хор призрачных голосов личей звучал куда более слаженно.

— Что ж, если это действительно так, я поручаю вам разнести весть о моем возвращении во все уголки этого мира и за его пределы. А еще…

Голос Суртаза становится вкрадчивым. В моей груди вдруг просыпается дурное предчувствие, потому что… Я не знаю, почему. Но возникает ощущение, что грядет очередной воспитательный момент. Вот только для кого?

— Меня интересует следующее: среди присутствующих здесь есть жрецы?

От понимания того, что сейчас скорее всего случится, я сжимаю кулаки и с ужасом слышу, насколько вызывающе громким оказывается похрустывание моих костей. Но никто не обращает на это внимание. Все личи вдруг поворачиваются назад, а затем медленно расступаются перед…

…жрицей, что проводила ритуал на свадьбе Мэба и Линс. Ну или кем-то, очень похожим на нее.

Благочестиво скрестив руки на скелетированной груди, она подлетает к Суртазу и останавливается в изящном полупоклоне перед ним.

— Я рада служить вам, господин.

Точно, она. Ее мелодичный голос звучит почтительно, но без раболепия. Радостно, но не восторженно. И от этого мне становится даже немного жаль эту женщину. Ведь не исключено, что она выбрала свой путь, действительно желая служить Суртазу и нести его слово людям, а не ради банального возвышения за счет преимуществ жреческого ранга.

— Вижу, — холодно отвечает учитель. — Сегодня на закате я жду бессмертных жрецов в Зале Совета. Всех, до единого.

— Только бессмертных, господин?

Я невольно поражаюсь тому, насколько умиротворенным тоном был задан этот вопрос. Из-за этого создавалось впечатление, будто жрица ни капельки его не боится. Впрочем, наверное, так и было. В конце концов, увидеть своего бога во плоти дано не каждому жрецу.

— Да, только бессмертных.

— Будет сделано, великий…

Но Суртаз не дает ей договорить. Он обращается к остальным.

— Возвращайтесь к своим семьям и помните, о чем я вам сказал. Готовьтесь к войне. Готовьтесь к тому, что бессмертные будут участвовать в ней наравне с живыми.

Не добавив более ни слова, Первый Некромант неторопливо делает шаг в сторону своего дома. Личи снова расступаются, позволяя своему повелителю беспрепятственно пересечь улицу. Я следую за учителем и ощущаю на себе их взгляды. И это неприятно. Мягко говоря. Будто сотни шершавых пальцев касаются моих костей, ощупывая, выискивая что-то, известное лишь обладателям этих любопытствующих взглядов…

Наверняка за эти несколько минут меня изучили вдоль и поперек.

Поэтому я испытываю невероятное облегчение, когда за моей спиной закрывается входная дверь дома Суртаза. Судя по тихому шипящему вздоху, Первый Некромант если и не разделяет мое ощущение, то особого удовольствия от своего выступления тоже не получил.

Глядя на то, как он, постукивая древком посоха о деревянный пол, медленно идет по коридору к лестнице, я испытываю запоздалую неловкость. Меня же сюда не звали.

Пожалуй, подожду немного — пока личи разлетятся — и наведаюсь в дом Суар.

Решив пронаблюдать за разбреданием высшего бессмертного общества по домам, я подлетаю к занавешенному окну. Мда, а они явно не торопятся…

— Между прочим, ты обещала мне рассказать о том, что случилось в ночь гибели Альдауара.

Суртаз говорит это уже с лестницы, на полпути наверх. Его голос звучит устало, а я понимаю, что возобновившаяся было боль в костях снова куда-то делась. И следом осознаю причину: аура силы Первого Некроманта ослабла. И виной этому — явно не расстояние между нами.

— И раз ты пошла за мной, а не осталась с главой рода Суар, — добавляет он с шипящим смешком, — поднимайся наверх и рассказывай.

Глава 4

Лицо под маской

Местом для разговора Суртаз выбрал ту же комнату, в которой меня и лорда Тиора ранее принимал Ашиан. И я невольно удивилась тому, насколько быстро ее привели в порядок — будто ничего и не случилось. Правда, шкуры на полу не было, а из четырех изящных кушеток осталось всего две, а столик — и вовсе один. И светлячки под потолком не парили — единственным источником света были заново застекленные окна, через которые проникали бледные солнечные лучи.

И тут меня осенило.

— А сэр Алонт?..

— Ушел по своим делам, — ровно отвечает учитель.

Подойдя к ближайшей к столику кушетке, он неторопливо садится и прислоняет посох к изголовью. Проводит когтями по полированной столешнице, на миг замирает и… Плавным и изящным движением касается маски на своем лице, снимая ее.

Я вижу его профиль, и щелчок моей челюсти звучит одновременно с тихим стуком кости о дерево.

— Что-то не так?

Суртаз поворачивается ко мне. Его глазницы едва мерцают холодной зеленью, а череп кажется… совершенно обычным. Лицевые кости выглядят старыми, пожелтевшими. Кое-где видны мелкие сколы и трещины, отсутствует пара зубов.

Я ловлю себя на мысли, что даже как-то разочарована этим, что ли. Видимо, глубоко внутри мне все же хотелось верить в его божественную суть. А у бога просто не может быть такого… обычного лица. Но в этом я, естественно, не признаюсь в этом, благо, эмоций в моем голосе все так же нет.

— Я думала, вы никогда не снимаете маску.

Первый Некромант то ли хмыкает, то ли издает короткий смешок, после чего небрежно указывает мне на кушетку напротив. Расценив это, как приглашение присесть, я подлетаю к ней и осторожно опускаюсь на краешек.

— Не снимаю. То, что ты сейчас видишь, тоже своего рода маска.

В голосе Суртаза я снова слышу усталость. А еще не знаю, как понимать его слова — буквально или образно?

Вряд ли буквально. Наверное.

Что ж, самое время проявить сообразительность.

— Вы имеете в виду ваше обожествление? — осторожно интересуюсь я.

— И это — тоже… — рассеянно отвечает учитель, а затем, будто опомнившись, добавляет: — А по поводу маски… Одежды Смерти — слишком могущественные артефакты, чтобы их не требовалось снимать хоть изредка.

— Слишком могущественные — даже для вас?

Видимо, Суртаза забавляет мой вопрос — учитель снова издает смешок. Без маски он звучит скорее шелестящим, чем шипящим.

— Достаточно могущественные, чтобы я выдержал непрерывное их ношение на протяжении почти семиста лет, но не преминул возможностью снять хотя бы часть, оказавшись в достаточно безопасном для этого месте.

Кажется, мой новый наставник — мастер формулировок похлеще предыдущего. У Альда, когда он начинал умничать, хотя бы фразы были короче. Ледяной комок в груди снова выпускает шипы, и я спешно окидываю взглядом комнату в поисках того, на что можно было бы отвлечься.

— Я жду твой рассказ.

Точно, меня же сюда вообще-то для этого позвали. Хотела отвлечься от воспоминаний, но вместо этого придется переживать их чуть ли не заново…

Мой рассказ не занял и часа — при том, что начала я его со свадьбы, а завершила упоминанием появления Суртаза в Зале Совета. Первый Некромант слушал меня молча, лишь изредка уточняя некоторые детали вроде использованных заклинаний и моих ощущений.

Меня же после всего этого разве что только не трясет. Впрочем, я быстро осознаю, что такая реакция вполне может быть результатом морального и магического истощения. Все-таки, слишком много из ряда вон выходящих событий стряслось за последние дни. Первый Некромант, похоже, приходит к тому же выводу.

— В общем, все примерно так, как я и предполагал… — задумчиво говорит он. — И прежде, чем ты вернешься в дом Суар…

Ага, тонкий намек, что мне пора уходить. Ну, ожидаемо. Да и я не против.

—…я правильно понял, что ты не знаешь, куда делась рукоять твоего ножа?

— Понятия не имею.

— А лезвие?

— Наверное, осталось в Ашиане. Хотя мне почему-то кажется, что оно просто рассыпалось.

— Жаль… — в голосе Суртаза снова звучит задумчивость.

— Почему? — тут же спрашиваю я.

— Было бы интересно посмотреть на отпечаток твоей магии на предмете.

Мда, а я уж было обрадовалась, что останки моего ножика помогли бы как-то вернуть Альда. Наверное, пора бы запретить себе об этом думать — просто, чтобы не травить душу.

— Насколько я успел заметить, ты неплохо оперируешь чистой энергией. Пока неуверенно и не слишком эффективно, но это поправимо.

Я щелкаю челюстью, не сумев сходу сообразить, что можно ответить на эту похвалу. А это была определенно она, судя по тону Суртаза, хоть и с указанием недочета. В голову невольно приходит сравнение с похвалами Альда, отравленными его бесконечным сарказмом и издевками. Насколько все-таки различаются ощущения. Хотя я бы многое отдала за то, чтобы снова услышать этого зануду.

Нет, Шиза, так дело не пойдет. Соберись и ответь хоть что-нибудь.

— Ну… — я запинаюсь,