Он уворачивался от стрел, по свисту определяя направление полета и ни на секунду не выпуская барса из виду. Сердце у Генри билось так, будто пыталось выломать ему ребра, лес переливался разными цветами, пугающий, незнакомый, они бежали из зеленого цвета в золотой, из золотого в лиловый. В голове мерзко звенело, Генри спотыкался на каждом шагу, с трудом различая барса среди цветных вспышек, он уже сам не понимал, чего хочет больше: догнать зверя или самому уйти от погони. Они мчались так, что охотники остались далеко позади. Генри внезапно понял, что их давно уже не слышно.

Барс выбрал неудачное, опасное место, Генри никогда не зашел бы сюда сам, – зверь бежал в сторону дороги, ведущей в деревню людей. Надо бы остановиться и выстрелить, но барс слишком быстрый, одна заминка – и он его упустит, надо ждать подходящего момента. Склон шел резко вниз, Генри проваливался в глубокий снег, но вставал и бесшумно мчался дальше, все быстрее, быстрее, ноги не слушались, он бы уже не смог остановиться, даже если бы захотел. Барс вдруг оказался совсем близко, потом резко прыгнул вправо, а Генри пробежал еще несколько шагов вперед. Деревья закончились, под ногами оказалась ровная земля.

Он обернулся, задыхаясь. Барса не было. Следы обрывались на снегу. Просто обрывались. Огни рассыпались в воздухе немыслимыми цветами, сразу всеми на свете, – и погасли.

А потом Генри медленно повернулся и понял, что стоит на дороге, а прямо перед ним стоят люди.

В любой другой день Генри сбежал бы, прежде чем они успели понять, что действительно видели его, но сейчас даже с места не мог сдвинуться: голова кружилась, колени будто стали мягкими, как глина, – он ослабел от раны и усталости сильнее, чем думал. У одного из людей в руке был нож, и, не успев даже подумать, Генри вытащил стрелу, кое-как натянул тетиву, стараясь не морщиться от боли в плече, и так замер – просто чтобы напугать. Отец говорил: «Нет в природе крепче сбитого стада, чем люди. Если ранишь одного, хоть царапину на нем оставишь, за тобой придет сотня». Барс заманил его сюда – зачем? Чтобы его убили на дороге, а не в лесу? И куда делся он сам? Нет, нельзя сейчас об этом думать.

Двое стояли близко к Генри: один толстый и с ножом, второй кудрявый и высокий. Третий – человек с яркими, как лисья шкура, волосами – сидел на большом деревянном ящике с колесами, отец говорил, это называется повозка. Люди так обмотаны одеждой, что под ней можно спрятать сколько угодно ножей. А в повозке, наверное, топоры, лук, стрелы. Так, есть еще животное.

Генри глянул повнимательнее и понял: это животное он когда-то видел, называется лошадь, не опасно, используется для перевозок. Но и его нельзя упускать из виду: вдруг люди тренируют этих самых лошадей нападать на врагов?

Все это он обдумал за то мгновение, пока натягивал тетиву, и все это время люди молчали. А потом толстяк с ножом вдруг издал высокий, пронзительный вопль. Генри никогда бы не поверил, что он исходит из такого могучего тела.

– Ого. Это что, и есть ваше чудище? Ладно, судя по крику господина старейшины, можно было и не спрашивать, – сказал человек с рыжими волосами, и Генри немедленно перевел стрелу на него. – Э, э, парень, давай без этого. Дыры в груди не было в списке моих планов на вечер.

Рыжий человек поднял ладони вверх. Отец говорил, это жест подчинения, так делают люди, чтобы показать, что не собираются нападать, и Генри опять повернулся к толстяку. Ничего, скоро отдохнет и сможет бежать. Умчится отсюда быстрее, чем стрела, но ему нужна еще пара минут.

– Я сразу был за то, чтобы от него избавились, я знал, что однажды он на людей решит напасть! – взревел толстяк и замахал ножом во все стороны. – Господин посланник, давайте убейте его, иначе он нас всех порешит!

– А с чего вы взяли, что парень хочет вас убить? – спросил рыжий человек. Он по-прежнему держал руки поднятыми. – Может, он в вас целится, потому что вы орете и ножом в его сторону тыкаете? Вы посмотрите, он сам перепуган до смерти. Готов поспорить на свою гармошку, он тут случайно оказался.

– Захлопни рот, оборванец, никто тебя не спрашивал! – за орал толстяк, сильнее стиснув нож. – Господин посланник, что вы стоите! У вас хоть оружие есть? Да что вы за посланник такой!

Генри натянул тетиву сильнее, беспомощно переводя взгляд с одного человека на другого. Он почти не различал ни лиц, ни слов, только следил за их руками, в голове тяжело стучало: опасность, опасность, опасность.

– Слушайте, у меня есть план, – сказал рыжий. – Господин старейшина опускает нож, ты, парень, опускаешь лук, и мы все мирно расходимся. Мне уже представление пора начинать, ярмарка-то идет.

– Ни за что я нож не опущу, он же, как зверюга дикая, сразу бросится! А ты, трусливое отродье, чем на своей повозке сидеть, помог бы его схватить!

– Так это про вас говорил Пал, – подал голос кудрявый. – Вы и есть секрет, который тут хранят. Молодой человек, послушайте. Мне надо у вас кое-что спросить.

– Да он же не говорящий! – Вопль толстяка перешел в низкий, утробный стон. – Вы бы еще у дерева спросили!

– Я кое-что покажу, а вы скажете, знаком ли вам этот предмет, хорошо?

Кудрявый медленно, раскрытой ладонью потянулся к сумке. Если внутри оружие…

Но кудрявый достал ящик из темного дерева, открыл его и замер. Внутри лежали какие-то серые камни, каждый размером с утиное яйцо.

– Вы знаете, что это такое? Вы видели это раньше?

Генри крепче сжал лук.

– Я ж говорю вам: он языка человеческого не понимает. Слушайте, вы его хоть арестуйте сначала, а потом уж разговаривайте, коли охота! – простонал толстяк. – Он же только и ждет, когда мы спиной повернемся, тут же вцепится!

– Знаете, если б мне в лицо тыкали ножом, я бы тоже на вопросы не отвечал, – пробормотал рыжий. – Господин посланник, хотите совет? Отнимите у господина старейшины нож и бросьте на землю. Не вздумайте доставать наручники. За что его арестовывать? Он с вами поговорит, просто не пугайте его, и все. Не собирается он ни на кого бросаться.

– А вот мой совет, – процедил толстяк. – Хватайте его. Он раненый, мы его возьмем. Таких, как он, надо сначала в клетку сажать, а потом уж допрашивать. И вообще, кого вы будете слушать? Этого оборванца или уважаемого человека?

Какое-то время никто не двигался. Потом кудрявый достал из кармана что-то похожее на железную веревку с петлями на концах, и сигнал опасности в голове у Генри взревел громче. Он сразу понял, зачем эта веревка: чтобы связать ему руки. Значит, все еще хуже, чем он думал. Они хотят не убить его, а взять в плен. Ну уж нет. Пусть даже не мечтают.

– Именем короля вы арестованы до выяснения дальнейших обстоятельств вашего дела. Положите лук на землю и медленно поднимите руки. – Кудрявый словно только сейчас вспомнил, что второй рукой по-прежнему прижимает к груди открытый ящик, захлопнул его и хотел убрать обратно в свою холщовую сумку, но ящик не лез, углы цеплялись за края сумки, и кудрявый протянул ларец толстяку: – Подержите и не мешайте.