– Этот выбор из тех, когда невозможно сказать: правильный он или нет.

– Артур, зато выбор – наше единственное оружие в вечной борьбе с будущим.

Солнце здесь скрывается моментально и стыдливо. Как будто, одумавшись, в ужасе бежит после того опустошения, которое оно произвело в этих краях за день. Мы сидели и смотрели на огоньки, зажигающиеся на кораблях. Мы слушали прибой и крики непонятно кого: то ли Бьорк, то ли чаек.

– Как ты ее зовешь, Артур?

– В смысле?

– Ну как ты зовешь ее дома?

– …Ландышик.

– Ландышик?

– Это цветы такие. У вас они не растут. Уменьшительное от слова «ландыш».

– Значит, любишь, не сомневайся.

Перед сном я зашел в интернет-кафе, проверить почту. Компьютер мне сказал, что дома дожди, что распущен парламент и что Ландышик улетела в Афины. Это наша общая с ней знакомая процитировала: «Вот раз он уехал, то и я улечу».

У меня такое ощущение, что, живя со мной, она вела какое-то одно ей понятное соревнование. Ей хотелось, чтобы мы были равны. И счета 1:0 не в свою пользу допустить не могла. Странно. Мы были равны. Какая химическая реакция сработала в ее головном мозге, что она хотела доказать? Может быть, я решился уже тогда? А может быть, чуть позже? Как бы то ни было, в ответном письме я попросил знакомую осторожно выведать, в каком отеле в Афинах остановилась та, которую я называю весенним цветком.

Никогда не завидовал людям, которые волей-неволей оказываются посредниками в чьей-то любовной истории. Вот, скажем, ты друг семьи или пары. И вдруг один из этой пары открывает тебе тайну. Скажем, о наличии любовника. Или о том, что его партнерша любит плеть. И все. В эту секунду ты становишься лицемером. Отныне тебе приходится врать. Или делать вид, что ты не в курсе.

Уж если выбирать, я бы предпочел личным тайнам государственную. Даже рискуя быть обсыпанным с ног до головы полонием.

Где продается тот ластик, которым стирается информация в головном мозге?

Утром мы встретились там же с Гюнаем и сразу перешли на «ты».

– Она в Афинах. Это же не так далеко, я посмотрел на карту. По крайней мере один регион.

– Ты хочешь попасть к ней?

– Да. Сюрприз был бы что надо. Но виза. У меня нет шенгена.

– Отсюда до острова Родос несколько часов на корабле. Но виза действительно нужна. Ты знаешь, мы ведь с греками не очень. Ну, не мы, а наши правительства. Да ладно, это неважно. – Гюнай рассуждает вслух: – На Родос тебя, думаю, можно переправить. Оттуда в Афины – тоже. На острове живет мой старинный друг, Марко. Он все организует. Но вот как обратно? В аэропорту будут проблемы. Вопросы: как ты оказался здесь без визы? Тебе запретят въезд в Европу.

– Да?

– Да.

– Ну и хрен с ней.

– С кем?

– С Европой.

Гюнай одобрительно улыбнулся:

– Это потому что ты – русский. Завтра утром здесь, в «Дельфине», в это же время, будешь готов?

– Буду.

– Я все устрою. Выписывайся из отеля.

На следующий день, ближе к полудню, Гюнай знакомит меня с рыбаками и дает нам последние советы. Я все больше и больше убеждаюсь, что фраза «внешность обманчива» неверна. Ее придумали умные люди с лживыми глазами. Для маскировки. Внешность НЕ обманчива. Внутри мы такие же, какие и снаружи. И дело тут не в красоте. Ты можешь быть невзрачным, но с таким пронзительным взглядом. Да что я говорю, вы и так все знаете. И еще есть такая штука – зеркало. Это лучший лакмус проверки собственной красоты. Тут дело обстоит так. Вот что-то не дает тебе покоя. Ты вновь и вновь возвращаешься к какой-то ситуации. Правильно ли ты поступил? Посмотри в зеркало. Но не так, как тогда, когда бреешься, не видя. А прямо в глаза посмотри. Если тебе стало невыносимо больно и ты отвел взгляд, правда не на твоей стороне. Красивые люди – те, кто могут долго и смело смотреть в свои собственные глаза.

А Гюнай был похож на бобра. Как будто если бы бобер носил очки. И это был очень красивый бобер. В смысле глаз. Бобер – трудяга, запасливый, осторожный, учитывающий малейшие нюансы. У Гюная усталые, грустные, но очень честные глаза. Я ему поверил.

– Скажи, у вас в Турции есть бобры?

– Есть, а что?

– Так, ничего. Просто спросил.

– Понятно. Знаешь, а ты похож на сенбернара. Причем на щенка еще.

Мы дружно засмеялись и обнялись.

– Вот, кстати, тебе фляжка для замерзших альпинистов, – Гюнай достал из своего рюкзака кожаный бурдюк и протянул мне.

– Что там, матушкин бальзам? – я тут же осекся и прикусил язык.

Гюнай сделал вид, что не расслышал неловкой шутки:

– Ракия. Лучшая ракия на побережье. В Греции это называется «оуза», но там даже близко не делают такой вкуснотищи!

А вот это передай, пожалуйста, Марко, – из рюкзака он достал сверток. Помедлил и протянул мне со словами: – Артур. Это вряд ли произойдет, но если все же вас будут обыскивать пограничники. Этого они не должны увидеть. Хорошо?

– Хорошо, – я кивнул и взял его. Килограмм от силы. Спрашивать, что там, не стал. Я же говорю, что у Гюная честные глаза. Мне этого достаточно.

Не мной подмечено, что люди похожи на животных. Кошек. Бобров. Тигров. Росомах. Я вот действительно похож на большую и лохматую собаку, меня не раз сравнивали. А что, я не обижаюсь. Сенбернар – не такса. Но странно то, что люди не просто напоминают своих питомцев, а со временем становятся на них похожи. То есть происходят какие-то изменения в реальном времени. Завел, например, ты себе бульдога и сам не замечаешь, как постепенно у тебя отвисают щеки, ты становишься суровее и массивнее, все больше и больше смахиваешь на Уинстона Черчилля. В принципе эту технологию можно использовать вместо пластической хирургии. Было бы неплохо. Пластические хирурги, эта особая каста среди врачей, мгновенно превратились бы в нищих. Опять в моду вошли бы ветеринары. Как в старые добрые времена.

Я так и представляю себе сценки в приемной такого доктора.

«Вы хотите радикально похудеть и сузить бедра? Хорошо, я вам выписываю колли. Даже нет, знаете, лучше русскую борзую. Это дороже, но вам же важен результат?»

«Желаете другой разрез глаз? По-моему, у вас все в порядке. Хотите, чтобы были побольше? Ну, что ж, у вас два варианта – подцепите базедову болезнь или заведите лемура. Шучу, извините, у нас, медиков, такой уж юмор. Да, вам действительно нужен лемур. Полгодика у вас поживет, и глазки сами собой расширятся. Да не сомневайтесь. Можете, конечно, завести рыб-телескопов, но японцам, как видите, не очень помогает. Лемур все же надежнее и быстрее».

«Алло, да. Да. Да, помню, я вам выписывал полярную сову. Вы же сами хотели уменьшить ушные раковины. Ну, знаете, здесь я вам не помощник. Не я же занимаюсь поставками в зоомагазины, в конце-то концов. Попробуйте заказать через Интернет. И, кстати, как там ваша дочка, подружилась с пуделем? Хорошо, держите меня в курсе».