и хотел побольше о ней разузнать.

– Может быть, я знаю? – сказал Ри-Ри и весь задрожал – ему не терпелось показать знания.

Ананд не ожидал такого вопроса, но не растерялся и стал придумывать на ходу:

– А это была… невидимая змея. Да, невидимая!

– Невидимая? – прикусил коготь на манер карандаша библиотекарь. – Как же вы поняли, что это была змея?

– А она… шипит громко. Мешает папе трудиться над доспехами.

– Может быть, это приблудившийся фамильяр, сбежавший от своего хозяина из города? Ты же слышал о фамильярах – такие неведомые звери, которых чужаки создают себе в помощь малахитовыми красками? Я бы настоятельно советовал тебе пролистать каталог зарегистрированный фамильяров, ты найдёшь его на…

– Нет, нет, нет! – забеспокоился Ананд. – Мой папа точно уверен, что это была змея.

– Никогда о такой не слышал… Ну хорошо – слово-ключ: «Я ем змея». Если найдёшь, что ищешь, расскажи потом. Невидимая змея: век живи – век учись! – простецки усмехнулся Ри-Ри.

Ананд снова поднялся на дереве к тем полкам, из которых выстреливал шипами млечно-золотой свет, и решил начать своё знакомство со змеями с четвёртой и самой тонкой книжки: «Что услышала змея?» – на обложке которой змея оттопыривала хвостом большое и почему-то тигриное ухо. Первые три: «Не смей, змей!», «Гадание на гадах» и «Гад с гадулкой» – он пропустил.

«Змея – это ползучий гад, – начал читать Ананд, пропустив вступление. – Змеи не умеют летать, но некоторые из них умеют плавать. Если змея маленькая, как, например, бенгардийский полоз, она похожа на шнурок от башмака, а если большая, например титанобоа, – то на водосточную трубу».

И тут Ананд обратил внимание на заметку на полях, сделанную карандашом: «Что такое водосточная труба?» – и рассмеялся: как можно не знать, что такое водосточная труба? «Конечно, это изобретение чужаков, но… – подумал он. – Наверное, эту книжку читал очень маленький бенгардиец. Наверное, даже младше меня. Но когда я был маленьким, мне было очень интересно, что там, в городе: все эти каменные дома, антенны… Трубы. Всем хочется знать, как живут чужаки. А родители всегда рады ответить на все наши вопросы, чтобы мы вдруг не вздумали хотя бы на денёк сбежать туда. Может, у этого маленького бенгардийца не было родителей?»

Маленький любознательный бенгардиец никак не выходил из головы Ананда, но тигрёнок продолжил чтение: «У змей очень широкая пасть, и они могут открывать её, как открывает свои челюсти экскаватор».

И снова приписка на полях: «Что такое экскаватор?» Дальше Ананд совсем лишился покоя и принялся со всех углов разглядывать крупный, кривобокий почерк того, кто сделал эти заметки, не выдержал, положил лапу на заметку, закрыл глаза и вызвал незримые связи. Едва видимая – почти обман зрения – алая ниточка вела к месту, что было совсем неподалёку, где-то во дворце. И опять удивление: «Алая нить? Цвет крепкой дружбы или чего-то большего… Меня что-то связывает с этим маленьким бенгардийцем. Или будет связывать. Надо во что бы то ни стало его разыскать!»

И, бросив книжку в сумку, он спустился на дереве и во всю прыть помчался вон из библиотеки, быстро попрощавшись с библиотекарем Ри-Ри, который лишь что-то промычал в ответ.

Огненным ветром мчался Ананд с закрытыми глазами, не видя на себе любопытствующе-посмеивающихся взглядов стражников – бежал почти наобум, стараясь не упустить тонкую алую нить.

Пробежал мимо храма – просторного зала из белого мрамора. В середине зала сидела, величиной с десять вставших друг другу на спины бенгардийских тигров, статуя артифекса – Белой матери-тигрицы, и тоже из белого камня, и она слилась бы с окружением, если бы на её шее не висели венки оранжевых, белых и чёрных цветов.

В храме артифекса курились бумажные палочки и дымка летала пухом. Её и учуял нюхом Ананд и понял, что это был храм, сердце королевского дворца. А в дымке, завёрнутые в полотна тусклой, будто выцветшей ткани, словно младенцы в пелёнки, скованно и согбенно, будто нагруженные ношей, шаркали лапами по мрамору, клацая когтями, его служители.

Пока он ещё не врезался ни в одну стену лишь потому, что знал во дворце каждый уголок, каждый закоулок и каждый поворот. А все, с кем он мог бы столкнуться на своём пути, шарахались от него. Особенно неприятно было бы сбить с лап короля: его и касаться нельзя, а что бы сбивать! К счастью, всё обошлось.

Но всё же нашёлся такой уголок, до которого любопытство Ананда никогда не доводило, или доводило, но он не считал его каким-то особенным, отличным от других мест – башня в западной части дворца. Ананд открыл глаза и увидел перед собой Алатара, смотрящего на него сверху вниз вопросительным и смешливым взглядом. Принц охранял большую высокую железную дверь.

– Алатар? – запыхавшимся голосом удивлённо произнёс имя принца Ананд.

– Ананд? – с иронией повторяя его удивление, произнёс его имя принц.

– Что ты здесь делаешь?

– А ты? Я, как видишь, службу несу, – просто ответил Алатар.

– Ты знаешь, кто там, за дверью? – заглядывая ему за плечо, нетерпеливым голосом спросил Ананд.

Алатар безразлично пожал плечами.

– Не знаю. Мне сказали сторожить – я сторожу.

– Можешь меня туда пустить?

Алатар усмехнулся в свои алмазные усы и сказал:

– Нет, Ананд, пустить я тебя не могу. Отец – мой король – строго-настрого запретил мне кого-либо пропускать в эту дверь. Он говорил серьёзно, а если отец говорит со мной в таком тоне, значит, дело и вправду важное. А тебе и так уже попало за твои проделки. Как и мне. В былые времена нас бы за это ждало нечто похуже темницы. Не советую испытывать терпение короля. Мой отец очень добрый и справедливый правитель, но у доброты и справедливости тоже есть предел.

Ананд жалостливо понурился.

– Что вообще привело тебя сюда? – спросил бенгардийский принц как бы невзначай. – Судя по тому, что ты бежал, как лунатик, с закрытыми глазами, ты искал встречи со мной по незримой связи? Мог бы постучать ко мне в сознание, если дело срочное.

– Нет, не с тобой, – решил признаться Ананд. – А с тем, кто за этой дверью.

Ананд доверял Алатару – вытащил из сумки книжку и показал ему таинственные заметки на полях.

– Ну и что в них такого таинственного? – скучающе спросил Алатар.

– Как – что такого? – даже обиделся тигрёнок. – Как бенгардиец может не знать, что такое водопроводная труба?

– А ты не думал, что над тобой могли подшутить? – мягко улыбаясь, спросил Алатар. – Как бенгардиец может не знать о том, что незримые связи можно запутать как следы? В