Она приложила руку ко рту. Откуда она это знает?

Эта мысль буквально вонзилась в голову при виде того, как распахнулась дверь. Захотелось выскочить из машины и рассказать Кэлу, что она вспомнила кое-что, возможно, важное. По крайней мере, это казалось важнее, чем смутное воспоминание о лестнице и кондиционерах. Однако она тут же передумала. Не стоит ничего говорить, пока наверняка неизвестно, что это значит.

Вдруг она воровка?

От этой мысли стало тяжело на душе. Не хотелось проснуться от этого кошмара и узнать, что она преступница.

Кэл просунул голову в здание. Через миг обернулся и жестом показал, что нужно подождать еще. Потом вошел, и дверь за ним закрылась.

Ей пришло в голову, что это шанс. Ключи в зажигании, машина на ходу. Она с легкостью уедет, прежде чем он сообразит, что произошло.

Женщина протянула руку. Открыла дверцу. Вдохнула. Один стремительный бросок, и все. Она сядет на его место и двинется в путь.

Она раскрыла дверцу достаточно широко, чтобы просунуть ногу.

Всего несколько миль, и кругом лишь природа-мать. Чистота. В самом первозданном смысле. Однако та убила бы ее, если бы этот человек ее не спас. И не единожды, пожалуй, дважды, когда вернулся в мотель, чтобы предупредить.

Если она не уедет сейчас, потом может быть поздно.

Она убрала ногу, закрыла дверцу и выдохнула. Нельзя угонять машину и бросать его. У него даже куртки не осталось. Преступница именно так и поступила бы. И если раньше была преступницей, она перевернет эту страницу и изменит жизнь.

Спустя пять минут все гаражные двери на передней стене первого здания начали открываться. У нее заколотилось сердце и билось до тех пор, пока она не увидела Кэла. Он сел за руль.

– Все чисто. Я загоню машину внутрь. Типы на «мерседесе», скорее всего, тоже увидят это здание, и могут решить заглянуть. Не хочу упрощать им задачу тем, что оставлю машину на парковке. Они ее видели. Если только не полные идиоты, кто-нибудь вспомнит.

Она вышла из машины и увидела, что здание заставлено большими коробками.

– Что в них?

– Дорогие сани. Деревянные тобогганы. Их делают в другом помещении, а складывают здесь. Я открыл одну коробку. Качественный товар.

Она засмеялась. Не смогла удержаться.

– Что смешного-то?

Он нажал кнопку на стене, и гаражные двери закрылись. Внутри стало темно и холодно.

– Такое впечатление, будто мы нашли миссурийский филиал завода Санта-Клауса. Вот сейчас выскочат эльфы, велят нам убираться отсюда, а то придет бородатый прораб в красной куртке и всем накостыляет.

– Снежный человек? Эльфы? Санта-Клаус? По-моему, просматривается какая-то тема.

Она кивнула. Может, к Рождеству вернется память? Да будет ли она еще жива на Рождество?.. Если типы из «мерседеса» задумали что-то плохое, сможет ли избегать их так долго?

– Вы собираетесь встречать Рождество в Миссури?

– Понятия не имею, я так далеко не загадываю.

Это, конечно, хороший подход. Она постарается не беспокоиться ни о чем, на что не может повлиять.

– А что наверху?

– Контора.

– Оттуда хорошо видно парковку?

– Да, мы их не пропустим.

Лестница на второй этаж находилась в дальнем конце здания. Поднявшись, Снегурочка убедилась, что даже без биноклей они, похоже, смогут увидеть, что там происходит. А с биноклем не упустят и мельчайших деталей.

Хорошо. Она хотела как следует их разглядеть. Если в жизни есть справедливость, случится какое-нибудь озарение, и станет ясно, кто она такая, ведь кое-что она смогла припомнить.

– Ничего не трогайте, – предупредил он. – Мы же не хотим оставить отпечатки пальцев. Просто на всякий случай.

Она села на стул и сложила руки на коленях. В офисе было тепло, и скоро ее стало клонить в сон. Она сняла большую куртку Кэла и стала ходить по комнате, чтобы не заснуть.

– Мне надо что-нибудь делать, иначе с ума сойду.

Он развалился на стуле, заложив руки за голову и скрестив щиколотки.

– Может, поболтаем про спорт? В каком году Тайгер Вудс начал профессиональную карьеру в гольфе?

– Это просто, в 96-м.

– Ваша очередь.

Она какое-то время изучала его.

– В какой стране проходил первый чемпионат мира в 30-м году?

– В Уругвае. Сколько побед у Мохаммеда Али?

– Пятьдесят шесть. И пять поражений.

– Дополнительное очко не получите. За какую команду играл Уэйн Грецки в 80-х?

– «Эдмонтон Ойлерс».

– А вы неплохо разбираетесь. В наше время много женщин – спортивных комментаторов. Может, вы этим занимаетесь? Или спортивная журналистка.

– При одной мысли о том, чтобы стоять перед камерой и выступать перед тысячей человек, у меня подгибаются колени. Вряд ли это моя работа. Хотя, наверное, могла бы быть журналисткой. Это больше похоже на правду, но все равно вряд ли.

– Ладно, может, вы просто увлекаетесь спортом. Что-то вроде хобби.

– Можно было бы поспать подольше.

– Да, только мне не хотелось, чтобы ваши кузены застали нас врасплох.

– Вряд ли мы родственники.

– Надеюсь, нет. Вот будет сюрприз, если вы увидите их, и первая мысль, которая придет в голову, будет о том, что нужно купить на стол в День благодарения.

Она посмотрела в окно.

– День благодарения. Вы поэтому едете домой?

– Да. Несколько месяцев назад я решил, что в этом году должен вместе с братьями сесть за праздничный стол.

– Вы говорили про вашего брата Чейза. Сколько у вас еще братьев?

– Только один. Брэйден. Все зовут его Брэй. Он на четыре года старше Чейза и на семь – меня. Он пошел в морпехи, когда я учился в средней школе. Сейчас служит в Агентстве по борьбе с наркотиками и живет в Нью-Йорке. Буду рад повидать их.

Обычное дело, когда семьи встречаются на праздники, но то, как он это произнес, внушило ей отчетливое чувство, что все не так просто. Хотелось спросить, но она решила остановиться на чем-то менее личном.

– Вы любите готовить?

– Я-то? Вообще, не особо. А вы?

Она попыталась вспомнить, любит ли готовить. Неизвестно.

– Ко Дню благодарения я уже не буду осложнять вам жизнь.

Он пожал плечами:

– Спасибо, что не угнали мою машину.

Она уставилась на него.

– Значит, вы нарочно оставили ключи. Проверяли меня, не так ли? – с вызовом спросила она.