Волшебница открыла глаза и увидела, что эльф стоит в пяти шагах от нее, не решаясь приблизиться, а вокруг тают отблески радужного сияния.

— Боги, я опасался, что ты сгоришь! Как ты себя чувствуешь?

Мона с трудом растянула губы в улыбке, потому что собственное лицо плохо ее слушалось.

— Прежней и новой мне пока еще тесновато в одном теле, но сейчас уже легче, чем минуту назад. Только трясет немного…

Эльф осторожно прикоснулся к ее щеке, и, хотя в доме заметно потеплело, пальцы его оказались просто ледяными.

— Тебе нужно поесть, чтобы восстановить силы, но еды у нас не осталось, — он посмотрел на золотую розу с мерцающим в нежной сердцевине пурпурным огнем, а потом в тревоге поднял взгляд на бледное лицо Моны. — Это эльфийская работа, но сделана она не сейчас, в прежние времена. Странно, что я и теперь не чувствую твоей магии, но это даже хорошо, потому что другие ее тоже не почувствуют. Теперь тебе предстоит покинуть Север, не так ли?

— Да, духи велели отправляться в замок Розы, потому что там теперь мой дом. Ветер, что тебе известно о Корвелах? Ты знаком с кем-нибудь из них?

Таэль лишь на мгновение отвел глаза, но этого оказалось достаточно, чтобы сердце волшебницы сжалось от дурного предчувствия.

— Я был знаком только с близнецами Лорой и Ловерном. Однажды мы встретились, поговорили, и больше я их не видел. Корвелы тогда отказались поддержать нас в войне с колдунами, а потом я узнал, что они погибли. Сначала Лора, потом Ловерн, потом их старший брат Ферн, об остальных мне ничего не известно. Колдуны попытались разрушить замок Розы, но это никому не под силу, так что твой дом цел и, насколько мне известно, все еще обитаем.

Некоторое время Мона подавленно молчала, глубоко погрузившись в собственные мысли, а потом на лице ее отразилось острое беспокойство.

— А ты пойдешь со мной туда?

— Если понадобится, я пойду с тобой до края земли, но прежде ты должна узнать кое-что обо мне.

От облегчения волшебница едва устояла на ногах. Слава Богам, в предстоящем странствии она не будет одинока!

Пока молодая волшебница пыталась освоиться с новым положением, Таэль осмотрел лабораторию Виктора и легко нашел то, что ему было нужно. Он разжег горелку, выбрал подходящий глиняный сосуд, заварил в нем сухие травы, которые не применялись в магии, и разлил отвар в две чистые плошки. Стол и стулья на широком балконе были обильно усеяны каплями воды от растаявшего инея, и эльф просушил их одним движением ладони.

Мона послушно села и приняла напиток из его рук. Она изменилась не только внутренне, ее внешность тоже затронули перемены. Вместо целительницы Мэрион Арвиат, дочери правителя Северных земель, появилась Великая волшебница Мона Корвел, Светлая госпожа и надежда всех добрых людей. Если раньше хрупкая светловолосая красавица светилась таинственным внутренним светом, то сейчас она просто сияла, от нее нельзя было оторвать взгляд.

Глава 9

— Ветер, прости меня за прямоту, но ты выглядишь так, будто только что услышал свой смертный приговор, — волшебница протянула руки и положила их поверх ладоней эльфа, в которых он сжимал плошку с травяным отваром, чтобы согреть пальцы. — Что такого ужасного ты хотел мне поведать? Если у тебя перед кем-то уже есть обязательства, или неотложные дела призывают в другое место…

Таэль поднял голову и посмотрел в темные, как ночь глаза, в глубине которых переливался звездный свет. Ему нравилось, как легко и ласково Мона его называет. Он не любил свое человеческое имя, а «Ветер» — звучало музыкой для эльфийских ушей. А самое удивительное заключалось в том, что без всякого вмешательства магии он до конца своих дней будет желать эту женщину…

— Мои дела подождут, — он посмотрел, с какой жадностью Мона выпила отвар, и подвинул к ней свою плошку, — но должен сразу признаться, что я не самый достойный спутник для тебя.

— Что ты хочешь этим сказать?

— За годы скитаний мне приходилось зарабатывать себе на жизнь, да и ведение войны требовало немалых расходов, а найти достойную работу удавалось не всегда. Женщины из знатных домов, где мне приходилось останавливаться, нередко делали предложения определенного свойства. Поначалу я в гневе их отвергал, но со временем перестал отказываться, потому что это был самый быстрый и безопасный способ заработать необходимые средства.

Таэль с тоской наблюдал, как вдруг нахмурился гладкий лоб девушки, а потом дрогнул подбородок, и прекрасные глаза наполнились слезами.

— О, Боги, Ветер, мне так жаль! Я тоже не лучше других. Думала только о том, как быстрее тебе помочь, а не о твоих чувствах. Но какое это имеет отношение к нашей поездке в замок Розы?

Таэль поднялся, обошел вокруг стола и опустился перед девушкой на колени. Он только что признался ей в своей постыдной тайне, а она его жалеет…

— Есть еще кое-что. На мне с детства лежит проклятие.

Эльф низко склонил голову, собрал волосы в кулак и поднял их, открывая затылок. На светлой гладкой коже чуть ниже линии роста волос темнел причудливый узор, похожий на небольшую татуировку. Приглядевшись, девушка поняла, что это не просто рисунок, а глиф сложного заклинания. Она осторожно коснулась отметины пальцем.

— Нет, это не проклятие, Ветер, а отложенное заклятие, «спящее», как его еще называют. Но оно не эльфийское.

— Нет, не эльфийское. Вскоре после моего рождения в доме родителей появились люди в черных плащах с капюшонами. Они беспрепятственно прошли в детскую, постояли над моей колыбелью, а через некоторое время ушли. Ни до, ни после этого случая людей в черных плащах никто не видел, но у меня на шее появилась метка.