На столе белая скатерть – что может сравниться с маминой едой! Тарелки с изысканным цветочным мотивом – мама не хотела оставлять их в Тегеране, привезла с собой. Ложки и вилки – в родительском доме ножами не пользовались, но когда к Роксане приходили шведские приятели, на столе появлялись и ножи.

Стол ломился: горме сабзи, в том числе и вегетарианский вариант[14], рис с шафраном, салат, зеленый горошек. А когда мама принесла тахдиг, Роксана и Каспар захлопали в ладоши, как маленькие. Тахдиг… она с детства помогала готовить это блюдо: картошку на дно кастрюли, сверху засыпают рис. Ей больше всего нравилось проделывать в рисе дырочки, чтобы облегчить выход пара. Но за главную операцию всегда отвечала мама: надо одним движением перевернуть готовое блюдо, так что картофель оказывается наверху. В конце концов получается толстая, хрустящая рисовая лепешка. Ничего вкуснее и придумать невозможно!

– Как дела с учебой. Роксана-йоонам?[15] – спросил отец на своем слегка устаревшем фарси. На таком языке говорили в восьмидесятых годах. Роксана никогда об этом не думала, но прошлым летом их навещали двоюродные брат и сестра из Тегерана. Они посмеивались над отцовскими старомодными выражениями.

Роксана знала, что за этим последует, и, как всегда, ответила по-шведски:

– Все хорошо.

Отец отпил вина из бокала. Мать налила только ему и себе: Роксана и Каспар все еще считались детьми, хотя им обоим было хорошо за двадцать. Предполагалось, что дети пьют кока-колу.

– Ты ведь поступила на… как это называется? Поведенческая психология?

– Да… behavioral psycology.

– И что это за штука? Насколько я понимаю, упрощенный вариант психологии?

– Не знаю, можно ли так сказать… но я буду работать с теми же вопросами, что и психологи. Это мне нравится.

– Но ты ведь могла бы стать настоящим психологом?

– У меня не хватало баллов, ты же прекрасно знаешь. Конкурс на психологическое отделение – самый большой в Швеции. Туда очень трудно попасть. Требуется двадцать два и три десятых балла, или как минимум один и девять десятых на пробе для поступления. Но для этого надо эту пробу написать.

Отец со стуком поставил бокал.

– Ты могла бы набрать эти двадцать два и три десятых, если бы постаралась. Если бы не бегала на ваши бесконечные вечеринки. Ты умная девочка, Роксана, и не просто умная. Ты способная. Мы с мамой старались, чтобы ты получила хорошее воспитание. Посмотри на брата, он учится на зубного врача. Это настоящая профессия, он будет доктором. И ты могла бы…

– Я не хочу быть зубным врачом. Мне не интересно копаться в гнилых зубах. И изо рта пахнет… фу, гадость какая.

– Хватит препираться! – вмешалась мама. – Только ты мне вот что скажи: тебя будут называть доктором или нет?

– Нет, мама. Доктором я не буду. Я буду специалистом по поведенческой психологии.

– Но… ты же знаешь, аззизам…[16] ради кого мы приехали в эту страну? Только ради вас. Ради кого работали с утра до ночи? Только ради вас. Чтобы вы смогли получить хорошее образование. Чтобы у вас была достойная жизнь. Мы с папой не хотим, чтобы вы зарыли в землю свои способности. Почему ты не записалась на пробу после гимназии? Ты вполне можешь попасть на факультет психологии. Я знаю точно. И папа знает. Ты способная.

Каспар налил в стакан кока-колы так, что пена перелилась через край.

– Кончайте доставать Роксану! Почему вы не можете отнестись с уважением – она не такая, как вы! Люди бывают разные, но уважения заслуживает каждый.

Мать открыла рот, хотела что-то сказать, но не нашлась. Отец проткнул вилкой одну горошину, за ней другую и продолжал, пока не нанизал штук семь.

Роксана положила на тарелку желтый рассыпчатый рис.

На самом деле она-таки подала заявку на пробу, но не хотела рассказывать родителям.

Мать подумала немного и подлила отцу и себе вина.

– Вино называется шираз, – сказала она. – Оно так называется, потому что лоза родом из Шираза, там родился твой дедушка.

Роксана промолчала. Все, кто сидел за столом, слышали теорию о происхождении шираза сто пятьдесят тысяч раз.

– Посмотрите, что у меня есть, – важно сказал Зет и улыбнулся, как квартирный маклер. В руках у него была картонная коробка размером с покетбук. – Тебе повезло, Рокси, что ты съехалась с экспертом. Не просто с экспертом, а экспертом среди экспертов. Сейчас узнаем, что это за порошок.

На коробе косая наклейка: EZ-тест.

– Я еще в прошлом году купил его в Сети. Так и лежал в чемодане – думал, пригодится. Вот и пригодился. Никогда не мешает узнать, на каком ты свете.

Он открыл коробку, не переставая говорить – тем же нравоучительным тоном.

– Определяет различные субстанции с высокой точностью. И стоит всего шестьдесят спенн набор. Дешевле не бывает. – Он поднял небольшую пробирку, на дне ее бултыхалась жидкость. – Взять примерно с pin head вещества, – прочитал Зет в минималистской инструкции и высыпал на чайную ложку горку кристаллического порошка величиной с горошину.

Роксана взяла у него инструкцию.

– Слишком много. Тут написано pin head.

– Кто у нас эксперт – ты или я? – Зет бросил на нее снисходительный взгляд. – Тут как раз примерно шляпка гвоздя.

– Да, но тут написано pin head. Не гвоздя, а булавки. Или ты, может, решил, что это азербайджанский? По-азербайджански пинхед – желудь.

Зет пробормотал что-то вроде «не умничай», достал смартфон и полез в Google.

– О’кей, ты права, – сказал он с явным неудовольствием, оставил на ложке чуть-чуть порошка, всыпал в ампулу, закрутил крышку и встряхнул. Роксана вспомнила учителя по химии, Рэя. Желтые усы, кожаный жилет… он то и дело срывался на кого-то из парней, но тут же успокаивался и продолжал урок с прежним увлечением. Очень любил Роксану – за любознательность.

– Так… прошло две минуты, – Зет поднес к свету ампулу и инструкцию с цветными квадратами. – Реакция закончилась. Проверим, с чем мы имеем дело. Значит, так… ярко-красный – кетамин. Желто-зеленый – амфетамин. Голубой – кокаин. Лиловый – МДМА, экстази. Желтый – риталин. Винно-красный – параметоксиамфетамин. PMA. Никогда, кстати, не пробовал.

Жидкость в ампуле стала ядовито-красной.

– Кетамин, – сказала Роксана.