Он осторожно усадил ее в плетеное кресло и сам занял такое же, стоящее по другую сторону низенького журнального столика.

– О чем именно ты все-таки хотел со мной поговорить? – наконец спросила Александра.

Он смотрел ей прямо в лицо, взгляд его синих глаз был мрачным.

– Мне нужен мой ребенок.

Ему был нужен ребенок.

Подобные подозрения закрались в ее душу сразу после телефонного звонка в их парижскую квартиру, но в озвученной форме они были куда более страшным оружием. Ее словно в угол загнали, в какое-то темное безвоздушное пространство.

Александра инстинктивно прикрыла руками живот.

– Это невозможно. Теперь он принадлежит только мне.

– Ты сказала – он? У нас будет мальчик?

– Да.

– Как ты узнала?

– Это установило ультразвуковое исследование, которое мне сделали на четвертом месяце беременности.

Черты его лица становились более мягкими.

– Так после этого ты позвонила мне в Париж?

Александра оставила этот вопрос без ответа.

Его длинные пальцы нервно сжимались в кулаки, теребя превосходную шерсть дорогих итальянских брюк.

– Ты хотела сказать мне, что у нас будет мальчик. – Он был сражен этим фактом наповал. – А к телефону подошла Феба.

Александра по-прежнему молчала. Зачем утруждать себя лишними, никому не нужными словами?

– Ты так и не сказала ей, откуда звонила.

– Ты пытаешься поставить мне это в вину?

Он крепко стиснул зубы.

– Довольно смешно. Но так оно и есть. Феба умоляла тебя сказать, где ты находишься. Но ты отказалась. Долгие месяцы я провел в бесплодных поисках, задействовал по меньшей мере пять лучших международных детективных агентств только для того, чтобы они подтвердили, что Ксандры Фочен больше не существует.

– Информация исчерпывающая и верная. Они не ошиблись.

– И тем не менее вот ты. Перед моими глазами.

– Нет. Прямо перед твоими глазами – Александра Дюпре. И Ксандрой Фочен я больше не стану. – Не стоит снова позволять себе быть слабой и беззащитной, открывать свою душу человеку, которого она когда-то любила, будучи Ксандрой. Никогда!

– Ты утверждала в свое время, что ты круглая сирота.

Губы ее непроизвольно скривились в циничной усмешке.

– Утверждала? Эту информацию предоставило тебе очередное детективное агентство, когда ты хотел проверить мое досье и удостовериться, что я подходящая кандидатура на роль твоей любовницы. Я просто никогда этого не отрицала.

– Получается, ты полностью поменяла имидж и ради карьеры придумала себе легенду, по которой и жила.

– Да.

– Ты лгала мне изо дня в день в течение всего времени, пока не распался наш союз.

Союз? Так теперь называются любовные отношения, когда от них практически ничего не остается?

– Я никогда не лгала тебе.

– Ты позволяла называть тебя Ксандрой.

– Многие манекенщицы работают под псевдонимами.

– В отличие от них ты не ограничилась вымышленным именем, ты вела совершенно иной образ жизни, далеко уведший тебя от реальности. А эта женщина, Мэделейн, на самом деле твоя сестра?

– Да, а Хантер – ее муж.

Брови его поползли вверх в саркастической ухмылке.

– Это я уже понял.

Александра сжала пальцы в кулаки, чтобы не дать волю рукам. В памяти снова всплыли события той встречи, когда она объявила о своей беременности. Неприкрытая враждебность и ярость, граничащие с бешенством, проявленные Димитрием в ответ на это известие, навсегда оставили рану в ее сердце. Она вздрогнула.

– Я всегда думала, что ты парень хладнокровный, сдержанный. Не большой любитель сцен и сентиментальных разборок. Никаких приступов болезненной раздражительности, полная уравновешенность и деловитость. В общем, утонченный, изысканный грек.

– Добавь еще – богатый.

– Наплевать мне на твои грязные капиталы. Мне было абсолютно все равно, богат ты или беден.

– Теперь придется обратить внимание и на это. Все попытки отстранить меня от ребенка, если ты предпримешь таковые, окажутся тщетными. Тебе не одолеть меня, если в борьбу вступят деньги.

Страх сковывал ее все больше, но она не сдавалась.

– Меня не напугать. Не забывай, что мы не в Греции. И если ты мужчина и богат, это еще не достаточное основание, чтобы предъявлять права на моего ребенка. Семейный кодекс Соединенных Штатов в деле воспитания детей главенствующую роль отдает матери. – Александра проштудировала американское законодательство сразу же по прибытии в Нью-Йорк, с особым пристрастием отнесясь к статьям о родительских претензиях в рамках гражданских браков. Хотя она прекрасно понимала, что, если Димитрию когда-нибудь взбредет в голову официально выдвинуть свои требования, у нее будет масса неприятностей.

– Возможно, так оно и есть. Но выиграть судебный процесс тебе будет сложно. Непомерные судебные издержки, баснословные расходы на высокопрофессиональных адвокатов. Тебе этого просто не потянуть.

Картина, которую он нарисовал, была унылой и суровой.

– Чтобы удержать своего сына, я пойду на все, чего бы мне это ни стоило.

– На все?

– Да. На все!

– Тогда возвращайся в мой дом.

Александра стремительно вскочила с кресла.

– Самонадеянная гадина! Неужели ты действительно думаешь, что после всего, что между нами произошло, я вновь стану твоей любовницей и безропотно последую за тобой?

– Мне не нужна любовница.

– Вот и прекрасно. Эта роль уже не для меня. Все в прошлом. Я вынесла из этого спектакля все, что хотела знать. В следующий раз, когда меня потянет на мужчин, прежде, чем лечь с кем-то из них в постель, обязательно позабочусь, чтобы на пальце у меня было обручальное кольцо, надетое при священнике и в сопровождении клятвы о вечной любви.

– Кто этот человек? – Низкий голос Димитрия звучал как грозный рев хищного животного.

– Пока не знаю. Могу только заверить, что он будет полной противоположностью тебе.

– Пока еще не знаешь? – Он притянул ее ближе к себе за лацканы накинутого на плечи пиджака. – А я подозреваю, что этот мифический персонаж ничем не будет от меня отличаться, потому что им стану именно я. Никто другой никогда не посмеет прикоснуться к матери моего сына.

Он произносил эти слова прямо ей в лицо, его горячее дыхание обжигало кожу, пока и это незначительное расстояние между ними не исчезло. Его уста жадно впились ей в губы, страсть, словно электрическим разрядом, пронзила все тело, высвободившись откуда-то из глубин томительного ожидания.