накопившиеся вопросы. Он ожидал прибытия шведов, чтобы от каждой из сторон получить для себя выгоду.

В итоге переговоры затянулись почти на год. Сапе-га был взбешен не слишком радушным приемом. Ему лишь удалось заключить перемирие на двадцать лет, а о военной помощи в борьбе со Швецией с ним никто даже не захотел говорить. Россия сохранила нейтралитет.

Чувствуя свою силу, Годунов решил сместить линию обороны против крымцев с окского рубежа к крепостям Царев-Борисов, Белгород и Валуйка. Их гарнизоны были укреплены, регулярно снабжались продовольствием и боеприпасами. Заградительные полки разместились у Мценска, Новосили и Орла. В будущем царь надеялся продвинуться еще южнее и запереть хана в Крыму.

В мирные годы стали бурно развиваться земледелие, ремесла и торговля. Ежегодно в Архангельский порт прибывали до тридцати кораблей из Англии, Голландии и Франции. Иностранные купцы скупали в большом количестве зерно, крупу и меха (на сумму до 50 000 рублей, — очень большую по тем временам), воск, мед, сало (до 40 000 фунтов в год), воловьи шкуры (до 100 000 штук), рыбий клей, ворвань, икру, лен, коноплю, слюду (ее называли русским стеклом) и даже соль. Русским людям они продавали драгоценности, предметы роскоши, пряности, металлические изделия и многое другое. Перечень заморских товаров велик, но в нем нет предметов первой необходимости и основных продуктов питания. Зато присутствуют жемчуг, изумруды, ожерелья, сукна, шелк, сафьян, вина, сахар, изюм, миндаль, лимоны, чернослив, рис, перец, гвоздика, корица, анис, кардамон, имбирь, мускатный орех, медь, олово, железо, свинец, порох, сера, бумага, ладан, зеркала, золотые и серебряные нити, мыло, сандал, киноварь, подсвечники, рукомойники, замки, погребцы, камфара, олифа, кисти и так далее. Все это покупалось представителями знати и было не слишком нужно простым людям, которые сами себя обеспечивали и пищей, и одеждой.

Таким образом, в первые два года правления Годунов стремился быть хорошим хозяином, всем нравиться и выполнять обещание, данное им во время венчания на царство. Писатель начала XVII века Авраамий Палицын сообщал об этом так:

«Двоелетнему же времени прошедшу, и всеми благими Россия цветяше. Царь же Борис о всяком благочестии и о исправлении всех нужных царству вещей зело печашеся. По словеси же своему о бедных и нищих крепце помышляше, и милость к таковым велика от него бываше. Злых же людей лютее изгубляше. И таковых ради строений всенародно всем любезен бысть».

В общении с подданными царь стремился быть приветливым, к челобитчикам проявлял чувствительность и милосердие. По его приказу в Кремле установили особый ящик, куда каждый человек мог опустить грамоту с жалобой или просьбой. Во время поездок государя этот ящик возили вместе с ним. Борис Федорович часто показывался на людях, демонстрируя свою величественную осанку, яркую внешность, степенность, роскошный наряд. Один из современников оставил словесный портрет царя:

«Муж зело чуден, в рассуждении ума доволен и сладкоречив, весьма благоверен и нищелюбив, и строителен зело. О державе своей много попечения имея и многое дивное о себе творяше».

Все знали, что Борис — очень хороший семьянин, ненавидит блуд, жестокость и не склонен к винопитию. Словом, он хотел во всем походить на идеального государя, но это ему не слишком удавалось. Многие замечали, что Годунов склонен к помпезности, очень тщеславен и пытается вознестись на небывалую высоту, слишком любит иностранцев и восхищается всем иноземным, а к русскому относится с некоторым пренебрежением. Он провозгласил себя продолжателем дел царя Федора Ивановича, но на самом деле совсем на него не похож. Некоторые даже стали задаваться вопросом: «А достоин ли Борис царского трона?»

Вполне вероятно, что мнительный Годунов вскоре заподозрил, что подданные относятся к нему совсем не так хорошо, как бы ему хотелось. Желая узнать тайные мысли возможных недругов, он решил официально узаконить систему доносов. В соответствии с ней, любой человек мог сообщить в Челобитный приказ о недоброжелательном отношении к царю или его родственникам кого угодно: своего господина, жены или мужа, сына или дочери и так далее. За донос челобитчик щедро вознаграждался. Например, холоп мог получить свободу, высокий чин и земельные владения виновного. Это привело к всеобщему развращению нравов. Некоторые слуги стали сговариваться между собой и писать поклепы на хозяев. Рассерженные жены строчили доносы на мужей. Даже дети, обиженные за наказания и запреты, пытались государевыми руками посчитаться с родителями.

Но царь Борис не хотел замечать всего этого и, видимо, был очень доволен новой системой. Он даже щедро одарил слугу князя Ф. Д. Шестунова, который рассказал главе Челобитного приказа С. Н. Годунову о недостойном поведении своего хозяина. За это челобитчик получил дворянское звание и поместье. После этого в российском обществе началась «великая смута» — торжество лжи, доносов и ненависти друг к другу. Таких бедствий не было даже при Иване Грозном — жестоком и гневливом правителе.

По приказу государя слежку установили за двоюродными братьями царя Федора — Федором, Александром, Михаилом, Василием и Иваном Романовыми. По крови они были родственниками умершего монарха, поэтому имели больше прав на престол, чем он сам. К тому же Романовы состояли в родстве с наиболее знатными людьми страны: Ф. И. Мстиславким, И. Ф. Троекуровым, Б. К. Черкасским, И. В. Сицким, И. Ю. Голицыным, а также с Шестуновыми, Карповыми, Салтыковыми, Морозовыми и другими. В Боярской думе Романовых и их родственников становилось все больше: Ф. И. Романов, А. Н. Романов, И. В. Сицкий, Б. К. Черкасский, В. К. Черкасский, Ф. Д. Шестунов, И. И. Голицын, Ф. И. Мстиславский, а также несколько окольничих. К тому же у Федора Никитича рос наследник, сын Михаил. Значит, и он мог стать основателем новой династии.

Современники полагали, что по заданию царя С. Н. Годунов смог подкупить одного из слуг А. Н. Романова, который подбросил в кладовую хозяина мешочек с ядовитыми корешками и написал донос. В Челобитном приказе тут же дали задание окольничему М. М. Салтыкову произвести обыск в доме Романова. Корешки были найдены и отправлены к патриарху Иову для расследования «дела».

Иерарх решил почему-то, что Романовы вознамерились отравить царя Бориса, хотя корешки могли храниться у них и для совершенно других целей. Всех братьев сразу же арестовали, и началось следствие. Оно продолжалось полгода — с конца 1600 по июнь 1601-го. Видимо, не так-то просто было найти улики против невинных людей.

Наконец, на Боярской думе был оглашен приговор: братья Романовы объявлялись государственными преступниками, замыслившими извести законного царя и сесть на престол. За это старший, Федор Никитич, был пострижен в монахи под именем Филарета и отправлен под надзор монахов