– Убери руку!

– Я не позволю тебе забрать мою свояченицу, если это будет сделано насильственным путем, против ее воли.

Разыгравшаяся сцена казалась нереальной. Спокойный, хладнокровный, обычно самодовольный и величественный Димитриус Петронидис пытался совершить что-то из ряда вон выходящее и на глазах у изумленной публики, в разгар светского приема похищал беременную женщину.

Димитрий смотрел на Александру сверху вниз умоляющими глазами:

– Скажи ему, что ты хочешь уйти со мной.

Александра робко взглянула ему в лицо.

– Не испытываю никакого желания.

Тело Димитрия напряглось, Хантер принял более угрожающую позу и крепче сжал ему плечо, но в приступе ярости Димитрий сбросил его руку словно пушинку и быстро повернулся к Хантеру.

– Я не причиню ей зла. Она моя. Она носит моего ребенка, и мы должны поговорить об этом.

Наступила пауза, ни Димитрий, ни Хантер не проронили больше ни слова. А затем, к неописуемому ужасу Мэделейн и к негодованию Александры, Хантер понимающе кивнул головой.

– Можешь с ней поговорить, но только здесь и в нашем присутствии.

Александра судорожно освобождалась от цепких рук Димитрия.

– Не собираюсь я с ним ни о чем говорить!

Хватка его стала только более сильной от этих слов.

– Осторожней, пожалуйста. Можешь оступиться и упасть. Это повредит ребенку.

– Какое тебе дело до моего ребенка?

Выражение его лица стало еще более мрачным.

– Мне это совсем небезразлично.

Слова эти напугали ее гораздо сильнее, чем в свое время нежданное известие о беременности. Он пытается отнять у нее ребенка. Она поняла это, почувствовала.

– Я никогда не отдам тебе и твоей образцовой по греческим параметрам жене своего ребенка! Никогда, слышишь?

Димитрий нервно замотал головой.

– Нам надо поговорить, Ксандра.

– У тебя ведь были большие сомнения в отцовстве! – закричала разъяренная Александра.

Каменное, как изваяние, лицо Димитрия дрогнуло.

– Теперь их нет.

– Что же заставило тебя так резко изменить свое мнение? – не могла успокоиться Александра. Попытки высвободиться из его крепких рук оказались тщетными, и физический поединок был окончен.

– Я разговаривал с врачом. Он сказал, что менструации у женщин не всегда прекращаются сразу с наступлением беременности. И это не аномалия, а очень распространенное явление.

– Так ты поверил не мне, а совершенно постороннему человеку? Впечатляет! Это, безусловно, показывает, какое место в твоей жизни занимали наши отношения.

– Он не посторонний человек. Он мой друг.

Кому интересно, насколько близок ему этот дурацкий врач?

– Я не отдам тебе своего ребенка! – неустанно повторяла Александра.

– Если вы сейчас же не отпустите мою сестру и не покинете мой дом, я вынуждена буду вызвать полицию, – прервала их пререкания Мэделейн.

– Ради бога. – Димитрий повернулся к Хантеру. – Без нее я никуда не уйду.

Хантер тяжело вздохнул.

– Поговорить можно и здесь. Мы плотно закроем двери, ведущие в комнаты, и никто вам не помешает.

Александра вздрогнула. Ей совершенно не хотелось уединяться с Димитрием.

– Если бы мне надо было с тобой встретиться, я бы выбрала как можно более людное место. Мы можем пойти в «Домосед», если уж ты так настаиваешь. – Это был неплохой французский ресторанчик, располагавшийся неподалеку, на Второй авеню.

Категорическое «нет» вырвалось одновременно из уст Димитрия и Мэделейн. Сначала Александра решила разобраться со своей сестрой.

– Мэдди, мне бы хотелось покончить с этим как можно скорее.

Слезы заволакивали глаза сестры.

– Я не хочу, чтобы он снова причинял тебе страдания.

Александра решительно замотала головой.

– У него это больше не получится. Я его презираю.

Димитрий вздрогнул.

Александра, словно ничего не заметила, спросила у него:

– Так почему ты не хочешь пойти в ресторан?

– Однажды мы уже пытались поговорить тихо и мирно в общественном месте, но из этого ничего хорошего не вышло. Ты видела фотографии? Через неделю после объявления о моем предстоящем бракосочетании с Фебой ими пестрели все газеты. «Ссора греческого магната со своей тайной любовницей, оказавшейся беременной накануне его свадьбы». Моего деда хватил повторный сердечный приступ, после которого врачи уже без его согласия провели операцию на сердце.

Александре так хотелось выразить свое сочувствие, но она снова сдержалась. С этого момента и до конца своих дней он ничего хорошего от нее не добьется. Ничего и никогда!

– Элли, выясни с ним все здесь и сейчас, прошу тебя. Зачем усложнять и без того непростое положение? Сплетни распространяются со скоростью света. Если эти фотографии появятся в Штатах в колонках скандальной хроники, ваша мать, может, и не получит инфаркта, но шипеть будет так, что мало не покажется.

Мэделейн сурово взглянула на своего супруга, но вынуждена была с ним согласиться.

– Хантер прав. Если уж ты решилась на беседу с этим подонком, то состояться она должна именно здесь.

Димитрий с облегчением вздохнул, словно с плеч его свалилась огромная ноша.

Мэделейн включила на балконе небольшой газовый обогреватель и, бросив на сестру заботливый, полный сочувствия взгляд, позволила мужу увести себя в дом.

Димитрий стоял, словно боялся шелохнуться, и молчал. Он просто смотрел на Александру и на ее выпуклый, как футбольный мяч, живот, который свидетельствовал о том, что ребенок их жил и рос, мирно приютившись у нее под сердцем.

– У тебя светло-карие глаза. А были зеленые.

– Я носила цветные контактные линзы.

– Не снимая их даже ночью?

– Освещение по ночам было приглушенным или вовсе отсутствовало.

– Ты и прическу изменила.

– Как видишь.

– И волосы стали темнее. Мне нравится.

Эти поздние и излишние признания начинали действовать ей на нервы. У него не было больше никаких прав и оснований выискивать в ней что-то специфическое и любить. Он был женатым мужчиной.

К тому же разговор заходил хоть и в приятное, но тупиковое русло.

– А я-то думала, что тебя волнуют более важные вещи.

Димитрий согласно закивал головой в ответ.