А тут ещё Женька со своим блогом:

– Мы же договорились писать два раза в неделю. Уже один раз пропустили.

Господи! Вот только блога мне сейчас не хватало!

– Жень, ну напиши что-нибудь сама, мне некогда.

Но Женька упорствует:

– Мы договорились: писать будешь ты, а я – иллюстрировать.

– Ой, ну сделай пост с картинками!

– Не думала, что тебе так быстро надоест.

– Мне не надоело! – цежу я. – У меня просто нет времени! И настроения тоже. Если бы ты отвлеклась на секунду от своих рисунков и поинтересовалась моей жизнью, то знала бы, сколько всего на меня сейчас навалилось. И не стала бы со своим блогом приставать!

Женька отводит взгляд и напряжённо пыхтит.

– Я бы поинтересовалась, но ты теперь постоянно то с Филиппом, то с этими, – Женька имеет в виду Чудовище. – Даже пятницу пропустила.

Тут до меня доходит, что я действительно пропустила пятницу, когда мы должны были ночевать у Женьки. В тот день мама ходила со своим Славкой в кафе, а я воспользовалась моментом и пошла с Филиппом в боулинг. Женька звонила, спрашивала, где я, а я так заигралась…

«Да вот мы тут с Филиппом в боулинге! Я выигрываю, прикинь?» – ответила я со смехом.

«Понятно, – отозвалась Женька мрачно. – Ну тогда пока!»

Я была так увлечена игрой, что даже не заметила, как многозначительно она произнесла это «пока».

И мама тоже хороша! Даже не напомнила. Все мысли о Славке: «Ах как там вкусно готовят, в этом ресторанчике! Вот зря ты не пошла! Я брала тофу на гриле и салат «Прогулка в лесу» – это с зеленью, разными грибами, ароматными травами и с таким обалденным соусом! Называется тахини». Кому какое дело!

Я размышляю обо всём этом и говорю Женьке:

– Ну прости, что так получилось! Только не злись, я сейчас правда не могу написать в блог. Давай я тебе всё расскажу…

– Не надо, зачем зря время тратить? – бросает Женька. – Ладно, я сама всё сделаю.

Я хочу её удержать, но вместо этого разворачиваюсь и иду в другую сторону. Вижу, что она сильно обиделась и сейчас бесполезно что-либо говорить. Мне стыдно, я злюсь на саму себя, что забыла про нашу традиционную пятницу с ночёвкой, но ведь и Женька должна понять – я теперь сестра.

Перед сном голова всегда переполнена мыслями. Как будто они накапливаются за день, и, если их все по очереди не передумать, ни за что не уснёшь. Днём как-то не до того – то одно, то другое, а ночью все эти мысли начинают шнырять и копошиться в голове, как ночные зверьки.

Я лежу и думаю. О том, что я теперь сестра. И снова радуюсь и волнуюсь одновременно: как же здорово, что мы с Филиппом подружились. А ведь он мог мне не ответить. Или мне самой не хватило бы духу написать. Как хорошо всё вышло. Может, однажды и мамы наши подружатся. Ну или хотя бы перестанут ненавидеть друг друга. Но Филипп прав, надо всё хорошенько продумать, нельзя просто взять и огорошить их. Он говорит: «У них какие-то свои заморочки, нам не понять». Вот уж точно, заморочки и есть. Иначе не скажешь.

А ещё я думаю о папе. С появлением Филиппа мы как будто стали ближе. Ну что ж, видимо, некоторым, как мне, приходится собирать семью как пазл – по кусочкам.

Я не могу удержаться и нахожу в телефоне папину страничку. На этом сайте четыреста человек носят такие же имя и фамилию, как мой папа, но сорокадвухлетних всего двое.

Папина страничка выглядит заброшенной – голая «стена» и несколько друзей. Он сюда редко заходит. Хотя однажды мне удалось поймать его онлайн. Я так разволновалась, словно он в дверь ко мне постучал. Постучал и спросил: «Привет, Жень! Можно к тебе?» Когда он появился онлайн, я ужасно растерялась – напрочь забыла всё, что хотела ему сказать. Наверное, потому, что сказать я хочу именно всё. Всё, что он пропустил. Но не знаю, с чего начинать.

Догадаться, что это папина страничка, можно по дате рождения и одной-единственной фотографии, на которой он гораздо старше, чем на той, что хранится в моём дневнике. Тут он уже давно не студент. Копна непослушных тёмных волос поредела, папа поправился и загорел. Он стоит на палубе и держит огромную блестящую зеленовато-серую рыбину с жуткими глазами и кривыми игольчатыми зубами. Папа слегка улыбается, как всегда не разжимая губ.

Иногда я представляю: а вдруг папа тоже заходит на мою страничку? Разглядывает мои фотографии, слушает мои любимые песни, но, как и я, стесняется написать сообщение. Боится навредить. Вдруг я его забыла или вовсе не знаю о его существовании? Или мама мне о нём не рассказывала? Или вообще сказала, что он умер! Я знаю, детям часто так говорят.

Нет, он не напишет мне первым, чтобы ничего не испортить. Жили бы мы хотя бы в одном городе, пусть даже в таком большом, как Москва, – всё равно есть шанс найтись и встретиться. Но мы друг от друга очень далеко.

В последнее время, чаще всего перед сном, я придумываю сообщения для папы. В голове уже целый склад таких сообщений. Когда происходит что-нибудь смешное, я эту историю как будто выделяю жёлтым маркером – вот, напишу папе или при встрече расскажу. И таких историй сотни. Одни я со временем забываю, а другие специально повторяю, чтобы не забыть.

Я думаю, что однажды мы с папой обязательно встретимся. Когда и как – неважно, пусть хоть через десять лет, но я не сомневаюсь: мы должны встретиться. Ну просто должны. Потому что мы папа и дочь. Я часто представляю себе нашу встречу – как мы будем без конца задавать друг другу вопросы и рассказывать, рассказывать. Иногда мне это даже снится.

В моём воображении мы встречаемся весной или ранней осенью в каком-нибудь уютном кафе в парке. На улице не жарко, но солнечно, и свежий ветерок гуляет между деревьями и живыми изгородями. Папа молодой, как на фотографии из дневника, загорелый, в костюме, без галстука и в тёмных очках. На нашем столике бесконечный чайник чая, и мы всё говорим и говорим. Не знаю, как будет на самом деле, но в моей голове папа всё время смеётся и шутит. Я и правда как будто слышу его смех.

Он рассказывает мне о своих путешествиях: как охотился на акул в Красном море, как плыл через Атлантику на огромном многоэтажном лайнере вроде «Титаника», как нырял у Большого Барьерного Рифа и прыгал со скалы в Средиземное море. Конечно, я не знаю ничего этого наверняка, но мне нравится слушать эти истории, пусть даже я сама их выдумываю.

И тут я добираюсь до самой интересной, самой захватывающей и волнительной из моих недавних ночных мыслей. Она прогоняет весь сон и по-хорошему дразнит и раззадоривает. Мне кажется, что мы с Филиппом должны написать папе. Рассказать, что нашлись, познакомились и подружились. Я думаю, ему интересно, как мы живём, – всё-таки мы его дети. Наверняка ему будет приятно получить от нас весточку, узнать, что у нас всё хорошо и что мы на него ни в коем случае не злимся. Это было бы правильно – написать. Вместе, вдвоём, как семья.