– Не смейте! – Горячий разгневанный шепот обжег лицо Тео. – Я в вашей власти, но… Не смейте.

Тео подумал, что Ивис вполне способна испепелить и себя и его. Он набросил на девушку сетку заклинания, которая не позволяла ей сопротивляться, и, расстегнув последнюю пуговицу, сказал:

– Пытаюсь привести вас в чувство, Ивис. Дать доступ воздуху. Не думайте ничего дурного.

К щекам Ивис прилил румянец, а глаза сверкнули набегающими слезами, сделав девушку действительно очаровательной. Она дернула рукой в напрасной попытке освободиться, вновь обернулась к Тео и проговорила уже громче и злее:

– Не смейте! И отпустите меня!

Да, похоже, Искра Ивис была женщиной такого сорта, которым гнев только добавляет прелести. Сейчас она была просто очаровательна. Тео решил, что не подпустит к ней ни Ульриха, ни кого бы то ни было.

– Ну раз уж вам не нравится такой способ приведения в чувство… – Тео посмотрел на прикроватный столик, и графин воды, повинуясь его взгляду, поднялся в воздух. Ивис и ахнуть не успела, как поток воды обрушился ей на голову. – …то есть еще один вариант: побрызгать водой в лицо, – улыбнулся Тео и поднялся с кровати. Пожалуй, девушку следовало оставить одну – заклинание уже почти растаяло.

– Негодяй! – Ивис закричала так, что в саду проснулись и встревоженно заголосили птицы. – Вы… бессовестный! Бесстыжая морда! Сволочь такая!

Тео довольно рассмеялся и вышел из комнаты.

Письмо, которое он так долго ждал, принесли ранним утром. Тео взял конверт с серебряного подноса в руках верного Лотара, взвесил на ладони и негромко сказал:

– Что ж, вот и оно.

Лотар уважительно кивнул. Домоправитель был в курсе проблем хозяина, искренне ему сочувствовал и никогда не задавал лишних вопросов.

Конверт был из дорогой белоснежной бумаги, тяжелая темно-красная печать на сургуче принадлежала его высочеству Конраду Саттенвильду, старинному другу и покровителю Тео. Они учились на одном факультете столичного академиума, и в тот мрачный день, когда Тео покидал родной город и отправлялся в отставку, в глушь, на болота, Конрад сказал:

– Я напишу тебе, дружище. Сразу же, как только можно будет все исправить, я тебе напишу. Я тебя не забуду, мы все исправим.

Это «сразу же» затянулось на несколько бесконечно долгих лет. Тео полагал, что принц забыл о своем друге – стоит ли, в конце концов, помнить о тех, кто больше тебе не пригодится? У его высочества полно приятелей и без Тео Эссена. Но письмо все-таки пришло. Тео сломал печать, вынул лист бумаги и прочел несколько строк, написанных прихотливым бисерным почерком.

Тео откинулся на спинку кресла и долго сидел с закрытыми глазами – до тех пор, пока Лотар не спросил:

– Милорд, что с вами?

В голосе домоправителя была искренняя тревога. Тео вздохнул и ответил:

– Мне предлагают вернуться в столицу. Назначают внештатным консультантом.

– Не уверен, что понимаю, что это значит, милорд, – уважительно произнес Лотар.

Тео вздохнул, отложил письмо и ответил:

– Это значит, что нынешний министр инквизиции где-то прокололся и скоро слетит со своего поста. Уже почти слетел. А я займу его место. Должность консультанта – просто декорация. Нельзя же меня вытащить просто так, из ниоткуда.

Он поднялся и, подойдя к окну, выглянул в сад. Отсюда было видно, как Искра, оседлав толстенную ветку, обрезает розовые фаленопсисы. Крокодил, который сидел в траве, то и дело разевал пасть: требовал угощения. Он искренне полюбил Искру и всеми силами старался избавиться от веревки, чтобы потом таскаться за девушкой по всему саду и клянчить вкусненькое, которое она ему, разумеется, не давала.

– Да уйди ты уже! – услышал Тео возмущенный девичий возглас. – Ну тебя!

Прощай, сад с орхидеями, прощай, добрый глупый крокодил, прощайте, болота и болотники… На мгновение Тео сделалось тоскливо. Он привык к этим местам, таинственным туманам и особенной магии, в которой птичий череп, раскрашенный особым образом, способен наслать лихорадку на человека с другой стороны мира.

Он вдруг испугался, что теряет все это.

– Я уезжаю, Лотар, – негромко сказал Тео. – Начинайте собирать мои вещи.

Он спустился в сад, невольно отметив, что стал по-другому смотреть на дом. Это место мгновенно сделалось для него чем-то неважным и далеким. Скоро они уедут и никогда сюда не вернутся.

Это было грустно. Очень грустно. Тео привык относиться к этим краям с определенным ленивым презрением – и вдруг, когда появилась возможность наконец-то вернуться домой, его внезапно охватила печаль и осенняя горечь. Поди знай, что на самом деле нужно человеку и что именно сделает его счастливым.

Тео прошел в сад. Заметив его, крокодил незамедлительно захлопнул пасть и убрался в кусты. Ивис обернулась, и ее взгляд снова стал холодным и строгим. Не девушка – ледяная статуя, какие делают на севере зимой и ставят у ворот, чтоб отогнать злых духов.

Иногда случается, что статуи оживают и идут в дом, к теплу. Хорошо, если успевают растаять.

– Доброе утро, Ивис, – улыбнулся Тео. – Смотрю, вам не спится?

Ивис отвернулась и снова взялась за работу. Срезанные листья и цветы падали в траву, и в этом было что-то, до края наполненное светлой печалью. Скоро вся его жизнь на болотах окончательно уплывет в прошлое. В столице этого не будет, в столице за каждый срезанный цветок орхидеи платят золотом, а дома держат дрожащих собачонок на тонких ножках, а не крокодилов.

– Я рано встаю, – ответила она. – Привычка.

– Простите меня. – Тео приложил руку к сердцу и склонил голову, надеясь, что у него сейчас достаточно виноватый вид. – Тот кувшин воды был лишним, признаю.

Снова щелкнули ножницы.

– Я уже говорила, что вы бессовестный бесстыдник? – спросила Ивис, и в ее голосе прозвучала искренняя обида.

– Говорили. Можете повторить. И сделайте милость, поверьте, я не собирался как-то воспользоваться вами.

Искра шмыгнула носом и ничего не ответила. Поверила или нет? Поди разбери.

– Да, я бессовестный бесстыдник, – признал Тео. – А вы невероятная гордячка. Выходите за меня замуж.

От такого внезапного предложения девушка ахнула и не удержалась – соскользнула с ветки, неловко взмахнув руками, и свалилась с дерева в траву. Тео успел бросить в нее заклинание и Искра зависла в нескольких дюймах от земли. Тео подхватил ее, поставил на ноги и в очередной раз отметил, что эта Ивис действительно хорошенькая. Ее не портила ни простая полосатая рубашка садовницы, ни растрепанная рыжая коса, ни травинка, прилипшая к скуле.