— По самому краю, Франшиза, — задумчиво пробормотал Адам, использовав прозвище, которым лишь один человек в мире называл своего младшего брата. — По самому краю.

Вероятно, всю последнюю неделю Кент читал им проповеди вместо того, чтобы ставить удар. Таков был его метод. Но они сделали свое дело, доведя счет побед и поражений до 11:0, и титул чемпионов штата из мечты превратился в реальность. Посмотрим, что будет делать брат. Возможно, придется отказаться от некоторых псалмов в пользу уроков от Ломбарди, а учение Павла будет ассоциироваться только с одним человеком — Полом Брауном.

За спиной у Адама на сцене танцевали три девушки, а два десятка мужланов совали им купюры. Время от времени кто-то из тех, кто только что продал подержанный водный мотоцикл или какое-нибудь другое барахло, на волне эйфории от своей удачи расставался с двадцаткой, но по большей части девушки танцевали за гроши, в буквальном смысле. Адам не поворачивался к ним. Он ждал появления Джерри Норриса, который в четверг не удостоил своим присутствием заседание суда. Джерри еще не было, и это означало одно из двух: либо он отключился и не в состоянии дойти до бара со стриптизом, либо кто-то из приятелей предупредил его о присутствии Адама.

В полночь он собирался уйти, но Дейви налил ему порцию «Джим Бим» за счет заведения, а отказываться от бесплатного виски — это кощунство. Выпив, Адам почувствовал, что усталость немного отступила; из компьютерного самозванца, выдававшего себя за музыкальный автомат, гремела песня группы «Драйв-бай тракерс», и Адам подумал, что может позволить себе последнюю кружку пива.

Он успел выпить три последние кружки, прежде чем зазвонил телефон. Адам ничуть не удивился: ему часто звонили среди ночи. Было уже поздно, и он устал, но когда речь идет о деньгах, ни поздний час, ни усталость не имеют значения. В его бизнесе деньги редко звонят в другое время. Когда выяснилось, что это Стэн Солтер, Адам удивился, но не слишком сильно. Ему довольно часто приходилось иметь дело с полицией.

— Кто из моих любимчиков на этот раз? — спросил он.

— Тут другой случай, — сказал Солтер. — Нам нужно с вами поговорить, Адам. Лично. Вы в состоянии сесть за руль или кого-то за вами прислать?

— Что, черт возьми, случилось?

— Убийство, — ответил Солтер. — Когда я говорю, что нам нужно поговорить, это значит «немедленно».

Подопечные Адама не в первый раз кого-то убивали — на самом деле в третий, — и ничего приятного в этом не было.

— Кто это сделал? — спросил он.

— Адам, это другое. Нам нужно расспросить вас о жертве. Мне сообщили, что вы недавно с ней разговаривали.

— Имя.

— Я же сказал, что нам нужно поговорить лично.

— Обязательно. Но я хочу услышать имя, черт возьми.

— Рейчел Бонд, — сказал Солтер после небольшой паузы.

— Я ее не знаю.

Он не мог забыть человека с фамилией Бонд, которого освобождал под залог. Это дерьмо намертво отпечатывается в памяти.

— У нас другие сведения.

«Рейчел, — подумал он. — Рейчел. Может, та женщина, вся в синяках, которая просила вытащить из-за решетки мужа?»

— Блондинка, около тридцати? — спросил он. — Мужа зовут Роджер?

— Нет, — сказал Солтер. — Брюнетка, и ей было не около тридцати. Ей было ровно семнадцать. Обратилась к вам за помощью в поисках отца.

— Ничего подобного. Нет. Та девушка… ее звали Эйприл. Студентка колледжа.

Но он вспоминал, как при взгляде на нее подумал, что быстро стареет, потому что студентки колледжа стали казаться ему невероятно молоденькими.

— Возможно, так она говорила. Но это неправда. А теперь она мертва, Адам, и нам нужно поговорить. Немедленно. Я повторяю вопрос: вы в состоянии сесть за руль или нужно кого-то прислать?

— Сам доеду, — сказал Адам, думая о том, что девушка принесла письма в пластиковой папке, какими обычно пользуются учащиеся. Но не учащиеся колледжа. И еще лак для ногтей. Красный с серебристыми блестками. Она разрисовала ногти в честь «Кардиналов».

— Тогда приезжайте в участок. Я буду вас ждать.

Солтер отключился. Адам положил телефон на стойку бара и посмотрел в зеркало перед собой. За рядами бутылок можно было разглядеть лишь глаза и отступающую со лба линию волос.

— Проклятье, — прошептал он.

* * *

Адреса Адам не помнил — к глубокому разочарованию мужчин в комнате со слишком ярким светом, запахом нового пластика и с включенным диктофоном на столе.

— Это за городом. На озере. Кажется… Шедоу-лейн. Нет, Шедоу-Вуд-лейн. Номер не помню.

— Вы уверены?

— Шедоу-Вуд. Да.

Один из детективов вышел, и в комнате остались только Стэн Солтер и Адам.

— Думаете, ее убили там? — спросил детектив.

— Собираемся это выяснить. Вы видели это место?

— Нет.

— Просто дали ей адрес?

Адам не был уверен, прозвучало ли в тоне Солтера презрение или ему это только кажется. В любом случае обижаться не на что. Он вспоминал, что зубы у девушки были ровными и белыми, но улыбалась она странно, одними губами, словно до недавнего времени носила брекеты и из-за привычки и подростковой неуверенности по-прежнему прятала зубы, теперь идеально ровные…

Нет, не так. Это не ее улыбка. Это была другая девушка. Ты не должен объединять их, Адам. Не должен.

— Да, я отправил ей на телефон сообщение с адресом. Сказал, что она может сообщить мне, если адрес не тот, и тогда мы попытаемся снова. Она не перезвонила. Она сказала, что ее зовут Эйприл Харпер. Сказала, что учится в колледже.

— У вас нет привычки проверять личность? — спросил Солтер, и Адам сделал над собой усилие, чтобы сосредоточиться на вопросе. Мысли все время возвращались к лаку для ногтей, к пластиковой папке, запаху кокоса, по которому он догадался, что она только что из солярия.

— Клиентов? Нет. Какой смысл? Я не пропускал ее на борт самолета, даже не наливал пиво — просто соглашался сделать работу. Проверять ее возраст — не мое дело.

«Семнадцать, семнадцать, семнадцать, черт побери», — думал он, и спиртное жгло его желудок, словно кислота.

Она и выглядела на семнадцать. Глупо это отрицать, прикрываясь жалкой отговоркой, что она из тех девушек, что выглядят старше своего возраста. Если честно, она выглядела даже моложе. Любой кассир на заправке не продал бы ей сигареты. Постаралась убедить его, что учится на старшем курсе в колледже Болдуина-Уоллеса, и хотя его глаза говорили: Нет, мозг сказал: Кому какое дело, а деньги убеждали: Просто сделай свою работу, Адам.

— А вы не подумали, — спросил Солтер, — что она вам лжет?

— Мне все лгут, Солтер. Всегда. Допускал ли я, что она меня обманывает? Конечно. Но доискиваться, почему она лжет, это… послушайте, она сказала, что от меня нужно, у нее была причина, и у нее были письма.