В течение дня, в голову какие только мысли не приходят. Самая частая: «да пошло оно всё». За копейки впахиваешь, как лошадь. Вон, рэперы не работают, поют о том, что курят дурь, и получают за это бешенные бабки. А ты стоишь здесь, вверх, вниз, вверх, вниз. Мартышкин труд, какой-то. Или будто Сизиф с его камнем. Нет конца и края этому абсурдному, рутинному занятию. А главное, бессмысленному по сути. Ну, получу я за это деньги. Куплю еды, заплачу за квартиру, погуляю несколько раз. И всё. Надо снова зарабатывать. Снова идти на завод. Не помирать же с голоду. Унылая жизнь. Хоть пойди и выпились. Несколько человек поплачет и всё. Забудут. Девушки нет. У парней с такими заработками их не бывает… Что там дальше? Пропечаталось. Вверх, вниз, вверх, вниз.

После работы будет дешевое пиво и какой-нибудь сериал. Уже неплохо. Надо терпеть. Хотя бы ради холодного пива.

22.06.20

Шесть утра. За окном уже светло. Синее небо без единого облачка. Город ещё только просыпается ото сна. Механизмы только заводятся. Скоро поедет первый трамвай, следом маршрутки и автобусы. Ранние пташки, спеша побегут на свои ранние работы. Кто-то выйдет покурить на балкон с чашкой кофе. Возможно, это буду я.

Первый месяц лета подходит к концу. Вокруг всё также карантин. Парки и торговые центры закрыты. Люди по-прежнему заболевают. Я берегусь. Езжу на работу в маске. Гулять не хожу. Сейчас работаю на студии печати. Магазин обещали открыть десятого, потом двадцать второго, в итоге перенесли на конец месяца. Люди устали ждать. Я тоже. Печатаю на термопрессе наклейки «Сибирская коряга» по пять дней в неделю. С утра до вечера, почти без перерывов. Тяжело не столько физически, сколько морально: делать одно и тоже.

Недавно был выходной. Я на радостях напился и переборщил. Тошнило один день, второй. Я пропустил работу в воскресенье, так как отходил от пьянки. Даже в понедельник было тяжко. Пора завязывать. Это медленное самоубийство. Куда я спешу? В гроб? Не надо. Можно ещё пожить. Бывает же интересно. Можно досмотреть, куда меня заведёт мой путь. Чего я, в самом деле, стою. И для этого желательно иметь здоровье. Отсюда зарекаюсь не пить. Месяц или больше. Сегодня пошёл третий день. Будет непросто. Соблазн велик — взять пивка и расслабиться… Совсем уже разучился жить долго на трезвую. Нужно подержаться, чтобы вспомнить как это. Прийти в себя. У меня должно получиться. Сила воли есть. Что тут ещё написать.

Перечитываю Селина. Он остроумен, мрачен и жестоко правдив. Всё твердит, что люди живут только горем. Надеюсь, это не совсем так. Моё Драньё отличается от его. Здесь люди кажутся не такими мерзкими и жестокими. Они так же пьют, но меньше скандалят на показ. Потасовки и воровство невооруженным взглядом заметить сложно. Бедность есть, но она редко бросается в глаза. На паперть если и идут теперь, то только по собственному желанию. Лучше покрутиться телом перед дрочилой, нежели пахать на заводе. Это я дурак, сам на него пошёл.

Слово «честь» больше ничего не значит, а выражение «честный труд» звучит как глупость. На кой это всё нужно, если можно зарабатывать в десятки раз больше, не выходя из дома. За что судить молодых людей, которые идут в вэбкам или снимают идиотские видеоролики? Лучше так, чем тратить свою жизнь на дерьмовую работу за копейки.

24.06.20

Вечер. На улице тепло и солнечно, даже жарко. Я дома. Работать не пошёл. Позвонил и сказал, что с меня хватит. Я печатать устал. Меня простили. Во всяком случае, мне так показалось. Люди быстро забывают добро, когда ты делаешь не так, как им хочется. На работе и дальше хотели бы, чтобы я пахал и не вякал. Я отказался, и тем самым, отменил все свои заслуги за две с половиной недели труда. «Мог бы постараться, но не захотел», — так, наверное, они подумали. Ну и ладно. Я приходил в компанию не на эту работу.

Вообще, мне было сложно позвонить и отказаться. Сказывается мое извечное стремление помочь всем, кто попросит. Синдром прислуги. Его бы мне искоренить… Надо стать более жестким. Не жалеть людей, — они-то меня не пожалеют. Им всем на меня насрать. И мне должно быть также…

Надо стать самым умным похуистом, реалистом, и научиться ставить на место таких Василиев.

— Ну переложи на мойку и всё. В чём проблема?

Сука. Бесит. С мамой пускает разговаривает этим своим покровительственным тоном. Сам за собой убрать не может. Спит на клопах, зато умничает. Из-за таких людей и становятся социопатами.

Ещё с кроватью его возиться, выносить на свалку. Делать же мне больше нечего. И клопы именно у него завелись! Почему я не удивлен. Зато у Василия два телефона, куча дорогих ножей, сабля и пистолет есть. Честное слово, глядя на него можно изучать человеческую глупость.

Сегодня днём, после обеда, я надел футболку, джинсы, белые кроссовки и вышел из дома. Правую часть неба затянули облака, и даже пролилось несколько капель влаги из них. Я же пошел к метро, и дальше. В Торговый Центр, недавно открывшийся после карантина. Там — книжный. Книга — Селин, «Смерть в кредит». Уже кем-то поцарапанная, жаль, но теперь моя. Не смог устоять перед тем, чтобы прочесть другие произведения этого автора. Сделал покупку на предпоследние деньги. Это мой стиль. Жалеть точно не буду. Теперь у меня есть отличное чтиво и занятие, вместо пьянства.

***

Маленькое путешествие. Я, мои друзья — Денис и Дима, и две преподавательницы. Одна из училок, со светлыми волосами, короткостриженая, кажется информатичка. Её отправили спикером на всероссийский форум с условным названием N. Вторая — немолодая, полная брюнетка с прической каре и поразительным умением быть незаметной.

Почему выбрали именно нас в качестве сопроводителей, я не знаю. Время отъезда — раннее утро. Мне пришлось долго собираться, а потом вызванивать друзей. Димка спал. Только мой десятый звонок заставит его проснуться и встать с кровати. Денис уже был в полной готовности. Мы с ним встретились за какими-то гаражами рядом со старыми, проржавевшими воротами. Повсюду грязь. Мы вызываем такси, — не едет. Один вызов, второй, третий. Глухо. В этот момент, к нам подкатывает трактор. Из него высовывается водитель:

— Парни, — кричит он, — такси сюда не приедет. Вам надо пройти вон туда, — и тычет своим пальцем в даль.

— Спасибо!

Мы доходим до того места, куда нам показали,