Он сказал, чтобы Эйприл перезвонила, если у нее есть вопросы, затем сделал секундную паузу, борясь с искушением еще раз напомнить ей, что вышедший из тюрьмы отец хотел одностороннего общения и лучше бы ей согласиться на это. Но потом вспомнил, что сотня долларов, лежащая у него в кармане, была уплачена за адрес, а не за совет, и отключился. Адам не позволил себе взглянуть на уголовное досье Джейсона Харпера, поскольку знал, что за этим последует. Ему захочется сказать клиентке: «Твой отец опасен, и тебе следует держаться от него как можно дальше». В отличие от брата, он не занимался психотерапией на общественных началах.

Обычный человек — обычный клиент, если быть точным, — воспринимал Адама как часть системы защиты в уголовном деле. Вам нужен адвокат, чтобы отбиться от обвинений, и вам нужен поручитель, чтобы не сидеть в камере, пока адвокаты играют в свои игры. В этой роли Адам соответствовал общепринятым представлениям: он помогал временно оставаться на свободе.

Главное слово — временно. Адам не считал себя какой-либо частью системы защиты. Он был тюремщиком без тюрьмы. Конечно, приговоры еще не вынесены, но обвинения уже предъявлены. После того как преступники округа Чамберс наскребали достаточно денег для залога, они выходили на свободу, и начинался процесс откладывания судебных заседаний и выработки соглашений между обвинением и защитой, целью которого было сохранение этой свободы. Могло сработать, а могло и нет. А пока шел этот процесс, обвиняемые принадлежали Адаму. Они не были свободны — они находились в его власти. За девятнадцать лет более трех сотен его клиентов сбежали из-под залога. Он не нашел лишь четверых. Неплохой результат. А эти четверо… Бывало, он ловил себя на том, что скрипит зубами, вспоминая их.

Весь процесс поручительства под залог был типично американским. Частному бизнесу разрешено платить залог за освобождение из-под стражи до суда всего в двух странах — в Америке и на Филиппинах. Критика этой идеи основана на том факте, что часть залога для выхода из тюрьмы не подлежала возврату, а это несправедливо по отношению к невиновным. Адама никогда не интересовали нравственные аспекты его профессии. Его интересовало только обещание, содержавшееся в каждой сделке освобождения под залог, которую он заключал: в назначенный день его подопечные должны предстать перед судом. Возможно, это скромная роль, и вряд ли ее можно назвать привлекательной, но она важна. И Адам знал, до какой степени.

К концу недели его интерес к Эйприл Харпер начал ослабевать. В четверг, когда проходили заседания уголовного суда округа Чамберс, двое из его подопечных не явились на слушания. Один из них третий раз обвинялся в управлении автомобилем в нетрезвом состоянии. У второго обвинения были более серьезными, и ему грозила тюрьма за торговлю оксикотином и викодином[1]. Многие люди просто не представляют, как можно не явиться на заседание суда по уголовному делу. Они думают, что после этого за вас примется полиция: дом окружат машины с детективами, на пороге появится спецназ. Полиция будет энергична и неутомима, пока не поймает сбежавшего обвиняемого. В большинстве случаев этого не происходит. Слишком много ордеров, слишком много заключенных, слишком много дел в судопроизводстве. Полиция перегружена работой, тюрьмы переполнены, и, если вы не явитесь на заседание суда по вашему делу, правоохранительные органы не обязательно будут вас искать — разве что вы обвиняетесь в серьезном преступлении. Этим займется Адам Остин, владелец и руководитель фирмы «АО Поручительство под залог».

Он придет за вами.

Люди, которые пользовались услугами Адама, чтобы внести залог, не работали с девяти до пяти, и у них не было будильника. Они не ложились спать, а просто отключались. Они не боялись пропустить судебное заседание, потому что не торопились выслушать государственного защитника, который будет объяснять им, что соглашение между обвинением и защитой — наилучший выход. Большинство просто вносили залог и уходили; кто-то затем появлялся в суде, а кто-то — нет. О неявке извещали Адама, и тот отправлялся на охоту. В любом виде охоты удача сопутствует тому, кто знает повадки добычи, а также среду ее обитания. Адам был превосходным охотником. Он перемещался между барами и стоянками для трейлеров, угрожал, когда мог, или доставал кошелек, когда угрозы не действовали, и исследовал каждую зацепку, пока не выходил на след. Здесь требовалось упорство, а его Адаму было не занимать. Это качество было заложено в нем давно, и со временем оно не ослабевало.

И не ослабнет.

В пятницу, после визита Эйприл Харпер, Адам узнал, что в суд не явился один из его подопечных, торговец обезболивающими препаратами по имени Джерри Норрис. Адам уже третий раз вносил за него залог, и третий раз Норрис сбегал. Адам знал, что без труда разыщет его, но поиски придется отложить до позднего вечера — до окончания футбольного матча. Ему совсем не хотелось появляться в средней школе Чамберса, но сегодня у команды брата первая игра из серии плей-офф, и он не может ее пропустить. Никогда не пропускал и не собирается. Мэри ему не позволила бы. Возможно, она не одобрила бы профессию Адама, но тот всегда приходил туда, где она хотела бы его видеть, и среди этих мест были матчи чемпионата штата с участием команды ее младшего брата. Мэри не позволила бы Адаму пропустить решающие игры — ни при каких обстоятельствах. Один раз он попробовал, но потом все время чувствовал ее присутствие, а самый страшный из призраков — недовольный призрак.

Когда зажгутся прожекторы, он будет на трибуне.

* * *

Кент предпочитал стандартный ввод мяча в игру. Эффектные розыгрыши нравились болельщикам, но не ему, даже когда они приносили успех. Он просто хотел каждый раз в первой попытке проходить десять ярдов. Старшеклассники — это эмоциональные атомные бомбы, и их полезно успокоить с самого начала.

Но команда не дала ему такого шанса. Колин Мирс решил, что сегодня подходящий момент первый раз за всю его карьеру выронить мяч. Тот выскользнул из обтянутых перчатками ладоней, пролетел между ног и покатился назад, к отметке в пять ярдов, где его подобрали «Спенсер Хейтс». Сегодня Кент не получил свои десять ярдов в первой попытке; теперь противник начинал с пяти ярдов, имея возможность забить гол с игры, и на глазах у неожиданно притихших болельщиков в дело вступила защита.

Превосходно.

Защита выстояла, пресекла три попытки прорыва, бросаясь на владеющего мячом игрока, и трибуны снова ожили, потому что не позволить «Спенсер Хейтс» забить гол с игры при такой стартовой позиции — большое дело.

Только они не собирались забивать гол с игры. Снова выстроились в линию, готовясь к четвертой попытке, и Кент был вынужден признать, что ему нравится возбуждение, которое он испытывает в этот момент. Но ему не понравилось, что его защитники купились на обманный маневр, — они бросились вперед, ожидая еще одного выноса мяча, однако ресивер «Спенсер Хейтс» вертикальным маршрутом проскользнул в зачетную зону и без помех поймал пас. Тачдаун.

Трибуны вновь притихли. «Кардиналы» проигрывали шесть очков, и через несколько минут у Колина Мирса будет еще одна возможность поймать введенный в игру мяч. Кент подумал, что стоит подойти к нему, но затем отбросил эту мысль. Иногда молчание — лучший выразитель веры.