— Вот, — ставлю чашки на стол. Я, пожалуй, только кофе попью. Ничто другое не полезет в меня на таких нервяках. — Без сахара, — присела на свой стул.

Уткнулась в чашку с кофе, ощущая на себе его взгляд. Он прям глаз не отводит. Да, мое поведение очень странное, особенно если вспомнить, как я дерзила ему в супермаркете. Не думаю, что он это забыл, как и мою ложь, что я не выходила из комнаты после двенадцати.

Черт, да он меня уже неоднократно ловил на лжи. С чего бы ему сейчас верить, что все это спроста?

— Что ж, спасибо, — и я выдохнула. — Очень мило, Эйлин, — кажется, он тоже сейчас исполняет какую-то роль. — Брат звонил? — спросил, после чего отпил глоток кофе.

— Да. Говорит, что все в порядке, — пожала плечами. — А ты с ним говорил? — решила сесть поудобнее, подложила ногу под попу.

— Он так и сказал, что все в порядке?

То, что он переспросил это, охренеть как меня встревожило.

— Ну да, — опять же пожимаю плечами. — С чего бы ему мне лгать…

— И правда… не с чего, — качает головой. — И как тебе здесь? — переводит тему.

Да никак мне здесь. Я хочу к себе домой, где все в порядке и по-старому. Но чувствую, что пока я что-то не сделаю, этому не бывать.

— Все хорошо, — улыбаюсь. — Брат тебе очень благодарен, чтобы ты знал, — потупила взгляд.

— Ну а ты? — и я поднимаю на волка взгляд. — Ты, благодарна? — будто ему это важно. Да плевать ему.

— Конечно, — снова улыбаюсь. — Бекон стынет, — пытаюсь подняться со стула.

Я хотела уйти к себе в комнату, там уже спокойно выпить кофе, а еще продумать свой следующий шаг, но звучит неожиданное:

— Сядь, — и я сажусь. — Куда ты все время убегаешь? — ухмыляется. — Мне бы хотелось узнать, что ты хочешь за все это. За внезапную доброту ко мне.

Трудно не заметить неестественность моих действий.

— Ничего не хочу, — приподнимаю брови. — Я просто хотела пойти к себе и…

— Может ты хочешь поехать к брату, повидаться с ним, — допытывается волк, склоняя голову чуть набок. — Если так, то к сожалению, сейчас это невозможно.

Да и сам брат сказал, чтобы я даже не совалась к нам домой. На то, должно быть, есть веские причины.

— Ну, тогда ладно, — делаю вид, что именно этого я и хотела. — Я пойду, если ты не…

— Возражаю, — бросил волк. — Думаешь, я один все это съем? — иронично приподнимает правую бровь. — Ешь, раз приготовила.

— Я думала, ты любишь есть в одиночестве. Ты же так любишь тишину и не любишь людей, — невольно ступаю на тонкий лед, рискуя все испортить своим сарказмом.

Меня спасает звонок дверь, иначе бы сейчас договорились до чего-нибудь, после чего возможно я оказалась бы за дверью.

Но несмотря на настойчивые, звучащие беспрерывно звонки в дверь Адам делал вид, что ничего и не слышит. Продолжал гипнотизировать меня своими яркими голубыми глазами. Нет, испепелять. И мне совсем непонятно: то ли придушить хочет, то ли просто смотрит.

— Я не ненавижу людей, Эйлин, — холодно произнес волк. — Никогда такого не говорил. Ни тебе, ни кому-либо другому.

Действительно. Однако мой запах он терпит же, вот я и сделала такой вывод.

— Да, не говорил, — киваю, а сама как на пружинах. — В дверь звонят уже раз десятый… — озвучиваю и бросаю взгляд в сторону прихожей. — Не откроешь? — снова смотрю на волка.

Опять же он не торопится отвечать, как и подняться со стула, чтобы проверить кто там. Видимо, кому-то он очень нужен, раз не уходят. Почему нельзя подумать, что дома никого нет? Ах, да… тачка у дома.

— Сиди и завтракай. Я скоро вернусь, — приказывает и направляется наконец проверить кого там принесло. Даже футболку надевать не стал.

Волк скрылся из виду, и я облегченно выдохнула, жадно отпив еще один глоток кофе.

Нет, все будет еще сложнее, чем я думала пять минут назад. Тяжело врать и притворяться, когда испытываешь на себе такой взгляд. Ведь мое отношение к нему можно назвать только враньем. Искренне, я бы никогда не стала опускать глазки и готовить завтраки постороннему мне волку. Но… это все ради клана и брата, да и моей жизни в конце концов.

— Да подавись ты! — слышу со стороны прихожей противный писклявый голос. Женский голос. — Только ты, и только ты — мог так поступить! Я тебя ненавижу! Ненавижу!

Вот это спектакль. Жаль, что я не могу увидеть представление своими глазами, ибо даже пошевелиться не могу.

— Мне жаль, — сухое «жаль» из уст волка, которое я с трудом услышала.

— Жаль? — усмехается. — Да ни хрена тебе не жаль! Не притворяйся! Ты даже изобразить жалость не можешь!

Слышится звонкий шлепок, от которого я вздрагиваю на стуле. Думаю, это по волчьей морде так звонко прошлись. Интересно, что он такого натворил?

— Полегчало? — так же сухо спрашивает волк. — Или все, остыла?

— Пошел ты! — рычит девушка и, кажется, удаляется. Я слышу ее шаги, а потом и закрывающуюся дверь.

Адам возвращается ко мне совершенно нормальным, будто ничего и не случилось, только уже в футболке. Присел за стол и кивнул мне:

— Ты так ничего и не съела, — нахмурил брови.

Нет, я не сдержусь от любопытства.

— Что-то случилось? — приподнимаю брови, облокачиваясь на стол. — Все было слышно… Так что, я не подслушивала, — выставила руку вперед.

Черт, не мое это дело, но вдруг он ответит и это сможет, так сказать, подкрепить нашу «дружбу».

— Это не стоит твоего внимания, — что-то в этом роде я и ожидала услышать, но хорошо хоть, что не послал к черту. — Лучше про себя расскажи. Как тебе жилось до всего этого?

Так-так…

— Хочешь узнать, как мне жилось все это время в клане брата? — прищуриваюсь. — Вызнать у меня что-нибудь хочешь? Напрасно. Я вообще не в курсе, брат меня к делам никогда не подпускал, как и отец, — пожимаю плечами.

— Да нет, я про тебя, — кивает на меня. — Я и так в курсе, что у вас происходит и происходило в клане. Я обязан это знать.

— Аа… — замолкаю, поджимая губы. — Все хорошо у меня было до тех пор, пока брат не стал странным и не начал пропадать целыми ночами, — мне только всхлипнуть не хватало. — Он, кстати, только вчера мне обо всем рассказал.

— Об Арене Джейте?

Я напрягаюсь заметно для него. Ненавижу это имя.

— Да, — выдыхаю я. — Мне известно, на что он способен.

— Надеюсь, ты не веришь, что он вырезает сердца своих врагов? — усмехается.

— А разве это не так? — округляю глаза.

И он начинает смеяться, показал мне свои белоснежные зубы.