— Послушай, Никита, — князь прикоснулся к плечу волхва. — Не подумай, что я хочу тебя купить с потрохами или делаю все это с далеко идущими целями. Я просто выражаю свою благодарность за спасение дочери. Только из-за тебя она сейчас со своей семьей. Так что это малая толика справедливой платы.

«Еще бы, — подумал про себя Никита, — играть жизнью и судьбой своей дочки, наверное, так же привычно, как ты делаешь с другими, даже различий не улавливаешь. А теперь проняло. И все же ты государственный человек, близкий к императору, и тебе положено совершать поступки, идущие вразрез с мнением обывателя. Другие высоты здесь, совсем другие, и оценка этих поступков разнится с моим мнением».

— Я принимаю ваш долг, — ответил Никита и решил сразу очертить тот круг, за которым ему будет проще отсидеться и не поддаться на соблазны полного обеспечения. От чего бежал — к тому и приткнешься. — Нам стоит договориться, в чем будет состоять помощь помимо аренды квартиры, Ваше Высочество.

Сказанные слова удивили Меньшикова. Давно в среде аристократов не слышно о принципах выплаты долга за услугу, за жизнь. Древний свод урегулирований канул, казалось, в историческое забвение, и вдруг здесь, в центре делового мегаполиса неведомым образом возродился в виде мальчишки с крепкими плечами и ясными глазами, в которых еще плещется неосознанная им Сила и вера в справедливость.

— Конечно, — скрывая смущение, усмехнулся Великий князь, — договариваться всегда надо, даже если что-то не нравится. Раз ты отказываешься от автомобиля, я предоставлю его тебе во временное пользование с личным водителем. Вдруг куда-то захочется съездить на выходные. Поверь, здесь для молодежи много развлечений. Не забывай, что ты теперь дворянин. А этот статус подразумевает участие в городских мероприятиях. Скучные светские рауты, фуршеты, прочие никчемные вещи — но они ставят тебя на новый уровень, сближают с людьми твоего ранга и возможностей. Подумай, как важно выглядеть презентабельным. Вот момент, к примеру: у графа К. намечен вечер благотворительности. Ты получаешь приглашение. Отказаться — нанести обиду и потерять доверительные отношения.

— Я понимаю, — Никита слушал внимательно, но смотрел не на князя, а на пролетающие мимо здания с удивительной архитектурой. Старина здесь гармонично соседствовала с новостройками, и от такого симбиоза столица выигрывала в большей степени, чем сохранение древних зданий как памятников культуры самих по себе. Здесь все дышало жизнью, и Никите нравился этот животворный пульс.

— Хорошо, что понимаешь. А живет граф К., допустим, не в самом Петербурге, а в ста километрах от него в своем загородном поместье. На такси туда поедешь?

— Думаю, такой вариант мне не подойдет, — заулыбался Никита. — Но вы же выбираете невероятный случай.

— Поверь, здесь частенько происходят метаморфозы похлеще той, что я сейчас обрисовал, — Меньшиков откинулся на спинку мягкого сиденья. — В доме ты найдешь мобильный телефон с номером твоего водителя. Будешь ему звонить по мере надобности. Мои распоряжения он уже получил. Я бы, честно, не отказался от машины в личное пользование. Так удобнее.

— Звонить можно в любое время?

— Можешь пользоваться в любое время, — уточнил Константин Михайлович, — а звонок должен быть с предварительной договоренностью. Нельзя вот так сразу сорвать человека с места. Он ведь тоже на службе. Звонок пойдет на коммутатор моего дворца, и водитель будет извещен, когда выехать к тебе.

— А зачем это делается?

— С целью предотвратить злоупотребление служебным положением. Своим людям я доверяю, но ведь у каждого появляется соблазн, хоть раз в жизни…

Какой соблазн может появиться у водителя из кортежа Великого князя — Меньшиков объяснять не стал. Незачем знать мальчишке, что любое отклонение от нормы в служебных делах автоматически ставит человека в разряд подозреваемых: встреча с представителем вражеского клана, незаметная для службы безопасности передача оружия или могучих артефактов…. Много причин.

Кортеж тем временем свернул с широкополосной автострады, пересек трамвайные линии и теперь ехал мимо новостроек в виде высотных домов с ажурными балкончиками; каждая секция была выложена из кирпича разного цвета, отчего получилось весело и цветасто. Даже осенняя хмарь, казалось, отступала перед брызгами каменного разноцветья. Все здесь было легко и приятно. Небольшие скверы, детские площадки, аккуратные стоянки для автомобилей — радость для глаза. Чем дальше они отъезжали от расписных домов, тем чаще встречались строительные краны. Район продолжал вытягиваться в северо-западном направлении.

— Детище князя Головкина, — усмехнулся Меньшиков. — Он здесь градоначальник. Столько лет убеждал императора расширить городское строительство за счет дешевого жилья для простонародья. Центр столицы задыхается от притока людей. А жить негде. Все в усадьбах, поместьях, земли принадлежат нам, власть имущим…

По характеру разговора Никита понял, что Великий князь просто иронизирует, скрывая тем самым неловкость от ситуации, сложившейся в Петербурге, и которую сам же и расписал. Отказываться от удобного жилья в самом сердце столицы, где до императора рукой подать, мог только законченный бессребреник. Меньшиков таким не был никогда.

— А здесь красиво, — признался Никита. — И какова стоимость жилья?

— Существуют разные программы, ссуды, кредиты, — пожал плечами князь Константин. — Кто работает, а не страдает приступами ничегонеделанья — тот и живет соответственно… Ага, сейчас проезжаем лесопарковую зону и за ней сразу же начинаются Шуваловские дачи. Это район так называется. Раньше здесь князь Шувалов свои летние павильоны строил. Потом продал. Надоело, видимо, что народ мало ездит на развлечения. Подождал бы лет сорок-пятьдесят, глядишь — потомки сейчас в золоте ходили бы. Здесь живут купеческие семьи, в большинстве своем. Есть и дворяне. Но их не так много. Дома частные….

— Вы же сказали — квартира! — удивился Никита.

— Ошибся, — сокрушенно хлопнул ладонью по своему лбу Меньшиков. — Оговорился, старый пень. Извини, конечно же, дом. Небольшой уютный домик, как раз для молодого парня, живущего здесь наездами.

Прекратив ерничать, Великий князь построжел.

— Никаких гулянок, попоек, шлюх. Это не обсуждается. Нет, ты можешь приводить друзей, но все должно быть благочинно. Оно как бы есть, но и в то же время ничего нет. Ты же понял?

— Я не такой, — покраснел от досады Никита. Странный какой-то намек на гулящих девок. Единственная девушка, которую бы он не отказался сюда привести, сейчас находилась в глубинах столицы, прекратив все контакты с ним.

— Вижу, — смягчился Меньшиков — Ты все время порываешься что-то спросить. Говори, пока есть время.

Сколько бы не закрывал Никита свои эмоции, где-то они прорвали блокаду. А считать ауру для сильного одаренного — что книжку пролистать по диагонали, мгновенно запоминая текст. Все знакомо, неинтересно для человека, искушенного в куда более сложных интригах. Меньшиков ждал этого вопроса и готовился измотать Никиту, подвести его к нужной мысли.