Кто-то поскребся в дверь. Это не мог быть кто-то чужой, крыло охранялось часовыми. Улазим встал и открыл дверь. Вошла Дов.

– Извините, – сказала она, находя свободный стул, – было довольно трудно улизнуть от игры в шахматы. Пришлось позволить тете Нуритин выиграть.

Окобу строго посмотрела на сына:

– Ты мог бы сказать, что она в курсе.

Али скрыла усмешку, глядя на то, как главный лакей пожимает плечами.

– Она пришла ко мне после ужина, чтобы поговорить обо всем, – объяснил он матери. – Показалось разумным попросить ее прийти сюда.

– Все так очевидно, что даже Петранна могла бы заметить, – устало сказала Дов. – То, как рэка смотрели на нас на протяжении всего пути в Танаир и обратно, вороны, домашнее хозяйство со всеми слугами рэка, кроме Али, слуги, которые работают у Темайда. Ведь моя мать принадлежала к клану Хаймингов. Крохотная деталь, ускользнувшая отлуаринских глаз. Она многое объясняет.

Фесгао улыбнулся.

– Вы правы, моя госпожа, это объясняет многое.

– Надо выбрать время, – продолжила Дов. – У нас только двое, кто претендует на трон Риттевонов. Дайневон – ребенок. На фоне его регентов даже стормвинги выглядят невинными. Вы собираетесь убить Эльсрена? Этого ни я, ни Сарэй никогда не позволим.

– Это мы решим, когда придет пора, моя госпожа, – сказала Окобу. – Пока мы собираем союзников, вычисляем врагов и ищем слабости регентов. Волнение поднимается на всем Архипелаге. Мятеж начнется к концу лета.

– Тогда не говорите ничего Сарэй и Винне, – посоветовала Дов. – Вполне возможно, что Винна заставит Эльсрена поклясться на крови, что он не будет добиваться трона. Она ненавидит двор. – Дов оглядела лица рэка. – Надеюсь, в ваши планы не входит убийство Виннамин?

– Мы еще не принимали никаких решений, – сказал Фесгао почтительно.

– Рассказывайте обо всем, – приказала Дов.

Али наблюдала за выражением лиц рэка. Даже в глазах Окобу появилось что-то похожее на уважение. Теперь они понимали, как обстоят дела. С приходом Дов у них появилась причина задуматься. Она была всего лишь младшей сестрой их будущей королевы, но в ее венах текла та же кровь.

Выслушав планы мятежников, Дов потерла виски:

– Я и вообразить такое не могла, – пробормотала она. Все ждали, что она скажет дальше. Наконец она глубоко вздохнула и спросила: – У нас есть символ? Какой-нибудь тайный знак, показывающий простолюдинам и средним классам, что в стране грядут перемены?

«Какая она умница, – подумала Али с уважением. – Надеюсь, что Сарэй хоть в половину так же умна».

– Символ? – спросил Фесгао. – Вроде кударунга?

Дов покачала головой:

– Что-то более мелкое и простое. Что-то, что можно будет помещать в людных местах без особого риска.

– Что-то, что встряхнет регентов, – пробормотала Али.

– Если регенты встряхнутся, добра не жди, – сказал Фесгао, – предупреждаю вас.

– Они уже ведут себя достаточно глупо, – возразила Дов. – Я видела новые контрольно-пропускные пункты в городе. Вы знаете, что говорит луаринская знать – рэка становятся беспокойными каждые тридцать лет, и надо просто ставить их на место. Мы должны показать им, что это не очередное беспокойство. Это серьезно.

– Если мы рассердим регентов, – сказала Чинаол, – они задушат наш народ еще большим количеством законов и налогов.

– Количество арестов возрастет, – добавил Фесгао, – и наказаний.

– Они не могут арестовать тех, кого не найдут, – сказал Нават. – Когда животные захватывают территорию, они метят ее. Что, если вы пометите вашу территорию?

Улазим потер шею, как будто она внезапно заболела.

– Только не говори мне, что мы должны выйти и помочиться в каждом переулке, – усмехнулся он.

– Тогда все будут знать, что это территория ваша, а не Короны, – разумно ответил Нават.

– Символ, – сказала Дов, – который можно нацарапать ногтем, нарисовать краской на дверях или ставнях. Что-то простенькое.

– Открытые кандалы с цепью, – предложила Чинаол, – как знак свободы.

– Достаточно безопасно, – признал Улазим, – это легко распространить. Чтобы люди об этом заговорили. – Он посмотрел на Дов. – Мы так и сделаем.

– Али? – прошептала Дов в темноте спальни. Юнай все еще была внизу вместе с отцом.

Али не спала. Она ожидала этого разговора.

– Нам надо выйти. В саду есть павильон магов. Он защищен от подслушивания.

Дов и Али накинули платья и спустились вниз. Выйдя из дома, Али подвела свою хозяйку к беседке, где она говорила с Наватом. Девушки присели на кушетку, наслаждаясь прохладным влажным весенним бризом.

Наконец Дов посмотрела на Али:

– Я думала, ты мне все расскажешь.

– Честно говоря, я не могла, – объяснила Али. – Они надеялись, что я буду молчать. Это их заговор. А я только новичок в их деле.

– Но все рэка знают или догадываются, – сказала Дов. – Вот почему они всегда выходят посмотреть на меня и Сарэй. Не потому что наша мать была рэка, а потому что они верят, Сарэй – будущая королева. Я удивлена, что регенты еще не попыталась нас убить.

– Попытаются, – сказала Али. – Но если они хоть чуть-чуть соображают, то не будут этого делать в стенах дворца. Они организуют нападение в городе, если не смогут пробраться внутрь этих стен…

– Но они не смогут? – прервала ее Дов. Али задумалась. Наконец она сказала:

– Во всяком случае, это будет не прямое нападение. И на городских улицах… Рэка планировали это восстание в течение десятилетий. На улицах у нас больше союзников, чем людей регентов. Естественно, я постараюсь удостовериться в этом.

– В одиночку? – спросила Дов.

– Теперь нет, – сказала Али. – У меня есть помощники, и это все, что вам надо сейчас знать. Когда вы все поняли?

Дов начала теребить повязку на голове.

– Около дня зимнего солнцестояния, я думаю. О, мы с сестрой знали, что рэка видят в Сарэй будущую королеву, но мне нужно было убедиться, что среди наших слуг действительно зреет заговор, что это не просто невнятные разговоры горячих голов. А теперь, в городе, это совсем очевидно.

Али на мгновение посмотрела в сторону, чтобы украдкой воспользоваться Зрением. Она хотела разглядеть выражение лица Дов. Девушка говорила уверенно, но уголок ее рта дрожал.

«Одно дело – предполагать, совсем другое – знать, – подумала Али. – Вот она, кровь».

– Я попробовала убедить их отказаться от резни, – сказала Али тоном пожилой дамы, убеждающей детей вести себя хорошо. – Они выслушали меня. Даже Окобу, которая ненавидит луаринов, больше чем кого бы то ни было. Они понимают, что нет смысла убивать всех чистокровных, уже не говоря о полукровках.