– Ничего, ничего! Пожила уж свое покойница, будет ей.

Мариша вторично потеряла дар речи и обрела его лишь после того, как примчалась Зоя Ивановна – главный администратор санатория. Именно у этой достойной дамы в любовниках и сожителях и состоял Валерий Кузьмич. И это было одной из причин, почему неуживчивый отставник так прочно прижился в «Солнечном береге».

Зоя Ивановна была дамой авторитарной и монументальной, появлявшейся на людях не иначе как с пышной башней, сооруженной у нее на голове. Мариша подозревала, что эта прическа в большинстве своем состоит из чужих волос. Уж больно гладкими и блестящими были пряди на голове Зои Ивановны!

Ее подозрение подтвердилось, когда она сейчас увидела Зою Ивановну, можно так сказать, в неглиже. На голове у администраторши лежали неровные редкие волоски, из которых даже самый великий умелец вряд ли смог бы соорудить приличную прическу.

Одета Зоя Ивановна была в прелестную розовенькую ночнушку, стыдливо прикрытую сверху стеганым трикотажным халатиком. Впрочем, халатик тоже был нежно-розового цвета. Да еще по круглому вороту и отвороту рукавов шли пышные розовые кружавчики, а карманы были украшены богатой вышивкой с золотом и розочками.

– Девочка моя! – кинулась к Марише администраторша с распростертыми объятиями. – Жива! Счастье-то какое!

Немножко испугавшись, Мариша попыталась отстраниться от Зои Ивановны. Такое бурное проявление чувств насторожило ее.

– Что с вами?

– Что со мной?! – воскликнула Зоя Ивановна. – Да мне сказали, что ты мертва! Убита! Этот дурак Валерий Кузьмич поднял меня среди ночи, ничего толком не объяснил, но напугал до полусмерти. Твердил что-то про тебя и про убийство. А ты жива! Ну, дурак! Попадись он мне только под руку… Уж я его… Уж я ему…

Зоя Ивановна обернулась в поисках злополучного Кузьмича. Но тот куда-то делся, и она снова переключилась на Маришу и принялась душить ее в своих объятиях.

– Деточка! Золотко! Рыбка моя! Жива! Как хорошо, репутация нашего заведения не пострадает!

Мариша пыталась высвободиться и что-то объяснить, куда там! Зоя Ивановна превосходила ее мощью в два раза. А бурностью эмоций раз в десять.

– Да не меня убили! – наконец сумела выкрикнуть полузадушенная Мариша. – Другого человека убили! Понимаете?

Зоя Ивановна остановилась и уставилась на Маришу. На какое-то время той даже стало стыдно за свои слова. Ну зачем она не дала человеку порадоваться? Ведь счастлива же была Зоя Ивановна, словно дитя! А теперь! Глаза потухли! Руки опустились! Вся она сплошная скорбь и горе. Стыдно прямо!

– Как? – прошептала Зоя Ивановна, отстраняясь от Мариши. – Кого-то все-таки убили?

– Да!

– И кого же?

– Наташу!

– Но, дорогая моя… Кузьмич сказал…

– Не знаю, что вам там наплел ваш отставник, а я вам скажу, что убийство было совершено этой ночью. И совсем недавно. Когда я трогала труп, он был еще совсем теплый. Ясно вам?

– Ой! – схватилась за свои пышные щеки Зоя Ивановна. – Неужто?

– Да!

– А Кузьмич…

– Не знаю, что вам сказал ваш Кузьмич, и не знаю, что вы там поняли, только я вам заявляю со всей ответственностью… Убита другая женщина! И в люксе лежит ее труп!

Последняя фраза прозвучала у Мариши несколько громче, чем она намеревалась. И вошедшие в этот момент в фойе старушки-подружки испуганно ойкнули. Мариша не успела удивиться тому, что они тут делают. Казалось бы, бывшая генеральша и полковница должны были быть приучены к армейскому порядку, заведенному Кузьмичом, и не должны были шастать среди ночи по санаторию, а вот поди ж ты!

Вдовы пришли среди ночи, да еще и оделись по-парадному. Никаких пижам или ночных рубашек на старушках не было и в помине. На Галине Ермолаевне был элегантный брючный костюм из твида. А на Нине Сергеевне длинная юбка и свободный вязаный жакет сверху. И прически обеих пожилых дам были выше всяческих похвал. Аккуратные, волосок к волоску! Да еще и губы их были подкрашены, а глаза умело подведены.

И когда, спрашивается, они успели встать, привести себя в порядок и одеться, если с момента обнаружения трупа прошло не больше десяти-пятнадцати минут? Нет, что-то в замужней жизни с военными все-таки определенно есть. Волей или неволей приучаешься к железному распорядку дня и самодисциплине.

– Мариша! – кинулась к девушке Галина Ермолаевна. – Милая! Как вы?

– Едва только узнали ужасную новость, как сразу же прибежали! – вторила подруге Нина Сергеевна.

Мариша искренне удивилась:

– Узнали? Но откуда вы узнали?

– Ах, дорогая, вы так громко кричали.

– А сон у нас уже совсем не тот, что в молодости.

– Сначала мы подумали, что с вашим ребенком… Ну, словом, что вы плохо себя чувствуете и зовете на помощь.

– Но потом мы поняли, что крик идет совсем не из вашего номера.

– И мы сообразили, что дело неладно.

– А потом услышали, что произошло убийство.

– Какой страх и ужас для всех нас!

– Скоро и другие отдыхающие прибегут.

– Мы просто самыми шустрыми оказались!

И остановив свой речитатив, старушки уставились на Маришу и дружно спросили:

– Скажите, дорогая, зачем вас понесло среди ночи в номер той женщины?

– Меня? Меня… Ничего.

Старушки продолжали укоризненно смотреть на Маришу. Мол, не ври! Скажи нам правду. Ведь видим же, что тебе там было что-то нужно.

– Понимаете, мне не давало покоя то, что Наташи не было за ужином.

– И что?

– И я захотела посмотреть, что с ней!

– В три часа ночи?

– Но у нее в номере горел свет. Вот я и подумала, что раз она не спит, то будет рада меня видеть.

– Ночью?!

Старушки укоризненно покачали головами. Они явно не одобряли такого поведения. Но вслух ничего не сказали. И Мариша была им очень благодарна за это.

– А что же все-таки произошло, душенька? – с жадным любопытством спросила Нина Сергеевна у Мариши. – Что с ней случилось?

Мариша не была уверена, что нужно говорить все начистоту. Да она бы и не успела, потому что в этот момент в холле появилась целая группа встревоженных отдыхающих. Все они были кто в пижамах, кто в халатах, а кто и просто в «спортивках», которые натянули на голое тело. Но все были одинаково возбуждены и взбудоражены.

– Что это были за дикие крики?

– Кого-то зарезали?

– Кто-то умер?

– Почему у ворот милицейская машина?

– Что случилось?

– Где труп?