ветра и трелях одинокого соловья, ослеплен мерцанием звезд и бликах зарождающегося утра. Бессмертная симфония жизни испепеляет любые вопросы, подвергавшие сомнению роль Создателя в сотворении мира. Создатель не поддается расчетам, как и любовь, благодаря которой и была создана Айра.

Глава третья

Утро следующего дня началось с визитов. Ожидая Энифа, Цефея распахнула двери, едва заслышав стук. Но на пороге стояла седовласая, хрупкая женщина, облаченная в золотисто-охровые одежды, богато расшитые шелком и розовым жемчугом. Некогда красивое лицо гостьи было покрыто глубокими морщинами, бледная кожа потеряла привлекательность здорового румянца и напоминала лист тонкого пергамента. Волосы женщины были затянуты в тугой узел, из-за которого ее облик приобретал чрезмерную строгость. Перед Цефеей стояла Хранящая Мать и девушка, едва осознав это, склонилась, выражая свое почтение гостье. Незнакомка шагнула в гостиную, не обратив на Цефею внимания. Лишь только шумный вздох подсказал девушке, что ее присутствие в покоях Рубина крайне раздражает гостью.

— Позови Рубина. — Приказала она.

Цефея желала заметить, что она не слуга, а гость, но в этот миг из библиотеки вышел Рубин. Вовсе не удивившись внезапному визиту, он слегка поклонился незнакомке и произнес ее имя: «Атара…». Хранящий пригласил гостью присесть, но в ответ женщина упрямо покачала головой.

— Полагаю, наш разговор будет о ней. — Сказала она, брезгливо кивнув в сторону Цефеи. — Глупо было с моей стороны спешить к тебе, чтобы рассказать о появлении Цефеи в мире Айры.

Девушка окинула гостью взглядом. Между Рубином и Атарой пролегала пропасть непонимания. Привычное различие Рубина и Энифа уступало тому, что наблюдала девушка теперь, сравнивая Атару и избранника Файро. В Энифе жило мертвенно-ледяное равнодушие, которое можно было объяснить, вспомнив о его бессмертии. Он был безразличен к человеческой расе и оттого часто казался безжалостным к другим. В противовес холодному рассудку эльфа жил Рубин. Кому как не Цефее была известна природа его взвешенного, но справедливого рассудка, которому было не чуждо милосердие и понимание. Невозмутимость красноволосого Хранящего сполна компенсировалась горячим сердцем и нежным отношением к каждому живому существу. Для него были все равны, жизнь каждого была одинаково бесценна. Он жил без оглядки на прошлое, желая наслаждаться мгновением настоящего. Однако, в то утро Цефее открылась новая грань характера Рубина. Перед Атарой стоял сильный и уверенный избранник Файро. Атара, в свою очередь, казалась честолюбивой, гордой и озлобленной. Но все это, как кровь из раны — сочилось из глубин ее искалеченной души. Хранящая поймала себя на мысли, что необычайно чутко ощущает ее эмоции.

— Ты знаешь о вознаграждении за Цефею? Вижу, что знаешь… Вся стража ищет ее. Я надеялась, что ты отправишься на ее поиски и поймаешь для совета. Но на пороге твоих покоев меня встречает причина моей давней бессонницы. Объект всеобщих слухов. Глупо, но я все еще надеюсь, что эта девочка не имеет отношения к роду Хранящих. Это твоя прислуга? Подруга из города? Скажи мне, что она не Хранящая, Рубин!

Рубин покачал головой.

— Как бы я не желал, — сказал он, — но перед тобой стоит Хранящая по имени Цефея.

Золотистые искры вспыхнули над головами Хранящих. Одна из них едва не достигла Цефеи. Она вздрогнула и отшатнулась, заметив, как между ней и Атарой полыхнула стена алого сияния. Губы Атары сжались в тонкую нить, лицо исказилось от гнева. В наступившей тишине можно было расслышать ее шипение: «Глупый мальчишка…».

— Пожалуйста, Атара, не нужно… — попросил он, собирая остатки голосов в свою ладонь. Живительное волшебство огня — крошечный, тлеющий светлячок погибающего пламени — томился в ладонях своего господина. Голоса, призванные Рубином, преданно обнимали его пальцы своими жаркими языками. От внимания гостьи не ускользнуло то, с какой легкостью избранник Файро дал ей отпор. Потеряв последние капли самообладания, Атара разразилась угрозами и проклятиями.

— …Она человек! — вновь и вновь кричала женщина. — Ты смел привести человека в мир Айры!

— Невозможно провести в Айру человека. — Раз от раза напоминал Рубин.

— Однако же она здесь! Девчонку нужно предать суду, а ты…

— Остановись, Атара. — Потребовал он, теряя терпение. — Цефея здесь. Хочешь ты этого или нет. Осталось лишь решить, как нам быть.

Атара сдалась. Лицо ее вытянулось от усталости, взгляд потух. Она еще раз взглянула на Цефею, но теперь с болью и тревогой во взгляде, словно молила ее бежать из Айры. За окном пели птицы и цвела весна, заливая равнины у подножья Ланглары солнечным светом и сверканием кристальной росы. Ветер наполнил белоснежные шторы, от чего те стали похожи на вздутые паруса. В тишине комнаты послышались шаги — то Рубин приблизился к Атаре и заговорил мягко, едва слышно.

— Бессмысленно искать виновных в том, почему Цефея стоит в этой комнате вместе с нами. Айра призвала ее в тяжелый час и мы, как и следует, должны повиноваться желанию Создателя. Я сделал свой выбор, Атара. Я с Цефеей.

— Нет такого закона, — твердо начала Атара, — по которому я должна посвятить в Хранящие чужестранку из мира людей. К тому же нет ни единого доказательства, позволяющего говорить о том, что она — Цефея.

— К чему этот обман? — не понимал Рубин. — Не ты ли ждала ее появления? Не ты ли желала стать ее наставником? Почему ты не желаешь ее признавать теперь?

Атара покачнулась, словно Хранящий дал ей пощёчину. Вовремя схватившись за подлокотник дивана, она выпрямилась.

— Я знаю, чего ты хочешь, Рубин. — Сказала она, хрипло. — Цефея станет Хранящей и я должна буду взять ее под свою опеку. Будет ли у меня выбор? Только если ее возьмет иной наставник — Отец или Мать, способные обучить Цефею мудрости Хранящего. Не сомневаюсь: кто-то возлагает на нее большие надежды. Но только не я. Тебе ли не знать, что я ждала иного спасителя. Да, не человека, но и не гибель этого мира. Я исполню волю Создателя и помогу ей стать Хранящей. Но для начала я должна буду взять с тебя клятву, девочка. — Атара повернулась к Цефее лицом и они впервые взглянули друг другу в глаза. — Поклянись, что я никогда не буду твоим наставником.

Цефея, не раздумывая, пообещала: «У меня нет и не будет права заставлять вас быть моим наставником. Когда придет время — моим наставником будет иной Хранящий из числа почтенных Отцов и Матерей».

Атара прикрыла глаза рукой и устало вздохнула.

— Сегодня ночью я открою для вас проход через западные ворота. Назовешь мое имя и тебя пропустят без досмотра. Но я смогу договориться лишь на эту ночь, Рубин. Одна ночь. Ты понял? —