого не хватало рук, чтобы защищаться и потирать ушибленные места; в конце концов он собрался уже отдаться на волю врага, когда боевой клич и угрожающий вопль его командира, ведущего войска на битву, словно по волшебству избавили его от этого унизительного шага.

Он медленно отнял руки от лица: сначала одну, потом вторую. Ощупал себя, осмотрел и увидел…

Ужас! Трижды ужас! Запыхавшаяся армия лонжевернцев с воплями подходила к Большому Кустарнику с Тентеном и Гранжибюсом во главе, а в это время на опушке стадо вельранцев уводило, уволакивало плененного Лебрака.