Он, должно быть, в шоке. Ну, от того, что все не так, как ему не хотелось и казалось. Потому сейчас ровно так же, как и я сидит в своей комнате, и пытается все обдумать.

Черт, ну только со мной могло такое случиться!

Разве я давала ему повод? Еще так сказал, будто я сама знала на что иду, и что все охренеть как очевидно. Нет, я точно знаю, что не хотела этого. По мне что, не видно?

Проснулась еще раньше, чем обычно. Но даже в такую рань волк был уже на кухне, будто специально поджидал меня. Окно было открытым, а на столе стояла переполненная пепельница, от которой исходил дым. Со стола он сам убрал, пока я спала.

Я словно остолбенела, глядя на него.

Нет, я не стану с ним разговаривать. Даже здороваться. Выгонит, ну и ладно. Я больше не буду перед ним пресмыкаться, чтобы выторговать себе еще несколько дней. Он все равно ничего не сделает для моей семьи. Да я не стала бы с ним спать, даже согласись он помочь моему клану. Вот еще. Не стану я решать проблему, которую создал мой брат, таким образом.

Молча сделала себе кофе и, размешивая ложкой сахар, подошла к открытому окну. Густой туман стоял после дождя. Холодно, как осенью.

— И что, ты теперь со мной не разговариваешь? — услышала его голос, и аж дыхание перехватило. Ложка в чашке с кофе стала стучать по краям.

Разве он не понимает, что я не хочу с ним разговаривать?

— А о чем говорить? — делаю глоточек кофе. — Нам не обязательно общаться, — даже и не думаю смотреть на него. — Мне вчерашнего нашего общения по горло хватило.

— Только не говори, что я украл твой первый поцелуй, — странно, что я не слышу иронии в его голосе.

Так и есть. Украл.

— Слушай, о моем нахождении здесь договорился с тобой мой брат. Не я просила тебя приютить меня. Так что, я ничего тебе не должна, — решилась расставить все по своим местам. — И ты правда меня неправильно понял.

— А что я должен был понять? — парирует волк. — За что ты тогда меня благодарила? Что ты хотела, чтобы я сделал? — я молчу и дрожу, потому что не знаю, что сказать. Ох, об истинных планах я ему точно не скажу. — На меня смотри, когда я с тобой разговариваю! — как зарычит, заставляя меня сию секунду обернуться к нему лицом.

Прижалась поясницей к подоконнику, когда он поднялся со стула.

— Ты хочешь знать, чего я хотела от тебя? — вкрадчиво переспросила я. — Ну уж точно не того, чтобы ты нагло отвел меня к себе и попытался залезть ко мне в трусы, — процедила сквозь стиснутые зубы, глядя ему в глаза.

— Я что-то пропустил? — склонил голову чуть набок. — Не помню, чтобы пытался забраться к тебе в трусы.

— Ты понял, о чем я, — снова повернулась к нему спиной, и плевать, что он совсем рядом, чуть ли не дышит мне в макушку. — Я думала… думала ты хочешь, чтобы я осталась на эту неделю, но никак не в том смысле, что мне придется за это так платить.

Да, я слукавила.

— Я говорил не о неделе, — ну да, а до тех пор, пока бы я ему не надоела. — А ты ведешь себя так, будто не среди нас выросла. Тебе показалось, что все происходит слишком быстро, да? — чересчур быстро. — Но ты же знаешь нас, волков. У нас в этом плане происходит все слишком быстро, — слышу еще ближе у себя за спиной.

Да, это касается и истинных пар, которой мы просто не можем являться. Оглянуться не успеешь, как самка уже в положении. Нет, это не для меня. Я все-таки человек, несмотря ни на что.

— Мне это не нужно. И теперь ты это знаешь. Заблуждений не осталось, — цежу я. — Еще пять ночей, и ты избавишься от меня, — оборачиваюсь, продолжая нервно мешать кофе, которое уже остыть успело.

Не ожидала, что он настолько близко ко мне. Мне казалось, что гораздо дальше.

— А что, если тебе будет некуда идти? — и снова склоняет голову набок.

— О чем это ты?

— Все хреново у тебя в клане, — и все же он выдает это с грустной ноткой. — Твой брат затеял игру, в которой вряд ли сможет выиграть. А ты…

— Что я?…

— Ты не должна за это отвечать, — заявляет уверенно. — Вот я вчера и сказал, что ты можешь остаться. И, честно говоря, я думал, что…

— Что я соглашусь? — приподнимаю брови.

— Думал, что ты не так глупа, какой пытаешься показаться.

Каков хитрец… Еще и убедить меня в этом хочет. В моей беспомощности. Прямо говорит, что моему клану со дня на день конец, и предлагает просто так взять и перебежать к нему, хрен знает в качестве кого.

А я не стану спрашивать, кто я для него. Сам пусть скажет, если хочет. А если не скажет сейчас, во время этого разговора, то и так все понятно.

— Отойди от меня, пожалуйста, — опускаю глаза вниз. — Все это мне не подходит. И все будет хорошо у меня в клане, — взглянула на волка исподлобья. — Ты не можешь знать всего на свете.

Волк смотрит на меня нечитаемым взглядом, и молчит. Кажется, он злится на меня. Только за что, собственно?

— Надеюсь, я ошибаюсь, — сухо произносит он немного погодя. — Но ведь стоит рассмотреть варианты на всякий случай, — опять он за свое. — Или ты после хочешь уйти жить к людям?

Я никогда и не размышляла об этом. Отец запрещал мне об этом думать, потому у меня даже не было такой мечты, не то что планов. Но все лучше уйти к людям, нежели становится подстилкой волка на неопределенный срок.

— Тебя это не должно волновать, — огрызаюсь я. — Тебя вообще ничего не должно волновать, что будет происходить со мной по истечению этих пяти дней.

Вот сейчас-то я на нем оторвусь от души. У меня больше нет причин ему угождать и сдерживать свой стервозный нрав. К тому же волк этого заслуживает.

— Мм… вот ты какая, — еще ближе подходит ко мне, что мне приходится отставить чашку с кофе на подоконник. — Всегда найдешь чертов повод, чтобы позлить волка, да?

Только разве что его. Прежде у меня не было такого желания в отношении кого-то другого.

— Отойди от меня, пожалуйста, — цежу сквозь зубы.

Но он даже не думает этого делать. Наоборот, наклоняется к моему лицу, чтобы что-то сказать.

— Ты подумай хорошенько, — говорит он тихо. — Всегда можно передумать. Я бы хотел по-хорошему, — и отстраняется. И что значит его «по-хорошему»? — Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор. Дай мне знать, когда захочешь поговорить об этом.

Охренеть… Моему возмущению нет предела. Он «мягко» пытается уговорить меня принять его грязное предложение. То есть, если я соглашаюсь, то и автоматически даю ему согласие на все, что ему только захочется.

— Повторяю для тех, кто не слышит никого, кроме себя, — я даже нарычала на него. — Мне не нужно это, — нервно раскидываю руки в стороны и произношу по слогам каждое слово. — Черт, а я ведь о тебе лучше думала. Весь из себя серьезный с непроницаемым взглядом, а оказалось… Думала, ты настоящий друг моему брату, который помочь ему хочет, а не сестренку его уложить в постель при первой возможности, потому что просто захотелось.