Они остановились перекусить под деревом с колокольными листьями величиною с квартовые кувшины. Мадж достал вяленое змеиное мясо и фруктовый сок. При виде сока его передернуло, но выдру хватило ума понять, что он намного превысил недельную норму спиртного и что нельзя постоянно увеличивать процент алкоголя в крови без существенного вреда для организма. Кривясь, Мадж наполнил кружку соком.

В лесу что-то блеснуло, и он резко повернул голову вправо. Но все было спокойно, листья-колокольчики мелодично названивали под утренним ветерком, летающие ящерки перепархивали с ветки на ветку, играя в салочки с психоделической пчелой.

И все же…

Мадж осторожно поставил стакан возле колеса фургона.

Серая ящерица сладко посапывала на солнцепеке, опустив массивную голову на передние лапы. Джон-Том лежал в тени. Казалось, весь мир наслаждается покоем. Но это ощущение было обманчивым.

– Погоди-ка, приятель. – Мадж подскочил к задку фургона, но потянулся не за едой и питьем, а за оружием.

Однако арбалетная стрела, вонзившаяся в доску между его лапами, вынудила выдра медленно опустить их.

– Разумное решение, – послышалось из зарослей. Джон-Том поспешил принять сидячее положение.

– Кто это сказал?

В следующее мгновение он обнаружил большую и разнообразную коллекцию пик и копий, направленных на него со всех сторон и принадлежащих столь же разнообразной и весьма неприятной на вид коллекции явных недоброжелателей.

– Это я облажался, – досадуя на себя, покаялся Мадж. – Услыхал, как они подползали, да слишком поздно.

– Это не столь уж существенно, – прозвучал все тот же голос. – Нас слишком много, и нам велено доставить вас живыми. Правда, насчет здоровья никто ничего не говорил.

В кольцо вооруженных теплоземельцев вошел коати, разве что самую малость уступающий ростом Джон-Тому. Чернота его природных полос контрастировала с коричневой боевой раскраской морды и хвоста. В пасти недоставало клыка, а уцелевшие длинные и острые зубы покрывал ядовито-желтый налет. Налет был и на кинжале, только не желтый.

Джон-Том лихорадочно соображал. Его дуара и посох из таранного дерева лежали там же, где и выдров лук – в фургоне, на койке. Вот бы добраться до них… И что тогда? Вожак этой шайки – а коати явно вожак – прав: численный перевес слишком велик.

– Ладно. Чего вам от нас надо? – осведомился Мадж. – Мы, ни в чем не повинные путники, не ахти какая пожива для грабителей.

Коати покрутил длинной мордой и уставился на них блестящими черными глазами.

– Ваше имущество меня совершенно не интересует. Мне приказано доставить вас к хозяину.

– Значица, Лорша нас все-таки сыскала, – тоскливо пробубнил Мадж. – Вот ведь жадюги, за клепаный серебряк удавят. Зря ты, кореш, со мной связался.

– Я тоже считаю, что зря и что три даровых дня в борделе – слабая причина для смертоубийства.

– Успокойтесь, – вмешался коати. – Никто нам не говорил про смертоубийство. Ведите себя прилично, и я вам отвечу тем же. – Он прищурился, глянув на Маджа. – О чем это ты лопотал, а? Что за Лорша такая?

Мадж расстался с воспоминаниями и повернул физиономию к коати.

– Разве ты не за тем сюда приперся, чтобы вернуть нас в Тимов Хохот, к мадам Лорше?

– Нет. Я из Гнилых Горшков.

– Из Гнилых Горшков? – недоуменно переспросил Джон-Том.

– Большой город, – сообщил ему Мадж. – Злачных местечек раз, два и обчелся, чего не скажешь о ханжах и целомудренных занудах.

– А нам он нравится, – возразил енот, приподнимая алебарду.

– Да ради бога, – уступил Мадж. – Так кому мы понадобились в ваших расчудесных Гнилых Горшках?

– Цанкресте, нашему господину, – ответил коати.

– Какому еще Цанкресте? – снова удивился Джон-Том. Вопрос, в свою очередь, заставил коати и его приспешников озадаченно переглянуться.

– Вы хотите сказать, что ни разу не слышали о Властелине Тьмы и Манипуляторе Тайных Искусств?

Джон-Том отрицательно покачал головой.

– Боюсь, что ни разу.

Коати обеспокоился.

– Может, мы ошиблись? Может, нас послали не за этой парочкой? Сайл, Ало, ну-ка, загляните в фургон.

Двое из шайки вскочили в кибитку и, не тая презрения к аккуратности, принялись ворошить поклажу. В считанные мгновения они обнаружили Джон-Томовы дуару и посох. Сайл с ликующим видом поднял трофеи над головой.

– Все верно, это чаропевец, – сказала мускусная крыса.

– Хорошенько присматривайте за инструментом, и тогда чаропевец не причинит нам вреда, – велел подручным главарь.

– Да я в любом случае не причиню вреда, – заметил Джон-Том. – Что с нами хочет сотворить этот ваш Цанкреста?

– Ничего хорошего, можешь мне поверить, – промолвил Мадж.

– О, значит, до одного из вас все-таки дошли слухи про нашего господина?

– Ага, только навряд ли эти слухи украшают его репутацию. – Мадж повернулся к Джон-Тому: – Этот парень, Цанкреста, главный колдун не только в Гнилых Горшках, но и ваще на севере Колоколесья. Значица, в любом городе, в любой деревне живет колдун, или ведун, или ведьма и твердит, будто по части магии он любому соседу даст сто очков вперед.

– Цанкреста – лучший, – заявил коати. – Он мастер.

– Я с тобой, шеф, насчет этого спорить не буду, – сказал Мадж. – Мне нет дела ни до колдунов, ни до ихних дрязг, ни до ихнего мастерства, я всем этим сыт по горло. Так что, братцы, коли вы пришли за чаропевцем, забирайте его, а меня не трогайте. Ведь я простой бедный странник на извилистом жизненном пути и лезу из кожи вон, чтобы сводить концы с концами и не впутываться в мировые проблемы.

– Возможно, все обстоит именно так, – произнес, неодобрительно глядя на него, главарь, – но у меня инструкции. Я должен привести к хозяину чаропевца по имени Джон-Том и того, кто его сопровождает. У вас будет возможность высказать свои соображения господину. Не исключено, что он вас отпустит.

– А ежели не отпустит?

Коати пожал плечами.

– Меня это не касается.

– Легко тебе говорить, – понурился Мадж. Человека и выдра тычками копий оттеснили к фургону, где им связали руки и усадили на задок. Двое приспешников главаря устроились на козлах и взяли вожжи.

Маленькая процессия двинулась к северу, забирая чуть западнее Тимова Хохота. Линчбени и река Вертихвостка лежали в противоположном направлении.

– Об этом Цанкресте, приятель, дурная слава ходит, – прошептал спутнику Мадж. – Я не в том смысле, что он шарлатан какой-нибудь. Ежели судить по тому, что я о нем слыхал, дело он знает, но бессовестен, как сам дьявол. С чарами мухлюет, заклинания передергивает, короче, с таким играть не садись. Что до меня, то я бы с ним, да и с прочей гнилогоршковой публикой, связываться не рискнул – без порток оставят. Да и ваще, с ними не повеселишься.