— Высшая мера.

В гостиной повисла звенящая напряженная тишина. Вдруг стало слышно, как по Истикляль едет трамвай, как стучат каблучки женских туфель по мостовой, как на площади Таксим шумит и гомонит многотысячная толпа — всё вдруг стало слышно в этой, на несколько секунд замершей от страшных слов, гостиной. Наконец, Оксана кивнула и через силу произнесла:

— Я так и думала. Никакое это не оборудование…

Гончаров развел руками.

— А я и не говорил, что это новогодние игрушки. Но мы выдадим твоему бандиту двадцать тысяч долларов на взятки — и, я думаю, эта сумма решит все его проблемы с транспортировкой груза до означенного города. В конце концов, насколько я понимаю, подобная угроза для него не первая и не последняя в его жизни. Так?

Оксана молча кивнула, и, тяжело вздохнув, налила Гончарову чаю.

— Я понимаю тебя, Ксюша. Но и ты пойми меня — не поговорив с ним, я не хочу искать какие-то другие варианты, потому что вариант твоего мужа — с нашей точки зрения, самый лучший. Представь меня ему, а я с ним уж поговорю вдумчиво.

Госпожа Сарыгюль отрицательно покачала головой.

— Вот этого я и боюсь. Он же у меня отчаянный, если поймет, что дело мужское, рисковое, да ещё пойдет на пользу его Курдистану — обязательно ввяжется. И не за деньги, я его знаю. За идею с тобой на смерть пойдет. А я…. А мне что прикажешь делать, Серега? — Оксана подняла на Гончарова свои глаза — и в них подполковник увидел целые озёра готовых низвергнуться двумя водопадами слёз.

— Всё будет хорошо. Вот увидишь!

Оксана махнула рукой.

— Это ведь не твоего мужа будут под вышаком неделю держать…. Ты можешь себе позволить быть оптимистом!

Гончаров развёл руками

— Если тебе будет легче — я вместе с ним до места планирую в грузовике ехать. И если что — буду отвечать вместе с ним.

Хозяйка гостиницы только вздохнула.

— Ладно, что ж сейчас о чём-то говорить. Вот приедет завтра Туфан, поговоришь с ним. Пусть он решает…. Хотя, что вы там нарешаете — я наперед знаю. — И, безнадежно махнув рукой, Оксана замолчала.

Гончаров допил чай, доел пирожное (действительно, восточные сладости — это нечто!), а затем преувеличенно бодрым тоном (и, стараясь не замечать отчаянья в глазах госпожи Сарыгюль) произнёс:

— Что ж, подожду твоего благоверного. Пусть твой Ахмед мои вещи занесет в какой-нибудь свободный номер, до приезда Туфана я у вас поживу, потом перееду — или в "Пера-Палас", или в "Диван", посмотрю, куда будет удобнее.

Оксана кивнула.

— Хорошо, я сейчас всё сделаю. Подожди минут десять. — И с этими словами она вышла из комнаты.

Гончаров остался один. Мд-а-а-а, дела-делишки…. Что скажет на его предложение курдский бандит, по совместительству — муж Оксаны Осадчей и владелец гостиницы и ресторана "Галата Хаус" Туфан Сарыгюль? Возьмет ли он на себя доставку груза через всю Турцию, груза, который, в случае его обнаружения, грозит этому Туфану виселицей? И не придется ли ему, подполковнику Гончарову, искать другие возможности по доставке этого груза, не связанные с господином Сарыгюлем? Вопрос, однако…

* * *

— Доехали?

— Так точно. Я на всякий случай капитану Федорову дал телефончик заместителя начальника украинской таможни … того, что засветился у нас во время операции "Дареный конь"11… так, для страховки — но он не понадобился. Груз уже в Сваляве! Мы его оформили как оборудование для водозаборных скважин, всего сто мест…. За первым этапом операции будет следить подполковник Загородний, Одиссей у него на связи.

Генерал удовлетворенно кивнул.

— Гут, первый шаг мы сделали. Одиссей когда будет на месте?

— Выехал он двадцать пятого, сегодня к вечеру должен быть. — Тут Левченко замолчал, смущённо прокашлялся и продолжил уже другим тоном: — Максим Владимирович, надо что-то с Гердой решать. И чем быстрее — тем лучше. Что-то уж больно рьяно взялись те, что играют за чёрных, её искать…

Калюжный вздохнул.

— Да-а-а, дела…. Ты Федорова проинструктировал?

— Так точно, подробнейшим образом. Не проболтается.

— Что не проболтается — это хорошо. Но ты, как я понимаю, хочешь услышать от меня ответ на вопрос — что мы будем делать? У тебя есть какие-нибудь предложения?

Левченко пожал плечами.

— Да чёрт его знает! Те, с той стороны глобуса, видимо, что-то пронюхали — иначе не стали бы они к её поиску немецкое посольство подключать и официальные органы бундесреспублики задействовать…. Против такого напора наши хлипкие хитрости вряд ли удержатся, и, рано или поздно, а могут они госпожу Бондаренко найти. Более того, уверен, что найдут! Теперь у них в руках неубиваемый козырь — Сашка-то родился в Германии, и посольство имеет полное право интересоваться его судьбой, хоть его мамаша трижды гражданство поменяй! Про официальные наши органы я не говорю, эти торопиться особо не станут, у них и так работы выше крыши — но ведь и без них охотничков до серо-зеленых бумажек найдется до хрена и больше! Ведь те, что играют за чёрных, они ведь совершенно легально, используя посольство бундесреспублики, как крышу, могут нанять для поиска Герды хоть десяток сыскных агентств — и всё будет законно. А уж про похищения людей не мне вам рассказывать, каждый год в нашей стране тридцать тыщ народу бесследно исчезает; организовать на этом фоне похищение, да так, что милиция не шибко рьяно будет пропавшую мать семейства искать — пара пустяков. Любая бандитская группировка за малую толику провернет это дело запросто! А, взяв в оборот Герду, те, что играют за чёрных, и на следы Одиссея выйдут, и о нашей конторе много ненужного для нас узнают…

Генерал кивнул.

— Это ясно; поэтому они, видно, и взялись с таким рвением за поиски нашей немецкой подруги, что на наш след в её судьбе напали, и теперь для них никакие траты сил и ресурсов не имеют значения. А уж официальные органы Дойчланда к этим поискам привлечь — сам Бог велел, раз Герда немецкой гражданкой была и немецкого сына родила, да ещё в известной нам с тобой фирме работала! Теперь тот факт, что Герда Францевна Бондаренко и Герда Кригер, в первом замужестве Шуман, одно и то же лицо — нашим закадычным врагам будет известно в ближайшие три-четыре недели. И найти её — они найдут после этого в два-три дня, благо, агентуры у них тут понатыкано — мама не горюй! И не то скверно, что они её найдут, как то, что надлежащую охрану мы ей обеспечить никак не сможем при нынешнем её режиме жизни и работы, хоть из шкуры вылезем! Положим, запрем мы её на конспиративной квартире где-нибудь в Бутово, или даже в Коломне, с дитями и парочкой ражих оперативников — и долго это сиденье в осаде продлиться? Ирочке сейчас сколько, четыре месяца?

Левченко молча кивнул.

— Ну вот, грудной ребенок, стало быть — нужен регулярный осмотр врачом, прогулки на свежем воздухе, прочие действия, для нашей ситуации крайне опасные. Сашке одиннадцать, стало быть, в пятый класс ходит — значит, и ему школу прогуливать придется…. Вариант сесть в осаду посему объявляется негодным!